Гюнтер Хофе - Мерси, камарад!

• Название: Мерси, камарад!
• Автор: Гюнтер Хофе
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1972

Имя современного немецкого писателя — видного антифашиста и общественного деятеля ГДР Гюнтера Хофе хорошо знакомо советскому читателю по его роману «Красный снег», выпущенному Воениздатом в 1965 году.

Большое место в новом романе Г. Хофе отведено показу борьбы прогрессивных сил против гитлеризма как на территории Франции, так и среди немецко-фашистских войск.

С любовью и теплотой пишет Хофе о членах подпольной группы движения Сопротивления.

Автор показывает звериное лицо фашизма, рисует потрясающие сцены жестокости гитлеровских солдат, дикого разгула в распущенности эсэсовцев.

Роман «Мерси, камарад!» проникнут идеей пролетарского интернационализма, объединяющей людей разных национальностей в борьбе против фашизма.

Книга рассчитана на широкий круг читателей.

---

В нашем реальном училище в коридоре, как раз перед входом в учительскую, висели репродукции с известных картин на сюжеты из германской истории.

Был у нас один преподаватель, который вернулся из Испании. Мы им очень гордились. В сентябре тридцать девятого года я с ним случайно встретился. Он мне рассказывал: «В Испании мы опробовали наше оружие: самолеты, бомбы, пушки, военные суда».

В этой войне я не встречал ни одного человека, который бы бросился в атаку с пением песни «Знамена выше!». Правда, это еще ни о чем не говорит. И почему полковые священники, отпевая замерзших и погибших от голода солдат под Сталинградом, должны превращать их в героев? Я сам был и на берегах Дона, и на берегах Волги, а сейчас вот нахожусь в Нормандии. И повсюду, где бы я ни был, мне твердят одно и то же, что я защищаю Великую Германию, не объясняя, однако, почему и от кого. За последние пять лет мы многого добились. Однако вряд ли кто-нибудь будет нас за это уважать на земле…

Но настанет время, когда война кончится, и тогда можно будет, просыпаясь утром, надеяться на то, что предстоящий день принесет что-то хорошее, быть может, даже счастье. Я очень желаю тебе, дорогая Мартина, дожить до этого времени, хотя, как мне кажется, будет это не так скоро. Пишу тебе об этом потому, что люблю тебя и знаю, что ты меня тоже любишь.

На берегу Средиземного моря мы с тобой провели один день, который начался солнцем и смехом. Когда же мы с тобой расставались, у меня было такое ощущение, что наше счастье будет недолгим. Ночью мы были совсем-совсем одни… в тиши… И вот ты пишешь, что носишь часть меня в себе, под сердцем… У тебя родится сын или дочь — наш с тобой ребенок. Ты будешь гладить его по головке, будешь рассказывать ему об отце, который был так счастлив с тобой, моя Мартина, и который уже никогда не сможет прийти к вам. Я ничем не смогу тебе помочь и уже сейчас, лежа ночью с открытыми глазами, испытываю от этого боль. У тебя будет ребенок. Вся жизнь у тебя еще впереди, и было бы нехорошо, если бы ты жила одна. Пусть у нашего ребенка будет ласковый, хороший отец.

Будь здорова, моя дорогая Мартина, мы еще поговорим с тобой, и я еще скажу тебе, как сильно тебя люблю.

Твой Ганс».

Тиль свернул письмо и сунул его в карман. Встав, он пошел по дороге в сторону Муасси, не отдавая себе отчета в том, где он находится и куда идет: в тот момент ему это было безразлично.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Получив ночью указания от подполковника Мойзеля, Генгенбах и Клазен вернулись на свой КП, расположенный на опушке леса южнее населенного пункта Монтабан, чтобы подтянуть батареи поближе. Ефрейтор Мюнхоф искусно вел свой «фольксваген». За несколько часов беспрестанного панического бегства все дороги и даже тропинки были до предела разбиты машинами. Мокрая от недавно прошедших дождей земля превратилась в настоящее месиво, в котором застряла не одна машина.

Мюнхоф остановил машину на опушке леса. Оба офицера быстро пошли по тропинке к месту, где Клазен разместил остатки уцелевших машин и орудий.

Картина была довольно-таки безрадостная: на поляне вразброс стояли полуразбитые искореженные грузовики, орудия, полевые кухни, зарядные передки и машины связи. Это и была 4-я батарея, которой командовал Клазен.

Они двигались среди этого хаоса. Никто не мог толком доложить или объяснить, что же, собственно говоря, уцелело. По-видимому, колонна попала под огневой налет артиллерии крупного калибра.

Генгенбах с удивлением для себя пришел к заключению, что его, как ни странно, нисколько не волнует вопрос о том, как он найдет свою собственную батарею, которая, видимо, выглядит нисколько не лучше.

— Почти все легковушки исчезли, — заметил Клазен. — Чувствуется, что здесь отнюдь не рассчитывали на мое возвращение.

Проехали с километр дальше, ожидая, что их остановит патруль, но никто их не останавливал.

— Неужели заблудились? — спросил Генгенбах.

— Нет, сейчас как раз выедем на дорогу.

