Дмитрий Вересов - Белое танго

• Название: Белое танго
• Автор: Дмитрий Вересов
• Издательство: Нева
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1998
• ISBN: 5-224-00058-0

Новый авантюрно — приключенческий роман «Белое танго» безусловно станет национальным бестселлером. Многие герои романа, знакомые читателям по книге Дмитрия Вересова «Черный ворон!», предстают перед нами в совершенно новом свете. Но «Белое танго», полный неожиданностей и приключений, мастерски написанный роман, является самостоятельным произведением, главная героиня которого — неординарная женщина, неуклонно добивающаяся своей цели.

---

— И какую же, любопытно? Почувствовав, что засиделась, Таня встала с кресла и пританцовывая, прошлась по комнате.

— Ты, Танечка, сядь лучше, чтоб не упасть. Четыреста тысяч зелеными.

— Считай, что упала.

— Четыреста тысяч, четыреста… — словно мантру повторял Шеров. — Дашь на дашь. Осталось только взять товар, за который деньги…

— И это ты хотел бы поручить мне? Шеров замялся.

— В общем… да. Я имею в виду разработку общего плана операции. Тонкость в том, что клиенту нужен товар чистый, без криминального следа. Без шума, без взлома, без топорика в башке и финки в брюхе. Тихо-тихо.

— Значит, внедренка? Дай недельку на обдумывание. А за это время собери мне полное досье на всех лиц. Анкетные данные, внешность, привычки, статус. Сам коллекционер, семья, окружение…

— Лиц совсем немного. С коллекционером самому разик пообщаться довелось.

Законченный параноик. Мурин…

Таня рассмеялась. Шеров изумленно и чуть обиженно посмотрел на нее.

— Что я такого смешного сказал?

— Мурин — это фамилия или характеристика?

— Что?

— Так, ничего. Просто в старину на Руси так черта называли — мурин.

— Правда? Ну, скорее не черт, а кощей бессмертный. Мурин Родион Кириллович, ровесник первой русской революции… — Коротко описав личность и трудовой путь товарища Мурина, уже известные читателю в страстном изложении Марины, Шеров перешел к семейному положению:

— Живет один, уморил трех жен, детей нет. Из родственников — одна племянница, Мурина Марина Валерьяновна, тридцати лет, разведена, бездетна, проживает в Купчине, в коммунальной, как ни странно, квартире, преподает историю в медицинском училище. Входит в число троих, допускаемых Муриным в свою квартиру без сопровождения. При Мурине исполняет обязанности домработницы и отчасти медсестры.

— Счастливица! Он хоть платит ей?

— Едва ли. Полагаю, держит видами на наследство.

— Лучший способ заручиться родственной любовью… Кто остальные двое?

— Некто Панов Даниил Евсеевич, доктор искусствоведения, один из самых авторитетных экспертов страны, и Секретаренко Василий… отчества не знаю.

Деляга. Мурину клиентов поставляет, в доверии уже лет тридцать. Скользкий тип, хоть отчасти и наш агент во вражьем стане.

— В каком смысле скользкий?

— Под любого подстелется, кто больше заплатит.

— Понятно… Панова на период операции убрать.

— Ты оговорилась, наверное. Секретаренко.

— Панова… Видишь ли, я уже поняла, что внедряться и добывать тебе «Мадонну» придется мне самой. А Даниил Евсеевич пару раз бывал у нас дома, в гостях у Ады, и меня видел. Если он, как ты говоришь, ведущий эксперт, у него глаз — рентген. Под любой маскировкой разглядит. А Секретаренко, наоборот, может оказаться очень полезен. Главное — чтобы никак не догадывался, что я связана с тобой. Даже если и начнет что-то подозревать после исчезновения «Мадонны» — ничего страшного. Быстро смекнет, что в этой ситуации ему ловить нечего, и о подозрениях своих постарается забыть. Я правильно говорю?

— Не начал бы под меня подкапываться. Он же знает о моем интересе.

— А я вот не знала, что ты идиотов нанимаешь, — отрезала Таня. — Должен же твой Секретаренко понимать, кто он и кто ты. Забьется с самую глубокую нору и носа не высунет, если жить хочет.

— Так-то оно так, но кое во что его посвятить придется.

— Зачем?

— А под каким соусом он тебя в дом к Мурину введет?

— Он? Зачем он? В дом меня введет племянница, Марина Валерьяновна. Я должна знать о ней все и как можно быстрее. Чтобы внедреж правильно провести.

— Сделаем.

— И последнее. Ты, помнится, называл цифру в четыреста тысяч.

— Если все получится.

— И сколько из них мои?

— Сочтемся. Я хотел предложить тысяч пятьдесят. А твои условия?

— Немного разберусь в обстановке, потом скажу, ладно?

Шеров не возражал.

Через неделю, получив исчерпывающую информацию по поводу Марины Валерьяновны Муриной и лично поглядев на нее — для этого пришлось съездить на денек в гости к Аде и немного покрутиться возле того медучилища, где трудилась вышеозначенная гражданка Мурина, и даже прокатиться с ней в одном вагоне метро, — Таня принялась разрабатывать «легенду» и сценарий внедрения.

