Александр Арбеков - Баллада о диване

• Название: Баллада о диване
• Автор: Александр Арбеков
• Жанр: Научная Фантастика

Настоящее произведение является вторым из серии, состоящей из пяти фантастических романов, собранных под общим названием «Квинтет. Миры». И хотя он совершенно не связан с другими романами посредством главного героя или какими-либо общими событиями, но то, что объединяет эти книги, лежит на поверхности. Миров много, но в центре каждого из них находится Его Величество Человек! Он слаб и могуч, порочен и почти чист, благороден и коварен, храбр и труслив, честен и лжив, развратен и целомудрен. Подчас одни из перечисленных положительных или отрицательных качеств превалируют в нём. Чаще всего они сплетаются в тесном клубке. В романе рассказана история самого обыкновенного человека, который по воле случая попал в иной мир, который, в общем-то, не особенно отличается от земного, но жить там намного рискованнее и опаснее. Наш герой переживёт в нём много чего. Приключения, превращения, интриги, монстры, сражения, встреча со сверхъестественным разумом и неожиданный финал ожидают вас в этой книге. Ну, и, конечно же, красной нитью по страницам романа проходит тема нелёгкой и парадоксальной любви. А когда она бывает лёгкой?

---

— Я тоже!

— Искоренить их всех!

— Полностью согласен!

— За виселицы и гильотины!

— За них! И ещё за костры!

— За них! И ещё за расчленение и за дыбу!

— Превосходно!

— Брависсимо!

— Сударь, а как же ваша квартира? Или дом? — очень осторожно поинтересовался я.

— Что?! Какая квартира?! Какой дом!? Причём тут квартира или дом!? Я о любви, а вы о чём?! — возмутился Негодяй.

— Ну, как я понял, вы сейчас бесприютны? Где-то же вы жили ранее? Не всегда же обитали на помойке?

— Жил, был, плыл легко и беззаботно по жизни и не тужил. Пил, жрал, и добра наживал… — усмехнулся Негодяй.

— Ну и почему же, сударь, вы, допустим, не разделили с женой квартиру или дом, и не продали их во время или после развода? Она или он, вообще-то, чьи? — поинтересовался я.

— Моя… Квартира. Трёхкомнатная. В полной моей собственности. В центре. Осталась от родителей. И не разведён я пока!

— Ничего не пойму!

— Я тоже почти ничего не пойму! Но, дети, однако… Две сиротинушки. Две девочки-близняшки.

— О, как! Тогда понятно.

— Да, вот так! Растут, мои ангелы неприкаянные, без отцовской любви и ласки! Ах, как я безумно люблю своих детей и свою бывшую жену, и скучаю по ним! Вы бы знали! — безутешно расплакался мой собутыльник и почти стал рвать волосы на голове. — Горе мне! О, горе!

— Да, весьма скорбная история. Весьма… — опечалился я. — Не знаю, что и посоветовать, и чем помочь.

— Да, вот так…

— Ну, вот и поговорили мы о любви! — рассмеялся я.

— Да, поговорили, — тоскливо произнёс Негодяй, нервно теребя замусоленные волосы. — Синьор, не угостите коньяком душевного страдальца? Я вижу, что от него кое-что осталось в графинчике.

— О, извольте! Без проблем.

— За любовь!

— За любовь!

— Коньяк, однако, неплох, — удивился Негодяй.

— Я сам удивлён. В наше время встретить этот настоящий, натуральный и качественный напиток, — большая удача и крайняя редкость.

— Да, уж…

— Слушайте, а не обратиться ли нам к философии?! — воскликнул я через пару минут благостного молчания. — Чёрт с ними, с бабами! Пошли они все куда подальше!

— Синьор, — я весь к вашим услугам! — оживился Негодяй.

— И о чём мы сегодня поговорим?

— О чём угодно.

— Я не хочу никаких дискуссий. Просто желаю послушать вас. Вы являетесь тем человеком, который больший философ, чем я. Признаю этот прискорбный факт, — грустно произнёс я.

— Ну, признавать его рано, — усмехнулся Негодяй. — Вы мало знаете меня, а я мало знаю вас.

— Возможно, вы правы… И так? — оживился я, делая большой глоток из мутного стакана.

— Ну, что же. Я предложу вам несколько коротких историй из жизни Диогена, который был, как вы знаете, чудаком и мудрецом.

— Да, сравнительно недавно упомянул я о нём в разговоре с одной прекрасной дамой. Она абсолютно ничего не знает о Диогене, так как живёт очень далеко отсюда, — горько усмехнулся я.

— Где-то в джунглях или в пустыне, что ли?

— Намного дальше…

— И где же это?

— Ладно, вернёмся к Диогену. Диоген, Диоген… Это тот знаменитый греческий философ-аскет, который жил в бочке? — вяло усмехнулся я. — Диоген из Синопа, который ввёл понятие космополитизма. Ученик Антисфена, основателя школы киников?!

— Знаете, синьор, с каждым разом мне с вами разговаривать всё труднее и труднее! — возмутился и серьёзно обиделся Негодяй. — Говоря о философских уровнях, вы, как я понял, издевались надо мною!

— Да нет! Упаси Боже! — всплеснул я руками. — Не обижайтесь! Ну, о Диогене знает же каждый школьник.

— Наивный вы человек! — усмехнулся мой собеседник. — Ох, давно вы не общались с современными школьниками. — Из десяти человек из них в лучшем случае семь, а то и восемь, а то и девять — полные дебилы. Что им какой-то Диоген из Синопа!? Что им какая-то философия!? А вот мастурбировать под дешёвые порнофильмы, — это, пожалуйста! Или наслаждаться интернетовскими сюжетами о том, как какие-то идиоты вставляют себе огурец или морковку в жопу! Это всегда вовремя и кстати! Потрясающе! Это же так непереносимо и невыносимо интересно!

