Александр Арбеков - Две ипостаси одной странной жизни

• Название: Две ипостаси одной странной жизни
• Автор: Александр Арбеков
• Жанр: Ужасы и Мистика

Настоящее произведение, самое малое по формату, является четвёртым из серии, состоящей из пяти отдельных и независимых друг от друга фантастических романов, связанных между собой только единой идеей и собранных в одно целое под общим названием «Квинтет. Миры». Данная книга имеет не так фантастический, как мистический характер. Автор пытается отразить в ней сложную тему творчества, духовных переживаний на фоне приземлённых и жестоких реалий. Вроде бы этот роман совершенно не похож на предыдущие, но он родственен им по духу и смыслу. Миры не обязательно должны отличаться друг от друга из-за несовпадения времени и пространства. Всё едино во Вселенной, всё взаимосвязано, и как ранее неоднократно утверждал автор, миры внутри нас, а не вовне. Но самое главное в другом. Кто знает, переборет ли человека ангел или бес? Да, и самое важное! Этот роман как всегда и прежде всего о любви.

---

— Но это же несправедливо! — ужаснулся коротышка. — Как это!? Последний миллион!? Я, конечно, злодей, но не до такой же степени! Я готов с тобой поделиться и подарить тебе сто, нет, пятьдесят тысяч евро.

— Что мне эти несчастные пятьдесят тысяч?! — скептически усмехнулся я. — Это что за деньги?! За один серьёзный концерт я получаю такую сумму, а то и более. Всё зависит от клиентуры и обстоятельств.

— Вот как?

— Как-то пригласил меня на пару неделек в своё поместье один миллиардер. Сноб, эстет, лорд. Играл я ему три раза в день, после завтрака, обеда и ужина. А в выходные дни он приглашал на мои концерты массу народа, ну, своих друзей, родственников, партнёров по бизнесу, политиков там всяких. И знаешь, сколько он мне заплатил?

— Даже не предполагаю и не представляю, — с трепетом произнёс похититель и затаил дыхание.

— Два миллиона долларов! — усмехнулся я. — По миллиону за неделю!

— Что!? Вот это да! — изумился коротышка и страшно напрягся. — А у тебя есть продюсер?

— Есть, — раздражённо ответил я. — Тот ещё мошенник, придурок и прощелыга!

— Так, этого мерзкого вора ликвидируем завтра, и я становлюсь отныне вашим продюсером, Маэстро. Обещанного миллиона мне не надо. Уж как-нибудь заработаю намного больше. Вернее, мы вместе заработаем.

— Превосходно! — восхитился я и выпил ещё одну довольно глубокую рюмку божественного напитка. — С каких именно краёв этот коньяк?

— Темрюк.

— Великолепно! Это где-то неподалёку от Тамани или в ней, или рядом с ней? О, исконно славянская земля! Обожаю! О, мои славные и величественные предки!

— Чёрт его знает… Но, вроде бы, там жили ранее совсем не славяне, — робко сказал похититель.

— Как?! — изумился я. — Ты, что, не ПАТРИОТ!?

— Глубочайший! — истово заверил меня коротышка и ударил рукой по своей груди так мощно, что всё завибрировало и загудело вокруг нас.

— Если уж у нас сложились такие добрые, дружеские и даже доверительные отношения, то хочу прочитать коротенький отрывок из одного известного стихотворения Михаила Юрьевича нашего, Лермонтова. О, Тамань! О, Печорин! О, Белла!

— Внимательно слушаю, Маэстро!

— Почему ты вдруг так меня стал называть?

— Но я же теперь ваш финансовый директор, импресарио, продюсер, или как там ещё нас называют?!

— Да, ты прав… Слушай.

«Боюсь не смерти я. О нет!

Боюсь исчезнуть совершенно…».

— Как отточено!

— Да, великолепно!

Мы только подняли бокалы за Михаила Юрьевича Лермонтова, как вдруг в комнату ворвался очередной бородатый и могучий мужик с автоматом и почему-то в трусах, и пророкотал:

— Шеф, что тут происходит?! Что за бред!

Коротышка снова молниеносно выхватил откуда-то пистолет и разрядил обойму в агрессора.

— Ну, что же это такое!? Распустились, сволочи! Унести его куда подальше, этого маньяка, конченного придурка, подонка и параноика!

— Да, я предчувствую, что продюсер из тебя будет отменным, мощным и всеми уважаемым, — задумчиво произнёс я, наблюдая, как двое молодцов куда-то отволакивали очередной труп.

— А то! Ух, как мы с вами развернёмся! Завоюем и покорим весь мир!

— Дай Бог.

— А вы знаете, Маэстро, честно говоря, я ведь являюсь вашим давним восторженным обожателем и крайне истовым поклонником, — печально, но одновременно с экстазом произнёс мой новый продюсер. — Именно потому я вас и похитил.

— Странное заявление.

— А ничего странного в нём не вижу. Нет ничего сладостнее, чем похитить того, кого ценишь, уважаешь или даже любишь!

— Ну, ты даёшь!

— Маэстро! Вместе с вами была похищена и ваша скрипка. Виноват! Каюсь! Но покой её не нарушен. Вот она! Я вам возвращаю её в целости и сохранности. Я, как ваш давний и преданный поклонник, прошу исполнить для меня что-нибудь такое, этакое…

— А волынка?

— Да кому она нужна, эта ничтожная и глупая волынка! Смех и грех… Страдивари, есть Страдивари, хоть он не отец, а его старший сын. Ну, Маэстро!

