Эмили Бронте - Грозовой перевал

• Название: Грозовой перевал
• Автор: Эмили Бронте
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-88353-601-3

Это история роковой любви Хитклифа, приемного сына владельца поместья «Грозовой Перевал», к дочери хозяина Кэтрин. Демоническая страсть двух сильных личностей, не желающих идти на уступки друг другу, из-за чего страдают и гибнут не только главные герои, но и окружающие их люди. «Это очень скверный роман. Это очень хороший роман. Он уродлив. В нем есть красота. Это ужасная, мучительная, сильная и страстная книга», – писал о «Грозовом Перевале» Сомерсет Моэм.

…Если бы старый Эрншо знал, чем обернется для его семьи то, что он пожалел паренька-простолюдина и ввел его в свой дом, он убежал бы из своего поместья куда глаза глядят. Но он не знал – не знали и другие. Не знала и Кэтрин, полюбившая Хитклифа сначала как друга и брата, а потом со всей пылкостью своей юной натуры. Но Хитклифа не приняли в семье как равного, его обижали и унижали, и он долго терпел. А потом решил отомстить. Он считает, что теперь все, кто так или иначе связан с семьей Эрншо, должны страдать, причем гораздо больше, чем страдал он. В своей мести он не пощадит никого, даже тех, кто к нему добр. Даже любящую его Кэтрин…

---

– Как вы можете так беззастенчиво врать бедной девочке! – закричала я из-за стены в полный голос. – Прошу вас, уезжайте отсюда подобру-поздорову! И как вам не совестно громоздить такую паутину лжи! Мисс Кэти, я сейчас возьму камень и собью замок, чтобы вы могли войти. Не верьте ни единому слову этого человека, это сущий вздор: сами подумайте, как можно умирать от любви к тому, кого едва знаешь?

– Вот не думал, что нас подслушивают, – пробормотал злодей, которого раскрыли. – Хоть вы, миссис Дин, и хороший человек, хоть я ценю и люблю вас, но мне вовсе не нравится ваша паршивая склонность к обманам, – добавил он вслух. – Ну-ка, Нелл, – воскликнул он, отбросив церемонии, – как могла ты врать на голубом глазу, утверждая, что я ненавижу «бедную девочку», как могла ты высасывать из пальца всякие ужасы, чтобы отвратить ее от моего порога? Ах, Кэтрин Линтон, моя милая, моя дорогая! От одного вашего имени у меня теплеет на душе! Я на неделю уезжаю из дому – приходите и посмотрите, правду ли я вам сказал. Я настаиваю, я прошу вас! Представьте вашего отца на моем месте и Линтона на вашем: что бы вы подумали о своем любимом, в каком бесчувствии его обвинили бы, если бы ваш отец самолично попросил его прийти, а он бы не пожелал? И не впадайте в ту же ошибку из чистой предвзятости и упрямства! Клянусь своей душой, клянусь вечным спасением моим, Линтон уже одной ногой в могиле, и только вы можете спасти его!

Замок наконец-то подался, и я выскочила за ограду.

– Клянусь, Линтон умирает, – повторил Хитклиф ровным голосом, глядя прямо мне в глаза. – Горе и разочарование приближают его последний день. Нелли, если ты не разрешишь юной леди прийти, приходи сама. Я вернусь только на следующей неделе примерно в это же время, и, думаю, даже твой хозяин не будет возражать, чтобы Кэтрин навестила своего родственника.

– Пойдемте, мисс, – сказала я, беря Кэтрин под руку и стараясь увести обратно в парк. Моя госпожа замешкалась, всматриваясь в лицо всадника, по суровому выражению которого нельзя было понять, правду он говорит или лжет.

Он направил свою лошадь вплотную к нам и, нагнувшись с седла, сказал со всей возможной убедительностью:

– Мисс Кэтрин, признаюсь вам, что я не слишком терпелив с Линтоном, а Гэртон и Эрншо – и того меньше. Признаюсь также, что мальчика окружают люди грубые и неотзывчивые. Ему не хватает не только вашей любви, но и простой человеческой доброты. Любое доброе слово из ваших уст станет для него наилучшим лекарством. Не обращайте внимания на предостережения миссис Дин, подсказанные ее жестокосердием. Будьте великодушны и постарайтесь увидеться с Линтоном. Он грезит о вас днями и ночами, и мы не можем убедить его в том, что вы не испытываете к нему ненависти, коль скоро вы не пишете ему и не приходите его проведать.

Я спешно захлопнула калитку и приперла ее изнутри большим камнем, чтобы помочь разбитому замку сдержать возможный натиск извне. Потом я раскрыла зонтик и затянула под него свою питомицу, потому что сквозь трепетавшие ветви деревьев начали пробиваться первые капли дождя, указавшие нам на необходимость скорейшего возвращения под кров. К дому мы шли так быстро, что не смогли обменяться мнениями по поводу встречи с Хитклифом, однако я почувствовала, что теперь на сердце Кэтрин лежит двойная печаль. Лицо у нее настолько исказилось от горя, что она была буквально на себя не похожа. Она явно раздумывала над тем, что только что услышала от Хитклифа, почитая его слова правдой в последней инстанции.

