Александр Арбеков - О, Путник!

• Название: О, Путник!
• Автор: Александр Арбеков
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Этот эпический фантастический роман, состоящий из трёх книг, предваряет собой целую серию романов под общим названием «Квинтет. Миры». В неё так же включены романы «Баллада о диване», «Девушка, которая, якобы, не умела любить», «Две ипостаси одной странной жизни» и «Призрак и Леший». Все эти произведения объединены общей идеей, которая заключается в том, что всё вокруг нас, как говорил один умный человек, кажется нам таким, каким оно не является на самом деле. Душа человеческая так же велика и загадочна, как и Космос, а может быть и больше, чем он. Всё в этом мире, вроде бы простом и прозаичном на первый взгляд, скрыто под мистической и загадочной вуалью. Приподними всего лишь её краешек и перед тобою откроются бесконечные и неведомые ранее пространства, полнящиеся тайнами, загадками и гипнотически притягивающие к себе так, что уже невозможно будет не сорвать решительно и бесповоротно вуаль, дабы познать всё скрытое под ней до конца. И так. Настоящий роман, предлагаемый вашему уважаемому вниманию, обо всём. О Земле и о Вселенной. О жестоких и кровавых битвах на тверди и в небе. О стремлении к познанию, о мужестве, о пороках, о трусости, о чести, о долге и совести. Он полон приключений, тайн, необычных поворотов сюжета и, конечно же, он в первую очередь о великой и всепобеждающей любви на фоне грандиозных и невероятных событий. Конец романа очень неожидан. Да, и ещё два момента… Во-первых, автор романа на его страницах неоднократно беседует с Богом в дружеской обстановке. Это несколько необычно, но почему бы и нет? Во-вторых, автор претендует на некоторую философичность своего творения. Прав он или не прав, судить вам.

---

— Ваше Величество! Послушайте голос разума, — забеспокоился ПОЭТ.

— Господа, а если честно, то я боюсь увидеть ГРАФИНЮ. Боюсь и всё! Не хочу быть рядом с нею! Пока не хочу. Рано, ещё не время…

— Понятно, Государь. И что же нам далее делать? — с тревогой спросил ШЕВАЛЬЕ.

— Всё очень просто, — улыбнулся я и посмотрел на ПОЭТА. — Советник! Вы сейчас телепортируетесь в славный трактир под названием «Тихая прохлада», доставляете сюда питьё и еду, и мы устраиваем скромное товарищеское застолье.

— Без проблем, Сир…

— ШЕВАЛЬЕ!

— Да, Сир!

— Пошлите шлюпку за столом, стульями и всем другим необходимым. А мы пока тут с вами прогуляемся по окрестностям, пообщаемся, обсудим план дальнейших действий.

— Сир, я Вас прошу, пока минимум информации, — поморщился ПОЭТ.

— Мне судить о том, какова будет полнота информации, предоставленной нашему другу! Мне, и только мне! — буркнул я. — Пожалуйста, выполняйте моё распоряжение!

— Хорошо, Сир. Будет исполнено!

— Вот и славно, Полковник!

Солнце поднялось уже довольно высоко. Оно согревало своими тёплыми лучами холодную воду, с недоумением рассматривало гладкую, мутную, твёрдую и мёртвую стекловидную поверхность в форме почти идеального круга, которая появилась на месте вчера ещё пышущих жизнью пляжа, степи и холмов.

— ШЕВАЛЬЕ, — осторожно обратился я к своему спутнику, беря его за локоть и уводя от того места, где намечалась Пси-Телепортация. — В последнее время вокруг вас происходят не совсем понятные вам события. Пока непонятные… Понимание приходит со временем. Процесс познания сложных вещей всегда довольно сложен, как и эти вещи.

— Да, Сир.

— Вы уже, очевидно, поняли, что ПОЭТ не тот, за кого себя выдаёт? — мягко спросил я.