Генгенбах включил фонарик и пошарил по кустам. Вскоре выяснилось, что 6-я батарея оказалась на том месте, где ей было приказано. Артиллеристы неплохо окопались. Передки и обоз размещались на правом берегу Орна возле Гудеара.

Зеехазе оказался на месте.

— Машина снова на ходу. Целых два дня я провозился с «ситроеном». По-моему, так можно ехать.

— А куда ехать-то?

— За нуждой или в штаб, — уклончиво ответил Зеехазе.

— Боюсь, что тебе придется его долго разыскивать, — ехидно заметил Генгенбах.

Клазен привел все машины в одно место, в чем немалая заслуга принадлежала Линдеману, который не позволил шоферам разъезжаться кто куда.

Начиналось утро, из-за горизонта медленно поднималось золотисто-кровавое солнце. На юге в живописной долине лежал Бельё. Городок горел более суток, и над ним нависло облако серо-голубого дыма. Прямо перед ними находилась голая равнина, а за ней Виледьё и горящий Турне. Все, кто двигался с запада, должны были пересечь эту равнину.

Часов в 10 утра от Вимутье в юго-западном направлении начал движение 2-й танковый корпус СС, получивший задачу разорвать кольцо окружения, имея в своем составе двадцать пять танков и три батальона пехоты. Однако ни тем, ни другим не было суждено добраться до берегов реки Див.

На окраине населенного пункта Сент Ламбер колонна натолкнулась на НЗО. Клазен расположил свои орудия на значительном удалении друг от друга в укрытиях.

Генгенбах на мотоцикле, управляемом Линдеманом, поехал посмотреть, что делается впереди. Чем ближе он подъезжал к деревне, тем труднее становилось ехать: дороги были забиты людьми и машинами. На северной окраине села разгорелся ожесточенный бой: гитлеровские танки и самоходки вот уже несколько часов подряд тщетно пытались отбросить канадцев назад. У противника было пятнадцать танков и тяжелых орудий, а стреляли они так, как будто их боезапас никогда не кончится.

Одна из дорог, ведущая к мосту через Див, оказалась свободной. Очень немногим посчастливилось напасть на эту дорогу и выйти к мосту под градом снарядов. По дороге галопом мчалась колонна с боеприпасами на конной тяге. Передки неслись мимо трупов, мимо развалин и околевших лошадей.

«Такую ужасную картину не часто приходилось видеть и ветеранам, — подумал Генгенбах. — Генерал-фельдмаршал Модель не зря получит бриллианты к Рыцарскому кресту с дубовыми листьями и мечами — ведь он без зазрения совести позволил противнику разбить в пух и прах подчиненные ему войска. А в очередной сводке ОКВ будет сообщено об его чрезвычайном мужестве. А мне нужно переместить батарею на новые ОП на западную окраину Сент Ламбера. В кого я должен стрелять, чтобы не дать возможности замкнуться кольцу окружения? Сейчас я нахожусь как раз на том самом месте, где меня должен ждать командир. Однако Альтдерфера здесь нет и в помине. Да разве такое дерьмо станет беспокоиться о тех, кем он обязан командовать? А где Тиль и Рорбек? Неужели с ними что-нибудь случилось? А что, если и они бросили меня в беде?»

Генгенбах повернул обратно на батарею и приказал:

— Орудия и тягачи оставить на местах. Телефоны и рации разбить. С собой взять только автоматы и карабины. Следовать за мной!

— Ты хочешь бросить гаубицы? — удивился Клазен.

— Жизнь солдат намного дороже, чем изношенные пушки, с которыми нам ни в коем случае не перебраться через мост!

— Ты же получил приказ выдвинуться на ОП и открыть огонь, — не унимался Клазен.

— Там не оказалось никого из тех, кто приказал мне делать это.

— Тебе придется нести за это ответственность.

— Я несу ее и сейчас.

— А где наш пункт сбора?

— В районе Гудеара.

— Ну что ж, это уже решение, хотя и рискованное.

— Я вижу, Клазен, ты немного поумнел. Мы останемся в живых, если выведем ребят из окружения.

— Надолго ли? До следующего раза только!

— И это говоришь ты, кадровый офицер!

— Тот, кто заинтересуется историей, не будет спрашивать, кадровый ты офицер или резервист!

— А ты действительно умный парень, Клазен!

Никто из солдат не хотел садиться в большие грузовики, которые были хорошей мишенью на поле. Несколько солдат залезли в легковые машины, другие еще собирались.

К Генгенбаху подошел Зеехазе, заговорил:

— Смотрите, что делается, господин обер-лейтенант! Я хотел увезти свой основной капитал — мой «ситроен» — из этого ада туда, где царит мир. Не хотите поехать со мной?

— Пусть сначала другие переберутся через поле, а потом уж и мы.

Мюнхоф вел «фольксваген». Рядом с ним, опустив голову, сидел Клазен. Линдеман, несмотря на тряску (машина ехала на большой скорости), пытался снарядить патронами еще два магазина. Когда машина приблизилась к окраине Сент Ламбера, противник открыл сильный огонь.