Совсем в одиночку не потянуть. Нужны были прикрытие и помощник на месте. С прикрытием решилось просто — знакомые уже не раз говорили Тане, будто возле гостиницы «Космос», где Таня отродясь не бывала, видели женщину, поразительно похожую на нее, и только по вульгарному и совершенно недвусмысленному наряду понимали, что это никак не она. Дамочку у «Космоса» оперативно отловили якобы дружинники, но вместо отделения отвезли ее к Архимеду, где и побеседовали по душам. Таня наблюдала за разговором из-за раздвину" той ширмы в алькове.

Выяснилось, что зовут ночную бабочку Кирой Кварт, что она лимитчица с Урала работает на канатной фабрике, а после смены подрабатывает у «Космоса», правда, не очень успешно. Тане она показалась подходящей — издали и впрямь не отличить, сообразительная, бойкая на язычок, жадная до денег. В разгар беседы Таня вышла из-за ширмы и спокойно уселась рядом с оторопевшей Кирой. В течение десяти дней Кира по вечерам ходила вместо «Космоса» к Тане на инструктаж, а при переходе операции в активную фазу предъявила на своей фабрике внушительного вида санаторную карту и отправилась лечить больные легкие в санаторий под Одессой.

Путевка и вторая карта были оформлены на Татьяну Всеволодовну Захаржевскую. Для подстраховки в сопровождающие ей был выделен Архимед, которому так или иначе причитался отпуск.

С помощником было несколько сложнее. Роль ему отводилась ответственная, и о правильного выбора зависел исход всей операцир. Невольно помог Илларион, шеровский шофер, пришедший к патрону просить за дальнего родственника. Сергей Павлович Залепухин, двадцати одного года, служил в десантном подразделении в составе того, что официально стыдливо именовалось «ограниченным контингентом», а проще говоря, был отправлен Родиной на убой в далеком Афганистане.

Демобилизовавшись в декабре физически невредимым, но с насмерть раненной душой, парень в нормальную жизнь не вписался, зато вписался в бандитскую команду, промышлявшую вышибанием дани с двух замоскворецких рынков и со станции техобслуживания. Недавно всю команду повязали менты, причем повязали шумно со стрельбой и мордобоем. Сереге грозила серьезная статья, но шеровские адвокаты уладили дело в полдня, и свободный, но временно безработный бывший десантник приплелся, по велению своего родственника, к благодетелю на поклон. Немного побеседовав с парнем, Шеров почувствовал в нем перспективный материал и немедленно отзвонился Тане. Та тут же примчалась с Кутузовского на улицу Дмитрия Ульянова, моментально очаровала прибалдевшего десантника, втянула в разговор, внимательно слушала, приглядывалась, составляла впечатление. К вечеру Серега, еще сам того не зная, был в деле. Общение продолжилось на другой день уже на Кутузовской, в шикарной Таниной квартире, где Сергей Павлович и поселился до самого завершения подготовительной фазы. В качестве постельного партнера этот медвежливый парнишка был ей малоинтересен, а от возможных поползновений с его стороны она прикрылась легким намеком на особые свои отношения с Вадимом Ахметовичем. Впрочем, в этом едва ли была необходимость: она чувствовала, что ее персона настолько прибила мальчика, что сами мысли о плотской близости с нею были для него сродни святотатству. Неделю Таня исподволь вводила Серегу в курс предстоящей операции, внимательно выслушивала его соображения — пройдя такую школу, в некоторых вещах он разбирался намного лучше, чем она. Только пользоваться его фамилией было рискованно. Она предложила сделать оперативным псевдонимом его отчество. Серега Павлов — это как раз что надо.

Куда сложнее было с собственной легендой. И Мурина, и ее достославный дядюшка, и Секретаренко, и все, кому сколь угодно случайно доведется попасть в круг, должны были поверить в нее безоговорочно. А для этого прежде всего должна была поверить она сама… Слишком высоки ставки, слишком велики риск и ответственность. Это вам не шлюх гостиничных морочить. Здесь на одном вдохновении не проскочишь. И торопливость неуместна — без железной, пуленепробиваемой легенды начинать операцию было самоубийственно. От напряжения Таня даже с лица спадать начала.

Выход подсказал Серега. На третий вечер они позволили себе немного расслабиться, пропустили по рюмочке, и он ударился в рассказы про Афганистан.

Таня слушала молча, но поначалу невнимательно. Потом резануло какое-то оброненное Серегой слово, заставило встрепенуться…

— Ну-ка, ну-ка, еще раз про командировку к «тиграм». Подробнее.

Довелось Сереге по осени две недельки повоевать бок о бок с так называемыми «горными тиграми» — элитной диверсионной группой, специально натасканной на боевые действия в горной местности. Серега с упоением рассказывал о ночных марш-бросках, головокружительных переправах через коварные горные реки, о стремительной и безмолвной атаке на тайный лагерь противника, после которой в ущелье осталось сорок душманских трупов, а «тигры» потеряли только одного человека, причем бойцы умудрились по крутым горам затемно дотащить тело товарища до своей базы, расположенной в тридцати километрах. Особенно потрясла Серегу «тигрица» — женщина-прапорщик, тетка молчаливая и резкая, огромная, как медведь, и стремительная, как кобра в броске. С работой справлялась не хуже мужиков, не знала жалости ни к себе, ни, конечно же, к врагу. «Духи» слагали о ней легенды, боялись хуже огня, объявили за ее голову крупную награду в долларах. Только хрен им! Когда закончилась Серегина командировка, тетка была жива-здорова, дернула с ним на прощание добрый косяк отборной бханги… А как теперь — неизвестно.