— Да, Сир.

— Примите это как должное. Будьте с ним на равных во взаимоотношениях друг с другом наедине или в тесной компании, тем более, что у вас обоих два одинаковых титула. На людях соблюдайте субординацию. Вы — Командующий моими войсками, он — Придворный Поэт и Летописец. Ясно?

— Так точно, Сир!

— Вот и славно. Смотрите, вслушивайтесь, анализируйте, сопоставляйте, сравнивайте, наблюдайте. Не лезьте, куда ни надо. Живите спокойно и вдумчиво. Мы продолжаем строить Империю. Вы на сегодняшний момент мой главный помощник и соратник!

— А БАРОН, Сир?

— Я с ним ещё до конца не разобрался.

— Понятно, Сир, а кто такой ПОЭТ на самом деле?

— Он тот, кто прибыл к нам издалека, из-за Океана с особой, важной и тайной миссией, — поморщился я.

— Сир, он что, шпион!?

— Боже мой, никакой он не шпион! ПОЭТ представляет дружественные и совершенно не враждебные нам внешние силы, понимаете?

— Почти, Сир, — нахмурился ШЕВАЛЬЕ. — Разрешите задать Вам ещё один вопрос!?

— Вы снова о той даме?

— Как Вы догадались? — удивился ШЕВАЛЬЕ. — Да, Сир.

— Дама, как дама… Она также представляет крайне дружественную нам силу, извне, из-за Океана. Она вам понравилась?

— Да, Сир. Очень красивая женщина. Необычная…

— Я тоже так считаю, — усмехнулся я. — Кстати, я недавно даровал ей титул Маркизы, так что будьте с ней вежливы и почтительны.

— О, как!? — улыбнулся юноша. — Конечно же, я только таковым и буду, Сир! Не сомневайтесь!

— Но, Бог с ней, вернёмся на берег. Сейчас нам не до дам, даже если они прекрасны. Наш друг, я думаю, уже приготовил стол, — усмехнулся я.

Позавтракали мы довольно сытно. Жадно поглотили горячий и ароматный Империум, заедая его чёрным ржаным хлебом, не торопясь отведали Мундир-Фиш под разнообразные овощи, ну и, конечно же, и наконец-то, с удовольствием выпили несколько рюмок долгожданного Звизгуна, закусывая его различными солениями! О, Боже, как я обожаю лёгкие товарищеские застолья поутру! Да ещё на берегу моря! Какая красота!

Мы ели, пили, шутили, балагурили, произносили тосты, смеялись, спорили, грустили, молчали, вспоминая павших товарищей, и поминали их. Потом снова оживлялись, веселились, вели беседу обо всём, поднимали бокалы, читали стихи и даже пели! Между тем юное и прозрачное утро сменилось зрелым днём.

— Господа, жил когда-то на планете Земля один шотландский поэт. Звали его — Роберт Бернс, — произнёс я в разгар веселья.

— Извините, Сир, что я Вас перебиваю, — слегка заплетающимся языком прервал меня ПОЭТ. — Я с ним был близко знаком. Потрясающий парень! Великий Поэт!

— Ну, ничего себе! Я вам искренне завидую! Так вот, когда-то написал он одну замечательную балладу или песню. Какая, собственно, разница! — я встал из-за стола и сделал знак сидеть вскочившим вслед за мною Баронам. — И так, сейчас попробую её спеть! Не судите меня строго за фальшивые ноты, музыкального слуха у меня нет. Почти нет…

— Сир, Вы только спойте один куплет, а мы уж поддержим, подхватим!

— И так…

В эту ночь сердца и кружки
До краёв у нас полны.
Здесь, на дружеской пирушке
Все пьяны и все равны!

К чёрту тех, кого законы
От народа берегут!
Тюрьмы — трусам оборона,
Церкви ханжеству приют!