— Хорошо… — задумался я на несколько секунд. — «Маленькая полуденная серенада»!

— Я уже трепещу!

В комнату вдруг снова ворвался какой-то громила, но уже со страшным пулемётом в руках, из которого был немедленно открыт бешенный огонь. Мы с коротышкой мгновенно упали на пол.

— Ты что творишь, Марк?! Мы так не договаривались! Ты что, сошёл с ума?! Опомнись! Сначала деньги, а потом всякие серенады! — завопил мужик.

Мой новоявленный продюсер по имени Марк снова молниеносно выхватил откуда-то очередной огромный пистолет и, молниеносно вскочив, разрядил его довольно содержательную обойму в громилу.

— Унести этого идиота!

— Слушай, а сколько у тебя этих пистолетов всего? — уважительно спросил я. — Не легче ли просто менять обоймы в одном надёжном пистолете?

— Пистолетов у меня целых шесть. Два в двух наплечных кобурах и два за брючным ремнём. И ещё два внизу под брюками. Ну, а насчёт обойм… Ты же видишь, какие кретины и даже идиоты меня окружают. Времени на смену обойм просто не хватает. Ужас какой-то!

— Так, вернёмся к серенаде, — сказал я, с трудом поднимаясь с окровавленного пола.

— Давай вернёмся, — сказал Марк, сел на стул и на всякий случай положил очередной пистолет на стол.

— Бог с ней, с Серенадой. Скажи честно и откровенно, как на духу, — спросил я. — А какое же из моих нетленных произведений всё-таки тебе нравится больше всего?

— Меня вполне устроит твоя гениальная Серенада, — как-то фальшиво произнёс мой похититель.

— Так. Давай начистоту, — сурово сказал я. — Повторяю. Всё должно быть предельно честно и откровенно. В данный судьбоносный момент нет места и времени для фальши.

— Ну, если честно, то балдею я от «Романса, написанного после очень глубокого запоя», — оживился Марк. — Какая вещь! Прошибает от макушки до пяток и пробирает до самого нутра!

— А что тебе ещё нравится?

— Есть у вас, Маэстро, ещё одно убойное произведение. «Расставание туманным утром». Но его играть не надо.

— Почему?

— В таком случае душа моя сильно тоскует и я обязательно плачу. А это в нашем положении крайне нежелательно.

— Ну, что же… Романс, так романс, — грустно произнёс я, трепетно дотронулся до скрипки, ощутил её нежную и в то же время твёрдую структуру, взял смычёк и заиграл так, что Марк через пять минут заплакал навзрыд, а затем отключился.

Я, конечно, в такой ситуации мог бы шустро сбежать, но как-то не захотелось этого делать. Всё-таки, Марк — неплохой, образованный, сентиментальный и довольно тонко чувствующий мужик. Мой истовый поклонник. Новый продюсер с большим потенциалом. И какая, однако, отменная реакция. И какая решительность! И целых шесть пистолетов. В шоу-бизнесе все эти факторы очень и очень много значат!

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Тот, кого привели к цели, не имеет права считать, что он достиг её.

М. Эбнер-Эшенбах.

Солнце стояло в самом зените. Небо было голубым, но очень и очень тяжёлым. Тридцать пять градусов в тени, однако. Ни единого порыва ветра. Как такое возможно поздней осенью? Аномалия какая-то! Что творится с природой?!

Мы с Марком и Натальей безмятежно сидели в фонтане, по периметру которого рассредоточились семь телохранителей. Ребята были, как это и положено, в чёрных строгих костюмах, в белоснежных рубашках с галстуками и в шляпах. Они сурово и напряжённо созерцали окружающую действительность, отчего перед фонтаном и в нём, кроме нас, несмотря на жару, никого не было. Бойцы страшно потели, хотя их костюмы были выполнены из лёгкой льняной ткани.

— Да, жарковато, — промолвил Марк.

— Да, однако, — произнёс я.

— Бывает и хуже, — сказала Наталья.

— Ну, например, в пустынях Сахара, Каракумы или Калахари. И в Соединённых Штатах есть какая-то пустыня, где температура воздуха достигает шестидесяти градусов или даже более.

— Ужас!

— Да…

— Но, солнце всё-таки лучше, чем мороз под сорок или даже под пятьдесят и более. Бывал я в северных широтах неоднократно, — сморщился я. — Вы не представляете, что это такое, — настоящий мороз! Не дай Бог! Моча на лету замерзает!

— Да, согласна.

— Да, согласен.

— Ничего, скоро октябрь, — сказал я. — Люблю первую половину этого месяца. Паутинки летят, комаров и мух почти нет, температура вполне комфортная и щадящая. И приходят в голову мысли о вечном и бесконечном течении жизни, которое, возможно, прекратится вдруг навсегда.

— Так, давайте не будем о грустном! — лениво возмутилась Наташа.

— Сойдёмся на том, что октябрь — это прекрасно, — поддержал её Марк.

— Да, согласен.

— Да, согласна.

Нашу крайне содержательную и интеллектуальную беседу внезапно прервали двое потных полицейских, которые вдруг и внезапно возникли около фонтана. Я сначала предположил, что они, видимо, тоже собрались в нём искупаться, а значит освежиться с целью повышения эффективности несения службы по охране общественного правопорядка, но, увы, моя гениальная догадка оказалась крайне неверной и ложной.