— Ну, не преувеличивайте! Каждому времени свои нравы. Я, допустим, в своё время мастурбировал под картины классиков-живописцев. Особенно меня возбуждала «Спящая Венера!» кисти Веронезе, — усмехнулся я.

— Вот как?

— Ну а чего здесь такого необычного и стыдного? То, что естественно, никогда не стыдно, — непринуждённо улыбнулся я. — Все мы через это проходили, и будут ещё проходить тысячи поколений.

— Ну, ну…

— Ладно, вернёмся к Диогену… — тяжело вздохнул я. — Весьма внимательно вас слушаю.

— История первая.

— А сколько их будет всего?

— Всего четыре и они коротки, но очень интересны и поучительны, уверяю вас, — хмыкнул Негодяй.

— Уже хорошее начало. Знаете ли, очень не люблю и не терплю длинных историй, — горестно вздохнул я.

— Я тоже.

— Ну, и?

— Слушайте же! История первая, касающаяся вашего замечания о длиннотах, — Негодяй грустно посмотрел в свой пустой стакан.

— Интересно, интересно! — воскликнул я и разлил остатки коньяка по нашим ёмкостям и опечалился в связи с тем, что ни водки, ни коньяка, увы, больше не было, и денег тоже. Почти…

— Так вы меня слушаете? — вежливо спросил Негодяй.

— Да, да! Я весь во внимании!

— И так, история первая. Однажды кто-то читал длинное сочинение, и когда уже показалось неисписанное место в конце свитка, Диоген воскликнул: «Мужайтесь, друзья мои! Виден берег!».

— Превосходно! — засмеялся я.

— История вторая. Однажды Диоген тихо и блаженно грелся на солнце. Никому не мешал, так сказать… Проходивший мимо него всем известный полководец Александр Великий, ну, который звался Македонским, остановился над ним и сказал: «Проси у меня что хочешь!». Диоген ответил: «Не заслоняй мне солнца!».

— Браво! Сильно сказано! Вот это поступок!

— История третья. Однажды, принимая участие в разговоре о том, почему люди так охотно помогают нищим и так неохотно философам, Диоген заметил: «Это потому, что каждый предвидит возможность самому стать убогим, калекой или пьяницей, но никто про себя не думает, что он сделается философом».

— Великолепно! Шикарно сказано, — рассмеялся я и на некоторое время задумался.

— Синьор, какова у нас ситуация с финансами на сей момент? — вежливо спросил Негодяй.

— Сложная, — коротко ответил я.

— И насколько она сложна?

— Ну, по сто грамм недорогой водочки под четвёртую историю мы всё-таки примем, — усмехнулся я.

— Отлично! Сей момент, месье! — оживился мой собеседник и быстро сбегал туда и обратно.

— Так, слушаю вас! Ну же, ну же!

— И, наконец, самая мудрая история!

— Ну-ка, ну-ка!

— Вы готовы?

— Не совсем, но готов! Чувствую какой-то подвох! Да не тяните вы и без капли сомнения излагайте, — рассмеялся я.

— Однажды у Диогена спросили: «Что ты будешь делать, если сломается бочка, в которой ты живёшь?». «Меня это абсолютно не тревожит, — ответил философ. — Ведь место, которое я занимаю, не может сломаться».

— Очень умно сказано. За истинных философов! — улыбнулся я и на некоторое время снова задумался.

— За нас! — ухмыльнулся Негодяй, выводя меня из лёгкого транса, в который я вдруг погрузился.

— За нас, истинных философов!

Я встал, бросил на стол пару оставшихся денежных купюр мелкого достоинства, распрощался с Негодяем и вышел из заведения.

На душе было пасторально, благостно и очень светло. О, Леди Ли! Как ты там поживаешь, — в своих загадочных и неведомых далях!? Я скучаю по тебе, моя девочка! Я хочу всегда быть рядом с тобой и вечно любоваться твоими слегка раскосыми голубыми глазами цвета полуденного моря и волосами цвета безлунной ночи! Я безумно в тебя влюблён! Я схожу с ума оттого, что не могу быть рядом с тобою! Милая, любимая моя женщина! О, как же я изнемогаю и тоскую по тебе!

Да, от мыслей о любви нас не может отвлечь даже самая изысканная философия…

Сон № 4

Иногда то, чего мы боимся, менее опасно, чем то, чего мы желаем.

Д. Коллинз.

Я сидел в Командном Бункере перед огромным экраном и руководил атакой Третьей Моторизованной Пехотной Дивизии на позиции вечного и неистребимого врага, который ожесточённо и упорно сопротивлялся по всей линии обороны Восточного Фронта.

Бой был беспощадным, жестоким, безжалостным и кровавым. Беспомощно крутились вокруг своей оси танки, лишённые гусениц. Чадили бронетранспортёры и боевые машины пехоты. Падали на землю штурмовые самолёты и вертолёты. Умирали под шквальным огнём доблестные пехотинцы. Слава богу, что не десантники…

Типичная картина поля боя, которая с некоторых пор меня уже не трогала и не волновала в той степени, как это бывало ранее. Ко всему в жизни привыкаешь. Увы… Эх, побыстрее бы прекратить эту чёртову войну! Она до такой степени бессмысленна, что мне порой хотелось волком выть, возмущаться и морды бить этим напыщенным ублюдкам в погонах, на которых сияют генеральские и маршальские звёзды! Но пока нельзя. Увы, пока рано… Но, ничего, ничего! Мой звёздный час скоро настанет! Я выволоку вас всех на свет Божий из потаённых бункеров!