Что в деньгах и в прочем вздоре!
Кто стремится к ним — дурак!
Жить в любви, не зная горя,
Безразлично где и как!

Жизнь — в движенье бесконечном!
Радость — горе, тьма и свет!
Репутации беречь нам
Не приходится, — их нет!

Первый куплет был подхвачен мощно, но вразнобой, второй — значительно дружнее и слаженней, третий и четвёртый пошли, как по маслу, а потом песня была повторена ещё дважды.

— Сир, Роберт как-то посвятил мне одно стихотворение, — счастливо и легко произнёс ПОЭТ. — Было это в полупустом ночном трактире. Мы довольно хорошо выпили. За окном — холодный зловещий ветер. В душах наших царили смута и грусть, переходящие в хаос. Были проблемы и с любовью, и с деньгами, и с друзьями. Конфликт с властями, как всегда, тоже имел место быть. Короче, настроение такое, что хоть вешайся. Так вот, Бёрнс там же, в этом затрапезном, но уютном кабаке, сочинил и посвятил мне одно стихотворение. Послушайте, господа, оно великолепно!

Забыть ли старую любовь
И не грустить о ней?
Забыть ли старую любовь и дружбу прежних дней?

За дружбу старую — до дна!
За счастье прежних дней
С тобой мы выпьем, старина,
За счастье прежних дней!

— Великолепно, Барон! Предлагаю спеть это хором! — воскликнул я. — Данные стихи прекрасно ложатся на любую застольную музыку!

За дружбу старую — до дна!
За счастье прежних дней
С тобой мы выпьем, старина
За счастье прежних дней!

Мы повторили этот припев четырежды, а потом обнаружили, что солнце всё больше и больше склоняется к морю и в бочонке, вроде бы полном ещё совсем недавно, не осталось ни капли Звизгуна.

— Советник в чём дело? — удивлённо спросил я, тряся лёгкую и пустую ёмкость перед своим ухом.

— Да, в чём дело? — протяжно и глухо спросил из-под стола уже в пятый раз задремавший там ШЕВАЛЬЕ.

— Сир, вообще-то я телепортировался в «Тихую Прохладу» уже два раза, — еле ворочая языком, произнёс ПОЭТ.

— Ну и что? — возмутился я. — Бессмертные мы или не Бессмертные!? Могучи ли мы, или не могучи!?

— Полностью с Вами согласен, Сир! Мы очень могучи и бессмертны, но чрезмерное потребление алкоголя всё-таки даёт о себе знать! А если неожиданно нагрянут враги!? А если завтра война!? Что тогда!?

— Какая война, Полковник!? Очнитесь!

— А, ну да… Согласен. Сир, — промычал ПОЭТ.

— А если вы согласны, то, какого хрена тут делаете!?

— Сир, к сожалению, я нахожусь в таком состоянии, что могу не вписаться в поворот, а это чревато.

— Сударь, куда не вписаться? В какой поворот!? — весело и укоризненно спросил я, безнадёжно тряся пустым бочонком над таким же пустым бокалом.

— Сир, я могу не вписаться в Пространственно-Временной континуум, обусловленный Порталом и Единым Полем.

— Ну и что?

— Последствия могут быть непредсказуемыми, Сир, — промычал Советник. — Совершенно непредсказуемыми…

— Так, так… — бодро произнёс я, внезапно ощущая в глубине своей сущности мощный прилив сил. — И в чём же заключается эта непредсказуемость?

— Государь, я могу оказаться где угодно, в самом неподходящем и отдалённом от Земли месте.

— Ну, ничего страшного, отоспитесь и вернётесь к нам!

— А как же Вы без меня, Сир?!

— Ну, без вас, Полковник, я некоторое время конечно обойдусь, а вот без Звизгуна нет! — огорчённо нахмурился я.

— В том-то и дело, Сир, что я и Звизгун в этой ситуации тесно и неразрывно связаны между собой. Без меня Вы его не получите, увы.