Сергей Платонов - Русская история

• Название: Русская история
• Автор: Сергей Платонов
• Издательство: Эксмо
• Жанр: История
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-32322-7

Творческое наследие русского историка Сергея Федоровича Платонова включает в себя фундаментальные работы по истории России, выдержавшие не одно переиздание. По его лекциям, учебникам и монографиям учились тысячи людей. В числе лучших и наиболее авторитетных профессоров Петербурга Платонов был приглашен преподавателем к членам императорской фамилии. В январе 1930 г. историк был арестован по обвинению «в активной антисоветской деятельности и участии в контрреволюционной монархической организации». Его выслали в Самару, где спустя три года ученый скончался. В Советской России труды С.Ф.Платонова находились под запретом.

В этой книге можно познакомиться с взглядом Платонова на историю России периода Киевской Руси, время правления Ивана Грозного, Петра Великого, Екатерины II, Николая I и других российских монархов.

---

Если внимательно разобрать первоначальные отзывы писателей о Борисе, то окажется, что хорошие мнения о нем в литературе положительно преобладали. Более раннее его потомство ценило Бориса, пожалуй, более, чем мы. Оно опиралось на свежую еще память о счастливом управлении Бориса, о его привлекательной личности. Современники же Бориса, конечно, живее его потомков чувствовали обаяние этого человека, и Собор 1598 года выбирал его вполне сознательно и лучше нас, конечно, знал, за что его выбирает.

Между тем ученые все настроены против Бориса и в деле избрания его на престол, как и в деле о смерти царевича Димитрия. Карамзин смотрит на него как на человека, страстно желавшего царства во что бы то ни стало и перед избранием своим игравшего низкую комедию. Того же мнения держится Костомаров и отчасти С.М. Соловьев. Костомаров не находит в Годунове ни одной симпатичной черты и даже хорошие его поступки готов объяснить дурными мотивами. К тому же направлению принадлежат Павлов и Беляев, причем последний (в своей статье о Земских соборах) для своих обвинений делает иногда такие натяжки, что их не приходится опровергать.

Иного взгляда на личность Бориса держатся только Погодин, Аксаков и Е.А. Белов.

Такая антипатия к Годунову, ставшая своего рода традицией, происходит от того, что к оценке его личности, по обычаю, подходят чрез сомнительный факт убийства царевича Димитрия. Если же мы отрешимся от этого далеко не вполне достоверного факта, то у нас не хватит оснований видеть в Борисе безнравственного злодея, интригана, а в его избрании – ловко сыгранную комедию.

Разбор этих двух исторических фактов конца XVI века – смерти царевича Димитрия и избрания Годунова в цари – показал нам, что обычные обвинения, которые раздаются против Бориса допускают много возражений и установлены настолько непрочно, что верить их достоверности очень трудно. Если таким образом отказаться от обычных точек зрения на Бориса, то о нем придется говорить не много и оценку этого талантливого государственного деятеля сделать не трудно.

Историческая роль Бориса чрезвычайно симпатична: судьбы страны очутились в его руках тотчас же почти по смерти Грозного, при котором Русь пришла к нравственному и экономическому упадку. Особенностям царствования Грозного в этом деле много помогли и общественные неурядицы XVI века, как мы об этом говорили выше, и разного рода случайные обстоятельства. (Так, например, по объяснению современников, внешняя торговля при Иване IV чрезвычайно упала благодаря потере Нарвской гавани, чрез которую успешно вывозились наши товары, и вследствие того, что в долгих польско-литовских войнах оставались закрытыми пути за границу.) После Грозного, Московское государство, утомленное бесконечными войнами и страшной неурядицей, нуждалось в умиротворении. Желанным умиротворителем явился именно Борис, и в этом его громадная заслуга. В конце концов умиротворить русское общество ему не удалось, но на это были свои глубокие причины, и в этом винить Бориса было бы несправедливо. Мы должны отметить лишь то, что умная политика умного правителя в начале его государственной деятельности сопровождалась явным успехом. Об этом мы имеем определенные свидетельства. Во-первых, все иностранцы-современники и наши древние сказители очень согласно говорят, что после смерти Грозного, во времена Феодора, на Руси настала тишина и – сравнительно – благополучие. Такая перемена в общественной жизни, очевидно, очень резко бросилась в глаза наблюдателям, и они спешили с одинаковым чувством удовольствия засвидетельствовать эту перемену. Вот пример отзыва времени Феодора со стороны сказателя, писавшего по свежей памяти: «...умилосердися Господь Бог на люди своя и возвеличи царя и люди и повели ону державствовати тихо и безмятежно... и дарова всяко изобилие и немятежное на земле Русской пребывание и возрасташе велиею славой. Начальницы же Московского государства, князе и бояре и воеводы и все православное христианство начата от скорби бывшие утешатися и тихо и безмятежно жити». Во-вторых, замечая это «тихое и безмятежное житие», современники не ошибались в том, кто был его виновником. Наступившую тишину они приписывали умелому правлению, которое вызвало к нему народную симпатию. Не принадлежащий к поклонникам Годунова Буссов в своей «Московской хронике» говорит, что народ «был изумлен» правлением Бориса и прочил его в цари, если, конечно, естественным путем прекратится царская династия. Чрезвычайно благосклонные характеристики Годунова как правителя легко можно видеть и у других иностранцев (например, у Маржерета). А живший в России восемь лет (1601–1609) голландец Иссак Масса, который очень не любил Годунова и взвел на него много небылиц, дает о времени Феодора Ивановича следующий характерный отзыв: «Состояние всего Московского государства улучшалось, и народонаселение увеличивалось. Московия, совершенно опустошенная и разоренная вследствие страшной тирании покойного великого князя Ивана и его чиновников... теперь, благодаря преимущественно доброте и кротости князя Феодора, а также благодаря необыкновенным способностям Годунова, снова начала оправляться и богатеть». Это показание подкрепляется цифровыми данными у Флетчера, который говорит, что при Иване IV продажа излишка податей, доставляемых натурою, приносила приказу Большого дворца не более шестидесяти тысяч ежегодно, а при Феодоре – до двухсот тридцати тысяч рублей. К таким отзывам иностранцев не лишне будет добавить раз уже приведенные слова А. Палицына, что Борис «о исправлении всех нужных царству вещей зело печашеся... и таковых ради строений всенародных всем любезен бысть».

