Кассандра Клэр - Леди полночь

• Название: Леди полночь
• Автор: Кассандра Клэр
• Жанр: Городское фэнтези

Прошло пять лет после событий «Орудий смерти», когда Нефилимы стояли балансируя на грани забвения и Сумеречный охотник Эмма Карстаирс потеряла родителей . После кровопролитий и насилия, свидетелем которых она стала, когда была ребёнком, Эмма посвятила свою жизнь, что бы разобраться в том, кто или что убило её родителей и отомстить за них.

Воспитанная в институте Лос-Анджелеса в семье Блэкторнов, Эмма соединена клятвой «Парабатай» с её лучшим другом, Джулианом Блэкторном. Серия убийств в городе привлекает её внимание – у них, похоже, имеются те же самые особенности, как в случае смерти её родителей. Убийца мог быть тем же самым человеком? Её внимание привлекает не только это: кто то убивает и жителей нижнего мира. Благой народ заключил сделку с Институтом: если Блэкторны и Эмма будут расследовать эти убийства, они отпустят Марка Блэкторна в его дом. Подвох: у них есть только две недели, что бы поймать убийц. В противном случае начнётся война между Фейри и Сумеречными охотниками.

Институт Сумеречных охотников, должен начать гонку со временем, что бы поймать убийц, даже тогда, когда они начинают подозревать в причастности к этому самых близких людей. В это же время, Эмма влюбляется в одного единственного человека в мире, с которым закон Сумеречных охотников абсолютно запрещает иметь отношения.

На фоне сверкающего современного Лос-Анджелеса, Эмма должна научиться доверять своей голове и сердцу, поскольку она расследует демонический заговор, в котором участвуют управляющие маги ночных клубов Сансет стрип и простирается до зачарованного моря, которое омывает пляжи в Санта Монике.

---

- Я мог бы попытаться исправить ее, - сказал Марк. - Но я не знаю, есть ли у меня подобные навыки. Хелен. Хелен может это сделать. Он взглянул на Джулиана. - Она жената, и далеко, но я предполагаю, что она вернется ради этого? И ведь она захочет повидаться со мной?

Это походило на разбивающийся стакан в замедленном времени. Ни один из Блэкторнов не двигался, даже Тавви, но удивление, распространяющаяся по их лицам, говорила о том, что они не понимали, почему Марк не знал об этом.

Марк побледнел и медленно положил остатки яблока на стол. - Что такое?

- Марк, - Джулиан сказал, показывая на дверь, - пойдем, поговорим в твоей комнате, не здесь.

- Нет, - Марк запротестовал, его голос повысился, в нем отражался страх. - Ты скажешь мне сейчас. Где моя кровная сестра, дочь леди Нериссы? Где Хелен?

Наступила продолжительно-неловкая тишина. Марк смотрел на Джулиана; они больше не стояли рядом. Марк так быстро отодвинуться от него, что Эмма и глазом не успела моргнуть. - Ты сказал, что она жива, - произнес он, в его голосе были страх и обвинение.

-Она, - Эмма спешила сказать. - Она в порядке.

Марк громко вдохнул.

- Тогда я знал бы, где моя сестра. Джулиан?

Но ответил не Джулиан.

- Она была отослана, когда Холодный Мир был подписан, - сказал Тай к удивлению Эммы. Голос казался сухим. - Ее отослали.

- Было голосование, - продолжила Ливви. - Некоторые члены Конклава хотели убить ее из-за родства с Фейри, но Магнус Бейн защитил права жителей Нижнего Мира. Хелен послали на остров Врангеля для изучения барьеров.

Марк прижался к столу ладонями и пытался отдышаться, как если бы его избили.

- Остров Врангеля, - шептал он. - Это очень холодное место, где только лед и снег. Я побывал в тех землях с Охотой. Я не знал, что моя сестра была там, среди замороженных отходов.

- Они никогда не позволили бы тебе увидеть ее, даже если бы ты знал, - сказал Джулиан.

- Но вы позволили ее сослать. - Двухцветные глаза Марка вспыхнули. - Ты позволил им сослать ее.

- Мы были детьми. Мне было двенадцать лет. - Голос Джулиана оставался спокойным; его голубые глаза были твердыми и холодными. - У нас не было выбора. Мы говорим с Хелен каждую неделю, мы подаем прошение в Конклав каждый год относительно ее возвращения.

- Речь и прошения, - Марк сплюнул. - Ничего не можешь сделать, как надо. Я знал - знал, что они приняли решение не забирать меня. Я знал, что они оставили меня Дикой Охоте. - Ему было мучительно говорить. - Я думал, это все из-за того, что они боялись Гвин и мести Охоты. А не потому, что они ненавидели и презирали меня.

- Они не ненавидели, - заметил Джулиан. - Они боялись.

- Они сказали, что мы не можем искать тебя, - ответил Тай. Он достал одну из своих игрушек из кармана: длинный шнур, которым он часто играл, пропуская сквозь пальцы, сгибая и формируя его в восьмерки.

- Нам запретили. Запретили посещать Хелен.

Марк смотрел на Джулиана, и его глаза были темными от гнева, черными и бронзовыми.

- А вы когда-нибудь пробовали?

