Владимир Михайлов - Советская фантастика 80-х годов. Книга 2 (антология)

• Название: Советская фантастика 80-х годов. Книга 2 (антология)
• Автор: Владимир Михайлов
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1994
• ISBN: 5-285-00163-3

Фантастика 80-х по-прежнему актуальна, несмотря на то, что для этой литературы десятилетия — уже история. И все же ее надо читать, хотя бы для того, чтобы лучше понять себя вчерашних. Об этом повести А. Щербакова «Сдвиг», С. Снегова «Право на поиск», С. Гансовского «…И медные трубы», рассказы Б. Штерна «Чья планета?», М. Веллера «Кошелек», словом все, что представлено в издании.

---

Г е н р и х. И все же осталась одна неясность. Вы начали с того, что хотели предупредить меня о злодейском намерении Равальяка. А в противоречие с этим утверждаете…

О л ь с е н (перебивает). Да, сир, здесь есть противоречие. Дело в том, что я не имел права вмешиваться — это, как, я уже вам докладывал, категорически запрещено.

Г е н р и х. Но вы только что нарушили запрет. (Ольсен кивает.) Не смогли противостоять своей человеческой натуре? (Ольсен кивает.) А чем это вам грозит, вас повесят или четвертуют?

О л ь с е н. Хуже, меня отстранят от путешествий во Времени. (Генрих смотрит на него с явным недоумением.) Однако откройте и вы мне свой секрет, сир. Как вы узнали, что я прибыл к вам из будущего?

Г е н р и х. Очень просто; Вы здесь не первый.

О л ь с е н. Вы хотите сказать…

Г е н р и х. Вот именно. Неделю назад ко мне заявился некий господин, предупредивший об очередном заговоре иезуитов. (В сердцах.) До сих пор не могу простить себе, что дозволил этим паршивцам вернуться во Францию! Кстати, этот человек не хитрил, как вы, мсье д’Ивар, а без всяких обиняков сообщил, что он из тридцатого столетия.

Среди зрителей произошло сильнейшее движение.

О л ь с е н. Тридцатого?

Г е н р и х. Да, насколько я разбираюсь в арифметике, он на пять веков моложе вас.

О л ь с е н. И куда же девался наш с вами потомок?

Г е н р и х. Испарился, как Асмодей.

О л ь с е н. Он не снабдил вас никакой другой информацией?

Г е н р и х. Не понял.

О л ь с е н. Я хотел узнать, не рассказывал ли ваш спаситель о своем времени?.

Г е н р и х. Нет, он не пожелал задерживаться. А жаль, мне бы хотелось кое о чем его порасспросить.

О л ь с е н. Вас, видимо, интересует, как устроено наше общество?

Г е н р и х. Отчасти и это. Признаюсь, однако, в первую очередь меня одолевает любопытство, что у вас думают о моем царствовании.

О л ь с е н (подумав). Видите ли, ответить на этот вопрос непросто. О вас написана обширная литература.

Г е н р и х (удовлетворенно поглаживая бородку). Скажите главное.

О л ь с е н. Если в двух словах, то вас рассматривают как решающее звено в утверждении французского абсолютизма.'

Г е н р и х (с вытянувшейся физиономией). Какое звено?

О л ь с е н. Простите, это словечко из жаргона наших историков. Иначе говоря, считается, что при вас завершилось становление централизованного государства в форме абсолютной монархии.

Г е н р и х. Только и всего? А что говорят о моих… э… похождениях?

О л ь с е н. Историки, склонные морализировать, осуждают вас, а литераторы зовут веселым королем. Есть даже популярная песенка:

  Жил-был Анри Четвертый,
  — Веселый был король.
  Вино любил до черта.
  И пьян бывал порой.

  Боец он был отважный
  И дрался, как петух,
  А в схватке рукопашной
  Один он стоил двух.

  Еще любил он женщин,
 Имел у них успех.
 Победами увенчан,
 Он был счастливей всех.

Г е н р и х. Недурно. Давайте еще раз. (Берет с этажерки футляр, достает из него лютню, наигрывает, нащупывая мотив, подает- знак Ольсену, и они вдвоем поют песенку о веселом короле, потом смеются довольные друг другом.)

О л ь с е н. Как прекрасно звучит эта лютня!

Г е н р и х. Она ваша. (Встает, подходит к Ольсену, кладет руку ему на плечо.) А жаль, д’Ивар, что вы из другой эпохи. Мы с вами могли бы подружиться.

О л ь с е н. Не сомневаюсь, сир.

Король хлопает в ладоши. Дверь кабинета отворяется, входит слуга с подносом, ставит перед собеседниками кубки с-вином и удаляется.

Они молча чокаются, пьют

Г е н р и х (со вздохом). У меня так мало по-настоящему преданных друзей. Вокруг все больше льстецы и предатели… Ладно, расскажите о своем времени. Кто вами управляет?

О л ь с е н. Так называемый Глобальный общественный совет, сир. В его составе пятьсот самых мудрых и уважаемых людей, главным образом из числа ученых.

Г е н р и х. Их назначает король?

