Илья Вергасов - Крымские тетради

• Название: Крымские тетради
• Автор: Илья Вергасов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Наконец тучи рассеялись. Ослепительно забелели горы.

Надо найти выход из создавшегося положения. Меня, в частности, начинает интересовать Юсуповский дворец в Коккозах. Я поглядываю на него в восьмикратный бинокль, изучаю подступы, пути отхода. Интересно. Положим, Севастопольский отряд Зинченко сосредоточится у подножия горы Бойко, по дну ущелья навалится прямо на дворец. Я с Балаклавским отрядом появлюсь со стороны яйлы, Калашникова снова пошлем на отвлечение. Пусть нашумит где-нибудь у Фоти-Сала.

Убеждаемся: во дворце большой продовольственный склад. Охрана рядовая. Немцы даже не подумают, что у партизан может возникнуть такой отчаянный план.

Комиссар еще не высказал своего мнения. Приглядывается, прислушивается, часами стоит на вершине Орлиного Залета, не спускает глаз с дворца, с долины.

А я решаю: сбор - в 16 часов 30 минут. Марш - в 17.00.

В 12 часов пришел связной от Мокроусова. Командующий одобрял наши действия, но приказывал срочно покинуть севастопольские леса. Видимо, командование партизанским движением решило обезопасить нас. Позже я узнал: Мокроусов получил информацию из Симферополя, в которой было точно обозначено: в первых числах марта против нас начнется крупная карательная экспедиция.

Часовая стрелка подходит к четырем тридцати, я набрасываю на плечо вещевой мешок. Не отстает и комиссар.

Замешкался Красников - наш казначей.

- Командиров ко мне!

Отрядные у штаба докладывают о готовности к выходу, Но среди них нет Митрофана Зинченко.

- Где командир севастопольцев?

Ответить не успевают, появляется из-за кизильника Митрофан Зинченко. Он подходит, встревоженно, тихо докладывает:

- Из Коккоз немцы!

По спине пробежал холодок.

- Тревога! Занять боевые позиции.

Беззвучное движение, только шелест кизильника.

Бегу к Черникову - у него станковые пулеметы.

Серия ракет в нашу сторону и стрельба. Шквал огня прошелся ниже лагеря.

- Алешка! - кричу я.

- Норма, товарищ командир. - Черников плотнее прижимается к земле и не спеша берет на прицел косогор, что-то шепча при этом второму номеру.

Тот подтягивает коробки с лентами и зачем-то снимает шапку-ушанку.

До двухсот немцев на косогоре.

Два наших станковых пулемета бьют кинжальным огнем. Мы видим, как падают убитые и раненые, несутся крики команды.

Я бегу к штабу, сталкиваюсь с каким-то... немцем с глазу на глаз. Вдруг он бросает винтовку и ошалело кидается прочь, Я вытащил пистолет, но поздно - стрелять было не по кому.

Молниеносное нападение молниеносно отбито. Пока "ничья". А что будет дальше?

У нас двое раненых. Мы обнаружили на косогоре семнадцать немецких трупов, подобрали кое-какие трофеи.

Безнадежно сорвана операция. Неужели среди нас есть предатель? Кто предупредил немцев?

Кто знал о Юсуповской операции? Многие. В штабе - я, комиссар и начальник особого отдела Коханчик, верный товарищ. Знали командиры и комиссары отрядов, связные, те, что были на пике Орлиного Залета, откуда мы изучали подступы к дворцу.

Кто отлучался из партизанского лагеря?

Их трое - дед Кравченко, Бекир Османов и Мамут Камлиев.

Кто таков Бекир Османов? Известный на всю Коккозскую долину специалист - табаковод и виноградарь, человек уважаемый. Он опытный ходок, часто бывает в штабе Четвертого района - там я с ним и познакомился.

Вызываем Камлиева.

- Еще раз повторите данные вашей разведки.

Камлиев спокоен, уравновешен, отвечает с готовностью:

- В Коккозах было около двухсот пятидесяти немцев и полицаев, утром прибыла туда одна машина, забрала двух коров и уехала. В ближайшем селе Фоти-Сала гарнизон до тысячи человек, но вооружены слабо, ни минометов, ни пушек нет.

- Откуда у вас такие точные данные?

- Мы зашли к знакомому кузнецу. Он сообщил.

- Вы ему ничего не говорили?

Камлиев обиделся и пожал плечами.

- А вы давно знакомы с этим кузнецом?

- Еще с детства.

Домнин вдруг оборвал допрос:

- Хорошо, идите. Позовите Османова и Кравченко.

Камлиев ушел.

Домнин стал сомневаться:

- Понимаешь, все у него без сучка и задоринки. Дед потрепаться любит факт, Османов не с охотой на пост становится, бывает, что и с командиром поторгуется. А этот во всем правильный.

- Правильный, - значит, плохой? - подает голос Коханчик. - Что-то новое...

