Гастон Доррен - Лингво. Языковой пейзаж Европы

• Название: Лингво. Языковой пейзаж Европы
• Автор: Гастон Доррен
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-389-11286-5

С лингвистической точки зрения Европа – это языковой пирог, который состоит из нескольких больших кусков, множества мелких и горстки крошек. Устное и письменное многообразие языков нашего континента выглядит впечатляюще и невероятно увлекательно. «Лингво» – это языковой пейзаж нашего континента, живописные лингвистические реалии которого достойны пристального внимания, огромного интереса и искреннего восхищения.

---

Друзья, нас ждет светлое будущее. Беларуская интеллигенция любит свой язык. Она пишет книги на своем классическом языке. И наши друзья, члены заграничных диаспор, тоже любят классический беларуский. Только Лукашенка и его прихвостни мешают этому языку занять то положение, которого он заслуживает: национального языка, единственного государственного языка во всей Беларуси.

И, друзья, пусть вас не смущает то, что все беларусы понимают друг друга, на каком бы языке они ни говорили и ни писали. Пусть вас не сбивает с толку, что даже русские понимают наш язык. Суть в том, что мы – беларуский народ. А народ заслуживает собственного языка. Одного языка, а не двух полуязыков, как у норвежцев. Хотим ли мы, чтобы Беларусь стала похожа на Норвегию? Ни за что! И поэтому мы говорим: да здравствует уникальный классический беларуский!

 Талака – добровольный совместный труд на пользу общине. Не коммунистическое изобретение, а старая традиция.

16 Кляйнштайнский и его соседи Люксембургский

Была на свете зеленая и плодородная земля, назовем ее Кляйнштайном, где обеспеченный и культурный народ процветал под благодатной властью князя, чье имя – Джон – было таким же непритязательным, как и его подданные. Кляйнштайнцы жили сами по себе, стараясь поддерживать мирные отношения с соседями. Жизнь их текла спокойно и счастливо.

Удивительным свойством кляйнштайнцев было их знание языков. Между собой они разговаривали по-кляйнштайнски. Но с этим языком за пределы их крошечной страны было далеко не уехать. Лишь немногие в одной из сопредельных стран говорили на том же языке, остальной мир едва ли знал о существовании Кляйнштайна.

Кляйнштайнцы подошли к решению этой проблемы на редкость практично. Первые несколько лет в школе детей учили на их родном языке: не только чтению и письму, но и математике, естествознанию и истории. После того как ученики осваивали кляйнштайнский, учителя переставали его использовать. С этого момента все предметы преподавали на восточном языке. Это был один из самых больших соседских языков, и поскольку он очень напоминал кляйнштайнский, дети с ним легко справлялись.

На этом можно было бы и остановиться, но прямо за западной границей Кляйнштайна говорили на другом языке, который понимало много людей по всему свету. Поэтому старшеклассников и студентов кляйнштайнцы решили учить на западном языке. Конечно, детишек не бросали за борт в открытом море: в младшей школе у них были уроки западного, да и телевещание на западном языке было в Кляйнштайне очень популярно.

В результате большинство кляйнштайнцев знало не меньше трех языков. С друзьями и соотечественниками они говорили на родном и близком кляйнштайнском. По радио тоже обычно звучал кляйнштайнский, пресса по большей части была на восточном языке, а законодательство – на западном. С иностранцами они без труда переключались на подходящий язык. Все это облегчало торговлю и открывало путь к огромному множеству книг, ведь мало кто из издателей был готов тратить силы на кляйнштайнский. Кстати, в школе их учили и всемирному языку, на котором говорили повсюду (хотя этот язык им обычно удавалось освоить лишь на школьном уровне). И так кляйнштайнцы счастливо жили-поживали.

Vill gaer по-люксембургски означает «Очень люблю» – надпись сфотографирована на фламандском побережье.

Vill Gaer: Marco Galasso/flickr.