О л ь с е н. О нет, они избираются населением. Королей у нас давно не существует.

Г е н р и х (в раздумье). Вот как! Значит, все-таки республиканцы своего добились! Что же, этот ваш правящий синклит устроен по типу римского сената или афинской агоры?

О л ь с е н. Ни то, ни другое.

Г е н р и х. Ну, тогда это, очевидно, нечто вроде наших Генеральных штатов. В нем представлены все сословия?

О л ь с е н. У нас давно уже нет сословий, ваше величество.

Г е н р и х. То есть как, у вас нет дворян, священнослужителей, простолюдинов? Каким же образом отбираются достойные?

О л ь с е н. По достоинствам уму, таланту, порядочности.

Г е н р и х. Родовитость…

О л ь с е н (входя в раж). При чем тут родовитость! Разве качества человека определяются его генеалогическим древом? Вы сами, сир, только что изволили признать, что среди ваших придворных тьма ничтожных, подлых людишек. А ведь многие из них наверняка ведут свое происхождение от знатных вельмож, состоявших еще в свите Меровингов и Капетингов.

— Молодчина! — не удержался Лефер.

Г е н р и х (примирительно). Ну-ну, не стоит из-за' этого пререкаться. У нас здесь свои порядки, у вас свои. В конце концов, никто не должен совать свой нос в чужие дела. Эпохи, подобно государствам, имеют право на неприкосновенность. Кстати, а как обстоят у вас дела с европейской политикой, по-прежнему ли Франция воюет с Испанией, а Испания с Англией?

О л ь с е н. О нет, сир Теперь в Европе, как и вообще на Земле, нет отдельных государств.

Г е н р и х (с грустью покачивая головой). Значит, Франция лишилась независимости, а заодно основанных мною заморских колоний.

О л ь с е н. Франция ничего не лишилась, она приобрела весь мир, так же как мир приобрел Францию.

Г е н р и х. Но если не стало государств, кто же и с кем у вас воюет?

О л ь с е н. Никто. С этим навсегда покончено.

Г е н р и х. Стало быть, вечный мир стал явью! А ведь и я вслед за чешским королем Подебрадом носился одно время с таким проектом для Европы.

О л ь с е н. Эти попытки украшают вашу репутацию. Хотя, признайтесь, вы собирались навязать европейским странам мир при гегемонии Франции и своей лично.

Г е н р и х. А вы хотели, чтобы гарантом европейского мира стал мой свирепый сосед Филипп II или этот недоносок Яков?.. А мог бы я совершить вместе с вами прогулку в будущее? Разумеется, не для того, чтобы остаться у вас навсегда. Упаси Бог!

О л ь с е н. Увы, сир. Мои современники могут путешествовать в будущее, и даже легче, чем в прошлое. Но такой возможности лишены те, кто жил до изобретения машины времени. -

Г е н р и х. Жаль. Я бы с удовольствием поглазел на ваш идеальный мир. Объясните только, чем вы там занимаетесь? Мы вот здесь заняты по преимуществу тем, что любим и воюем. Если вы покончили с войнами…

О л ь с е н. Значит, нам осталась только любовь. (Смеются.) Разве этого мало?

Г е н р и х. Ну, надо же чем-то заполнять паузы.

О л ь с е н. Если говорить серьезно, то никогда еще жизнь людей не была в такой степени полнокровна и осмысленна. Канули в вечность голод, нищета, мор, пустыни и болота превращены в сады; изобилие пришло в каждое жилище.

Наши городские экипажи движутся моторами, мощность которых достигает сотен и тысяч лошадиных сил. Мы не только ездим, но и летаем, покрывая за считанные минуты расстояния от Парижа до Москвы, и за какие-нибудь полчаса — до Америки. И это еще не все Мы посещаем Луну, Марс, Венеру, другие планеты…

Ольсен замолк. Генрих пристально вглядывался в него, словно пытаясь найти в глазах путешественника во Времени образы той неведомой, непостижимой жизни, какая воцарилась на Земле спустя восемь веков. Потом отвел взгляд.

Г е н р и х. Вам приходилось когда-нибудь скакать на лошадях?

О л ь с е н. Нет. А почему вы спрашиваете?

Г е н р и х. Вы не представляете, д’Ивар, какое это наслаждение — мчаться во весь опор по лесным тропкам и проселкам, когда ветки хлещут по лицу, а ветер свистит в ушах. В такие мгновения чувствуешь себя не просто воином или охотником, но покорителем пространства.

О л ь с е н. Вы правы, сир, каждому времени — свое.

Г е н р и х. И каждому — свое время. (Чокаются, пьют.) Надеюсь, вы еще пробудете в Париже? Я распоряжусь поселить вас в Фонтенбло.

О л ь с е н. Прошу прощения, государь, но моя миссия здесь исполнена, и я должен покинуть вас.

Г е н р и х. Ну, на денек-другой задержаться не можете?

О л ь с е н. Нет, сир. Дело в том, что в моем экипаже кончается зарядка, и, если я не уеду сейчас, я не уеду никогда.

Г е н р и х. Вот как? Где же этот ваш экипаж?