- Человек есть человек. Он не натянутая струна, звенящая одной нотой. Короче, Мамут вызывает у меня сомнение, - заключил Домнин. - Бекиров, например, не знал о первом выходе Маркина, а Мамут сопровождал его до определенного места - раз. Правда, и дед был рядом. Деду верю, как себе. Мамут ходил в Маркур - два. Все как-то в одну точку сходится.

Внимательно допрашиваем Османа Бекирова. Ведет он себя нервно, волнуется, руки подрагивают.

Он повторяет все, сказанное Камлиевым.

- Что с вами?

- Не знаю, но видите, как получается...

Можно понять тревогу Османа. Он боится стать жертвой ошибки, он понимает, что без предательства не обошлось, Сам он - один из тех, на кого может пасть подозрение.

- Иди, Бекиров, - говорит комиссар.

- Куда? - совсем теряется человек.

- В отряд!

Домнин молчит, ходит туда-сюда снова и снова и вдруг мне шепчет: "Надо арестовать Камлиева, только тихо".

Домнин вызывает деда, шепчется с ним. Тот бежит за Камлиевым.

- Слухай, иды до штаба.

- Зачем? - спрашивает Мамут.

- Шею и тоби и мэни намылят, а то и пид суд.

- Но мы же не виноваты, ты сам знаешь. - Он настораживается.

- Черт знает, а не я... Мы ходылы? Мы! За нами прышлы фрыцы? За нами. Вот тоби и сказки кинец. А ты думав, по головки погладят, чи спиртягу дадут? Шиш, брат!

Дед был так непосредствен, что и подумать было невозможно о каком-либо розыгрыше. Но он разыгрывал. Не знаю точно, какие только слова он говорил, но помню: здорово напугал Мамута. У того не выдержали нервы.

Вдруг он остановился на середине тропы, быстро сбросил с плеча полуавтомат, но Кравченко наставил на него карабин.

- А ну не смий!

- Это почему же?

- Не смий! Стрелять буду.

Камлиев чуть наклонился, а потом с молниеносной быстротой подмял деда под себя.

- Встаньте, Камлиев! - пистолет Домнина смотрел на него.

Мамут поднялся, не спеша стряхнул с себя снег.

- Он меня предателем назвал, товарищ комиссар! Я не могу позволить... А все получилось от болтовни старого дурака, могло получиться! Это же первый трепач, хвастун. Он меняется, как хамелеон.

Дед действительно изменился. Побагровевший, с налитыми кровью глазами, он подошел к Камлиеву:

- Брэшешь! Тэпэр я з головою. Мэнэ за язык даже нэ наказувалы, а шоб я потим болтав?! Ничего звалюваты! Сам усэ кузнецу выдав.

Домнин в это время упорно возился с ватником Камлиева.

- Зачем пиджак портите, товарищ комиссар? Пригодится! - запротестовал тот.

- Ничего, залатаешь. - Комиссар продолжал тщательно рассматривать каждую складочку. Вдруг он поднялся, шагнул к Камлиеву. - Есть! Попался, сволочь!

Лицо того стало неузнаваемо.

- Читай! - Домнин передал мне тоненькую, свернутую в трубочку бумажку. В глаза бросилась большая фашистская свастика. Это было удостоверение, выданное Мамуту Камлиеву гитлеровской контрразведкой.

- Грубая работа! - крикнул Домнин. - Не новая. Они всех предателей снабжают такими документами...

- Теперь давайте рассказывайте, - приказал я Камлиеву.

После длительного молчания он решительно поднял глаза.

На допросе мы узнали подробности о его предательстве.

Мамут Камлиев - виноградарь. Воспитывался в богатой семье. До коллективизации отец Мамута был фактически хозяином села. Сам он учился в школе, а вечерами корпел над Кораном. Получил высшее образование в сельскохозяйственном институте.

Началась война. Мамут сумел увильнуть от призыва в армию и устроился в истребительном батальоне. Когда на базе батальона сформировался партизанский отряд, Мамут попал в лес.

Он тщательно собирал сведения о том, как гитлеровцы относятся к дезертирам, и, найдя удобный момент для отлучки, сам отправился к ним.

В Коккозах, в Юсуповском дворце, тогда располагалась специальная контрразведывательная часть майора Генберга.

Камлиев был принят самим майором.

- Гутен таг, герр майор!

- Мираба, мурза!

Они могли изъясняться на двух языках.

Мамут Камлиев обстоятельно изложил цель своего прихода.

На этом свидании Мамуту Камлиеву было предложено выдать партизанский отряд, а самому, оставаясь в партизанах, работать на майора Генберга.

- Ваш отец получит все свои двадцать гектаров виноградника. Потом помните: мы возьмем Севастополь, и вы свободны. А Севастополь мы возьмем!

Камлиев согласился.

Генберг разбрасывал широкую сеть агентуры специально для связи с Камлиевым, а тот пока выжидал... Участвовал в операциях, даже делал видимость, что смело бьет фашистов.

Его чрезвычайно устраивал дед Кравченко. Простоватый, добродушный, немного болтливый старик был неплохой ширмой для шпиона.