Итак, миролюбивое направление и успешность Борисовой политики – факт, утверждаемый современниками; этот факт найдет себе еще большее подтверждение, если мы обратимся хотя к простому перечню правительственных мер Бориса. Мы оставим в стороне внешние дела правления и царствования Бориса, где политика его отличалась умом, миролюбием и большою осторожностью. Эту осторожность в международных отношениях многие считают просто трусостью; нельзя осудить политику Бориса, если взять во внимание общее расстройство страны в то время, расстройство, которое требовало большой дипломатической осторожности, чтобы не втянуть слабое государство в непосильную ему войну. Во внутренней политике Бориса, когда вы читаете о ней показания русских и иностранных современников, вы раньше всего заметите один мотив, одну крайне гуманную черту. Это, выражаясь языком того времени, защита вдов и сирот, забота о нищих, широкая благотворительность во время голода и пожаров. В то тяжелое время гуманность и благотворительность были у места в России, и Борис благотворил щедрою рукою. Во время венчания Бориса на царство особенно заставили говорить о себе его финансовые милости и богатые подарки. Кроме разнообразных льгот, он облегчал и даже освобождал от податей многие местности на три, пять и более лет. Эта широкая благотворительность, служившая, конечно, лишь паллиативом в народных нуждах, представляла собою только один вид многообразных забот Бориса, направленных к поднятию экономического благосостояния Московского государства.

Другой вид этих забот представляют меры, направленные к оживлению упавшей торговли и промышленности. Упадок же промышленности и торговли действительно доходил в то время до страшных размеров, в чем убеждают нас цифры Флетчера. Он говорит, что в начале царствования Ивана IV лен и пенька вывозились через Нарвскую гавань ежегодно на ста судах, а в начале царствования Феодора – только на пяти; стало быть размеры вывоза уменьшились в двадцать раз. Сала вывозилось при Иване IV втрое или вчетверо больше, чем в начале царствования Феодора. Для оживления промышленности и торговли, для увеличения производительности Годунов дает торговые льготы иностранцам, привлекает на Русь знающих дело промышленных людей (особенно настоятельно он требует рудознатцев). Он заботится также об устранении косвенных помех к развитию промышленности, о безопасности сообщений, об улучшении полицейского порядка, об устранении разного рода административных злоупотреблений. Заботы о последнем были в то время особенно необходимы, потому что произвол в управлении был очень велик: без посулов и взяток ничего нельзя было добиться, совершались постоянные насилия. И все распоряжения Бориса в этом отношении остались безуспешны, как и распоряжения позднейших государей московских в XVII веке. О Борисе, между прочим, сохранились известия, что он заботился даже об урегулировании отношений крестьян к землевладельцам. Говорят, будто он старался установить для крестьян определенное число рабочих дней на землевладельца (два дня в неделю). Это известие вполне согласуется с духом указов Бориса о крестьянстве – эти указы надо понимать как направленные не против свободы крестьян, а против злоупотребления их переходом.