Крис Бекетт - Во тьме Эдема

• Название: Во тьме Эдема
• Автор: Крис Бекетт
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-087177-3

В этом причудливом мире каждое живое существо имеет три пары конечностей и два сердца, деревья дышат и согревают атмосферу, цветы и камни светятся, хотя в небесах нет ни солнца, ни луны, а рай тропического леса окружает со всех сторон кольцо нетающих снегов. И здесь живут люди, называющие себя просто «Семья». Все они — потомки двух землян, Адама и Евы поневоле, более ста пятидесяти лет назад назвавших эту чужую, сумрачную планету Эдемом. Они верят, что настанет день, когда Земля вспомнит о своих детях. И тогда с неба спустятся летающие лодки, чтобы перевезти всех — и живых, и мертвых — под ласковый теплый свет ослепительно-яркой желтой звезды.

Но в любом обществе, даже самом консервативном и стабильном, обязательно найдутся непоседы и бунтари, идущие против системы и не признающие авторитетов прошлого. Таков юный Джон Красносвет, в стремлении к общему благу готовый на святотатство, грозящее разрушить Семью. Отказываясь от прежних путей, он намерен пройти сквозь холод и мрак Эдема, чтобы найти в нем свое место… и узнать всю правду о своем мире.

---

— Джон, больше никогда не выскакивай с бухты-барахты, договорились?

— Прости, что я тебя опозорил.

— И если ты хочешь что-то обсудить на Гадафщине, сперва скажи об этом мне, а не всей Семье без моего ведома, хорошо?

— Да, Белла.

Она внимательно посмотрела мне в глаза, натянуто улыбнулась, немного расслабилась (насколько она вообще позволяла себе расслабляться) и кивнула, словно говоря: ну ладно, пьеса закончена.

— Так почему ты это сделал? — спросила Белла обычным голосом, негромко, чтобы снаружи никто не услышал ее слов (если, конечно, не подойти к шалашу и не приложить ухо к коре, но на это в присутствии всей группы никто бы не осмелился). — Если ты хотел об этом поговорить, почему сперва не обсудил со мной?

— Мне это пришло в голову именно в тот момент. Правда. Меня осенило, когда Том вспомнил, как мы отказались от Школы, а теперь нужно пожертвовать чем-то еще. Клянусь сиськами Джелы, я подумал: какой в этом смысл? Неужели непонятно: нам просто мало места в долине?

Белла пристально посмотрела на меня и кивнула.

— Если честно, я согласна с тобой, Джон, — призналась она. — Что-то надо решать, и пора подготовить Семью к этому. Но мало заявить об этом во всеуслышание на Гадафщине. Надо беседовать с людьми, уговаривать их, идти к ним навстречу, делать все постепенно. Для того и существует Совет.

— И кто еще из членов Совета, кроме тебя, согласен со мной?

Белла задумалась.

— Никто. Пока никто. Но я с ними работаю. Стараюсь внушить мысль, что нам неплохо бы расселиться чуть шире.

— Дело не в том, чтобы расселиться шире. Нам надо как-то перейти через Снежный Мрак.

Белла покачала головой.

— Перебраться через Снежный Мрак? Едва ли. Я там не была уже несколько бремен, но прекрасно помню, как там и что. Джон, ты думаешь, что был там, но ты еще ничего не видел. Ты не поднимался дальше верха Холодной тропы, а это только-только начало Снежного Мрака. Самое начало. Там настолько холодно-прехолодно и темно-претемно, что едва ли у нас получится его преодолеть.

— Значит, тогда надо спуститься по Проходному водопаду.

— Ну Джон! Ты хотя бы представляешь себе, что это такое? Может, до обвала это было осуществимо, но сейчас осталось одно-единственное отверстие — то, по которому между высоких скал падает вода из Озера Водопада, вниз, вниз, вниз, в темноту. Только подумай, сколько она весит. Вся вода из Большого озера, вся вода со всех снежных глыб, которая стекает из Снежного Мрака в долину.

— А что если в один прекрасный день случится новый камнепад и завалит эту дыру? Тогда вся Долина Круга превратится в одно большое озеро. Что мы тогда будем делать?

— Ну, будем надеяться, что этого не случится.

— Что толку надеяться? Почему бы не попытаться найти выход?

— Через Снежный Мрак перебраться невозможно.

— Значит, Томми с Анджелой и Тремя Спутниками смогли взлететь с Земли, пересечь Звездоворот и спуститься в Эдем, а мы не можем покорить какие-то паршивые горы?

Белла рассмеялась.

— Джон, дружочек, нельзя получить все и сразу. Семья пока не готова даже расселиться в Долине Круга, что уж говорить о Снежном Мраке. Давай начнем с малого, идет?

— И долго еще ждать?

— Не знаю. Может, через две-три Гадафщины мы поговорим о том, чтобы поселить новую группу ниже по реке или возле Кома Лавы. Сейчас этого даже в Грамме нет. В таких делах надо запастись терпением.

— Пока мы будем терпеть, нам станет нечего есть, и начнется голод.

Белла улыбнулась.

— Ну, до этого, думаю, еще далеко. Дай людям время. И помни, что никто не хочет нарушать то, чему учила нас Мать Анджела: ждать здесь и заботиться друг о друге, пока не прилетят земляне.

Я вспомнил свой сон — тот, который время от времени снится всем нам, — про то, как с неба спускается Апарат, а я далеко.

— Да, но она не хотела, чтобы мы голодали, — не сдавался я, отгоняя собственный страх.

— Милый Джон, я тебя очень люблю. И пусть это прозвучит странно после того, как я на тебя накричала, но я горжусь тобой. Иди-ка сюда. Сядь рядом со мной.