Мой господин ушел в свою комнату еще до нашего возвращения. Кэти пробралась в его комнату, чтобы справиться о его самочувствии, – мистер Линтон спал. Она вернулась и пригласила меня посидеть с ней в библиотеке. Мы вместе попили чаю, а потом она прилегла на ковер и попросила меня не беспокоить ее разговорами, потому что она устала. Я взяла книгу и притворилась, что читаю. Когда ей показалось, что я полностью погрузилась в чтение, Кэтрин тихонько заплакала, как раньше на прогулке. Похоже, теперь это стало ее любимым занятием. Я дала ей выплакаться, а затем заговорила с ней в очень жесткой манере, высмеяв все, что рассказал мистер Хитклиф о своем сыне, как если бы я была в полной уверенности в ее согласии с каждым моим словом. Увы! У меня не хватило красноречия, дабы изгладить то впечатление, которое произвел на нее его рассказ и на которое негодяй, несомненно, рассчитывал.

– Может, ты и права, Эллен, – задумчиво произнесла она, – но я никогда не успокоюсь, пока не узнаю, как обстоят дела на самом деле. И еще я должна сказать Линтону, что не по своей вине прервала переписку и что чувства мои к нему не изменились.

Что толку было сердиться и спорить, коль скоро Кэтрин пошла на поводу своей доверчивости? В тот вечер мы расстались врагами. А наутро восход солнца застал нас на дороге на Грозовой Перевал – я шагала у стремени верного пони моей своевольной воспитанницы. Я не могла спокойно смотреть на ее горе, на ее побледневшее и осунувшееся лицо, на заплаканные глаза. Я уступила ей в слабой надежде, что Линтон сам покажет своим холодным и равнодушным приемом, как мало правды было в красивой сказке, придуманной его отцом.

Глава 23

Дождливая ночь породила сырое и туманное утро – с неба то ли снег сыпался, то ли дождь падал, – и наш путь с журчанием пересекали потоки воды, излившейся за ночь на окрестные холмы и утесы. Ноги мои промокли насквозь, а в душе раздражение боролось с отчаянием, – словом, я была в настроении, соответствующем тому неприятному делу, которое нам предстояло. Мы вошли в дом на Грозовом Перевале через кухню, чтобы убедиться в отъезде мистера Хитклифа, словам которого я не доверяла ни на грош.

Джозеф блаженствовал в одиночестве у ярко горевшего очага: рядом с ним на столе стояла целая кварта[25] эля, в которую щедрыми ломтями была накрошена поджаренная овсяная лепешка. Во рту у него торчала его неизменная короткая черная трубка. Кэтрин подошла к очагу, чтобы согреться, а я осведомилась, дома ли хозяин. Вопрос мой оставался без ответа так долго, что я уже подумала, будто старик совсем оглох, потому повторила его.

– Не-а, – протянул он в нос и негостеприимно добавил: – Ступайте туда, откуда пришли…

– Джозеф! – одновременно с моими словами послышался капризный голос из соседней комнаты. – Сколько можно тебя звать? В камине осталась всего лишь горсточка угольков. Джозеф, иди сюда сейчас же!

Джозеф несколько раз с наслаждением затянулся и вновь вперил взгляд в огонь, что отнюдь не свидетельствовало о его намерении ответить на столь требовательный призыв. Ни домоправительницы, ни Гэртона поблизости не было: видимо, одна ушла куда-то с поручением, а другой отправился выполнять свою ежедневную работу. Мы сразу же узнали голос Линтона и пошли на него.

– Надеюсь, ты скоро сдохнешь от голода на своем чердаке! – крикнул юноша, приняв звук наших шагов за свидетельство приближения нерадивого слуги.

Он замолк, как только понял свою ошибку. Кэтрин бросилась к своему кузену, бессильно простершемуся в кресле.

– Это вы, мисс Линтон? – произнес он, едва поднимая голову с подлокотника. – Ах, нет, не целуйте меня, я от этого задыхаюсь. Прошу вас, не надо! Папа предупредил, что вы нас посетите…

Придя в себя после крепких объятий Кэтрин, которая стояла в растерянности и, кажется, раскаивалась в своей пылкости, он продолжал своим ворчливым голосом:

– Закройте, пожалуйста, за собой дверь, вы оставили ее открытой… а эти… эти подлые твари даже не могут принести углей для моего камина. Здесь так холодно!

Я помешала угли в очаге и сама принесла полный совок растопки из кухни. Больной начал жаловаться, что я напустила в комнату дыма, но у него был сильный и мучительный кашель, его явно лихорадило, поэтому я не стала бранить мальчика за капризы.

– Ну, Линтон, – обратилась к нему Кэтрин, когда ее кузен совладал со своим раздражением, – ты действительно рад меня видеть? Что я могу для тебя сделать?

– Почему вы не приходили раньше? – спросил он. – Вы должны были прийти вместо того, чтобы писать эти длинные-предлинные письма. Вы не представляете себе, как меня утомляло сочинять вам ответы. Гораздо приятнее было бы просто поговорить с вами. А сейчас я так болен, что даже толком говорить не могу. Я совсем без сил. Куда же Зилла подевалась? Будьте так добры, – он выразительно посмотрел на меня, – сходите в кухню и поищите ее!

Он даже не поблагодарил меня за то, что я сделала для него минуту назад, потому мне совсем не хотелось бегать взад-вперед по его указке, и я сказала: «На кухне никого нет, кроме Джозефа».

– Пить хочу! – требовательно проговорил он. – С тех пор как папа уехал, Зилла только и делает, что пропадает в Гиммертоне! Как это некстати! Мне приходится спускаться из моей комнаты и сидеть здесь внизу, потому что они как будто сговорились и не слышат, когда я их зову сверху.