Мораль тут такая: правда, было бы здорово, если бы вся Европа последовала примеру кляйнштайнцев? Хорошо, когда есть язык, который можно назвать своим, но зачем упрямо цепляться за него, если рядом есть общеизвестный язык? Конечно, английский уже преподают по всей Европе, но слишком мало и слишком поздно. Учить язык намного проще, если начинаешь рано и пользуешься им по-настоящему на других уроках: географии, математики и даже физкультуры. Мудрый и любезный народ Кляйнштайна усвоил этот принцип обучения, и посмотрите, как им это помогло! А было бы еще лучше, если б для изучения они выбрали английский, а не те языки вчерашнего дня, которые проживали по соседству…

Да, и кстати, Кляйнштайн – не просто плод моего воображения. В этой сказке довольно точно описана история страны, чье название тоже означает маленький замок – история Люксембурга. Или Lëtzebuerg, по-люксембургски.

 В английском нет заимствований из люксембургского.

 Verkёnnen – постепенно начинать ощущать физические и умственные признаки старости.

17 Языковое самоутверждение Шотландский и фризский

Как вы, несомненно, знаете, крайний север Великобритании несколько отличается от юга. Исторически отличается: он очень недолго пробыл под властью римлян и очень поздно потерял независимость. Географически отличается: на севере расположено удивительное множество озер и островов. Политически отличается: тут есть собственная национальная партия, а левые на всеобщих выборах неизменно получают большой перевес. Эстетически отличается: национальный напиток местных жителей – виски, а не пиво. И лингвистически тоже Шотландия отличается, потому что здесь есть leid (язык), тесно связанный с английским, но отличный от него – скотс (англо-шотландский или просто шотландский).

А вот этого вы можете не знать: точно такая же ситуация сложилась в Нидерландах. Крайний север этой страны совсем недолго пробыл под властью римлян и очень поздно вошел в состав Голландии; там много озер и островов; он гордится своим национальным напитком Bearenburch; там есть собственная Nasjonale Partij, а лейбористы имеют значительный перевес. Более того, там есть taal (язык), который тесно связан с нидерландским, но отличается от него: западный фризский или просто Frysk, как называют его фризы.

В обоих случаях напрашивается вопрос (хотя у местных жителей он вызывает негодование!): не является ли местный leid или taal диалектом, а не самостоятельным языком? В конце концов, нельзя отрицать (даже местные этого не делают), что у этих языков много общего с их влиятельными родственниками. А что говорят лингвисты?

Лингвистам, как ни странно, этот вопрос не нравится. С их точки зрения, между диалектами и языками нет принципиальной разницы. Для них нормативный британский английский и нормативный нидерландский всего лишь престижные версии, исторически сложившиеся на базе элитных диалектов. Они бы охотно согласились называть английские и нидерландские диалекты языками. Разумеется, они отмечают, что некоторые языки имеют более широкий ареал распространения, чем другие, имеют бóльшую социальную сферу применения, более стандартизированы и т. п. Они прекрасно знают, что английский – большой язык, а ливерпульский диалект редко услышишь за пределами Мерсисайда. Но при этом оба языка являются, как они говорят, «полноценной коммуникативной системой», с помощью которой можно выразить весь опыт человечества. Их можно изучать с лингвистической точки зрения (и лингвисты это делают), потому что они достойны изучения. Неформально лингвисты могут назвать ливерпульский диалектом, но это будет простая уступка общепринятым нормам, а вовсе не оценочное суждение.

Вместе с тем некоторые носители шотландского, фризского и множества других leid и taal считают, что их наречие является языком в большей степени, чем соседские диалекты, вроде ливерпульского или нижнесаксонского – регионального языка жителей северо-востока Нидерландов и прилегающих районов Германии. Наиболее речистые из них приведут множество аргументов в защиту своего мнения. Но с точки зрения лингвистики все эти аргументы не имеют никакого значения.

Красные лепестки кувшинки между диагональными синими полосами – традиционный символ Фрисландии. Во время гей-парада в Амстердаме им отмечены все фризские вещи: от сабо до лодок.

Frisian Gay Pride Parade: flickr.

В случае с фризским обычно прежде всего апеллируют к истории – «наш язык очень древний». Но почти все современные языки имеют долгую историю непрерывного развития, включая множество таких, которые большинство назовет просто диалектами, как нижнесаксонский. Да и вообще долгожительство не является обязательным признаком языка: ток-писин (язык Папуа – Новая Гвинея), британский жестовый язык и эсперанто возникли не так давно, но их никто не назовет диалектами. Так что возраст языка или диалекта к делу не относится, да и нужно отдать должное сторонникам шотландского (который отделился от английского относительно недавно по сравнению с отделением фризского от его соседей): они не ссылаются на его долгую историю.