Я подошел и опустился рядом с Беллой на спальные шкуры. Мне было неловко-неловко, потому что я знал, что сейчас будет. Она поцеловала меня в щеку, погладила меня, взяла за руку и положила мою ладонь себе между ног. Я ведь уже рассказывал, как бывало в Прежней Семье. Женщины предлагали молодым парням переспать, и никто ничего не имел против. Но Белла не Марта Лондон. У нее никогда не было детей, да она их и не хотела. Она занималась этим не ради детей. Если честно, ей даже не нужно было всего этого: ей просто хотелось, чтобы ее там поласкали пальцами.

Другое отличие было в том, что Белла делала это только со мной, парнем из собственной группы. Это было не принято: женщины не спали с парнями, которых растили с детства. Да, им можно было заниматься этим с кем угодно, но все же обычно такого не случалось. Женщины растили мальчишек, женщины спали с мальчишками, но не с одними и теми же.

— Я устала и на нервах, родной, — проговорила Белла, — а завтра у меня будет такой тяжелый день в Совете.

Да, я любил Беллу. Она была добра ко мне. Из всех взрослых в Семье она единственная понимала меня по-настоящему. Я восхищался ею. Она была умна, одна из самых светлых голов в Семье. Но мне не нравилось спать с нею, я мечтал это прекратить — просто не знал, как отвертеться. Поэтому выполнил все, что от меня требовалось: Белла направляла мою руку, прижимала там, где ей хотелось, иногда так сильно, что мне становилось больно. Она закрыла глаза и скривилась, словно для нее это была трудная-претрудная работа, а вовсе не удовольствие.

Признаться, для меня это тоже был тяжкий-претяжкий труд, и не только в этот раз, а всегда. Казалось, будто тело Беллы заперто в каком-то крохотном укромном местечке внутри ее тени, — ее живое счастливое тело, давным-давно потерянное, придавленное грузом забот, — и ей необходимо было, чтобы я хоть на миг его освободил, выпустил погулять, снял накопившееся напряжение, чтобы она смогла расслабиться и заснуть. Это и был тяжкий труд.

Наконец Белла еле слышно вздохнула, изо всех сил прижала мою руку к себе, потом отпустила, и я понял, что она кончила.

— Спасибо, Джон, а теперь мне надо поспать.

Я не был доволен. Я не был спокоен. Но все же я чмокнул Беллу в щеку и вылез из шалаша в группу. Те, кто слушал снаружи, как Белла кричала на меня, переключились на другие дела: кто-то поправлял шалаш, кто-то скоблил шкуру, кто-то играл в шахматы. Как будто они старались занять себя чем угодно, чтобы не слушать, изо всех сил пытались не замечать, что выволочка, которую устроила мне Белла, странным образом превратилась во что-то совсем другое. Никто не сказал ни слова. Джейд, моя мать, так сосредоточенно скребла шкуру, словно злилась на нее за что-то. Только моя тетя Сью и ее сыновья, Джерри и Джефф, смотрели на меня с любовью. Джерри встал и с тревожным-тревожным видом направился ко мне, но я отмахнулся: мол, хочу побыть один.

Дэвид злобно уставился на меня: его глаза на ободранном мышином рыле, казалось, полыхали холодным огнем. Смоляным клеем и шерстячьими жилами он крепил к своему охотничьему копью новый наконечник из черного стекла. Мне показалось, Дэвид догадался, чем мы с Беллой только что занимались, и ненавидел меня за это. Он смерил меня свирепым взглядом, отвернулся и сплюнул. Я опозорил Беллу и всю нашу группу перед всей Семьей, и все-таки Белла пригласила меня к себе в шалаш и переспала со мной (по крайней мере, так думал Дэвид). Он же выполнял все ее просьбы, но она никогда его не звала и вообще к себе не подпускала. Бесполезно уверять Дэвида, будто мне не нравилось то, что Белла проделывала со мной. Без толку. Он был мышерылом, а все мышерылы бесились из-за того, что старомамки спали с кем угодно, только не с ними.

* * *

Я отправился к Иглодревам, но и там меня встретили холодно. Не верилось, что всего несколько дней назад все носились со мной и наперебой хвалили за то, что я убил леопарда. Сейчас же при виде меня они морщились, как будто от меня все беды, и цедили: «Нет, Джон, Тина не выйдет погулять, она разговаривает с Лиз. (Лиз была вожаком Иглодревов: толстая, вспыльчивая, самодовольная баба, полное ничтожество в сравнении с нашей Беллой.) Лиз хочет, чтобы до конца Гадафщины все наши новошерстки оставались в группе».

В общем, я прошел краем Бруклинцев к Стечению Ручьев, стараясь не попадаться никому на глаза. С ветки на меня смотрела маленькая переливчатая летучая мышь, обмахиваясь расправленными крыльями, чтобы охладиться, и потирая сморщенное рыльце маленькими черными лапками.

Иногда я ненавидел Эдем. Ни я, ни моя мать, ни бабка не знали ничего другого, но я безумно тосковал по яркому свету Земли — заливающему все свету, ослепительному, как внутри белого светоцвета, — и созданиям, которые жили там — с красной кровью, четырьмя конечностями и одним сердцем, как у нас, в отличие от тварей эдемских с их зелено-черной кровью, двумя сердцами и шестью лапами — что у летучих мышей, что у леопардов, что у птиц, что у шерстяков. Иногда мне казалось, что если я проглочу еще хоть кусочек зеленоватого эдемского мяса, меня вырвет собственными кишками. И все же я никогда не пробовал ничего другого, да и не попробую, если, конечно, не доведется отведать человечины. А такого в Эдеме сроду не бывало.