- Я не буду бороться с тобой, Марк, - сказал Джулиан. Уголок его рта дернулся; это происходило только тогда, когда он был очень расстроен, и заметить это могла только Эмма.

- Ты так же не будешь бороться за меня, - твердо проговорил Марк. - Все понятно. - Он оглядел комнату. - Я вернулся в мир, которому я не нужен, по крайней мере, это выглядит именно так, - произнес он, перед тем, как хлопнуть дверью и выйти из библиотеки.

Повисла ужасающая тишина.

- Я пойду за ним, - Кристина бросилась из комнаты.

В тишине, оставленной после ее ухода, Блэкторны посмотрели на Джулса, и Эмма боролась с желанием подбежать, чтобы встать между ним и вопросительными взглядами детей - они смотрели на него, как будто он мог исправить это, исправить все, что он всегда и делал.

Но Джулиан просто стоял на месте, его глаза были полузакрыты, руки сжаты в кулаки. Она помнила, с каким отчаянием он смотрел на нее в автомобиле. Было немного вещей в жизни, которые могли пошатнуть спокойствие Джулиана, и Марк всегда был в этом списке.

- Все будет в порядке, - сказала Эмма, потянувшись, чтобы погладить мягкую руку Дрю. - Конечно, он злится - он имеет полное право на это - но он не сердится ни на одного из вас. – Эмма посмотрела поверх головы Друзиллы на Джулиана, пытаясь поймать его пристальный взгляд, успокоить его. - Все будет хорошо.

Дверь открылась снова, и Кристина вернулась в комнату. Джулиан резко повернулся в ее сторону.

Темные, глянцевые косы Кристины были заплетены вокруг ее головы; они засияли, когда она вошла.

- Он в порядке, - сказала она, - но он закрылся в своей комнате, и, я думаю, будет лучше, если мы оставим его в покое. Я могу подождать в коридоре, если вы хотите.

Джулиан покачал головой.

- Спасибо, - сказал он. - Но никто не должен наблюдать за ним. Он волен приходить и уходить когда и куда захочет.

- Но что, если он причинит себе боль? - Это был Тавви. Его голос был звонким и тонким.

Джулиан наклонился и поднял своего самого младшего брата на руки, крепко его обняв, прежде, чем опустить. Тавви держался рукой за рубашку брата.

- Не причинит, - уверил его Джулиан.

- Я хочу пойти в студию, - сказал Тавви. - Я не хочу находиться здесь.

Джулиан поколебался, но затем кивнул. Студия, где он рисовал, была местом, в которое он часто приносил Тавви, когда его младший брат был напуган: краски, бумага и кисти приносили ему некое успокоение.

- Я провожу тебя, - сказал он. Если хотите есть, на кухне еще остались пицца, и сэндвичи, и...

- Все хорошо, Джулс, - уверила его Ливви и села на стол рядом с ее близнецом; присев на стол, она стала выше Тая; он посмотрел вниз на контурную карту, начав говорить.

- Мы можем сами поужинать. Все будет в порядке.

- Я принесу вам поесть, - вызвалась Эмма. - И для Тавви тоже.

- Спасибо, - Джулиан поблагодарил ее и повернулся к двери. Прежде чем он вышел, Тай, который был тих все это время, заговорил.

- Вы не накажете его, - выпалил он, его шнур был плотно обернут вокруг пальцев его левой руки, - так ведь?

Джулиан повернулся, удивленный вопросом.

- Накажем Марка? За что?

- За то, что он сказал. – Тай, покраснев, замолк, раскручивая шнур медленно, поскольку он скользил в его пальцах.

Наблюдая годами за братом и пытаясь его узнать, Джулиан понял, что Тай был более чувствителен к звукам и свету, чем остальные. Но прикосновения зачаровывали его. Так Джулиан научился отвлекать Тая, при том создал всякие ручные инструменты, чтобы тот мог исследовать их структуры: шелк, наждачная бумага, ракушки и шероховатости горных пород.

- Это правда - это всё правда. Он сказал нам правду и помог с расследованием. Он не должен быть наказан за это.

- Конечно, нет, - сказал Джулиан. - Ни один из нас не наказал бы его.

- Это не его вина, если он не понимает всего, - отметил Тай. - Или если все это слишком для него. Это не его вина.

- Тай-Тай, - позвала Ливви. Это было прозвище, придуманное Эммой для Тибериуса, когда он был совсем маленьким. С тех пор вся семья дружно использовала его. Она положила руку на его плечи. - Все будет в порядке.

- Я не хочу, чтобы Марк снова уехал, - сказал Тай. - Ты понимаешь, Джулиан? - Эмма смотрела, как вес ответственности за Марка ложится на хрупкие, и без того нагруженные, плечи Джулса.

- Я понимаю, Тай, - сказал он.

Глава 8 Из тьмы ночной

Эмма с двумя заполненными до краев тарелками супа в руках облокотилась на дверь в студию Джулиана, усердно пытаясь открыть её, не пролив ни капли.

В студии Джулиана было две комнаты: одну он позволял видеть людям — другую, напротив, скрывал. Его мать Элеанор обустроила большую комнату как основную студию, из маленькой же она сделала лабораторию, где можно было проявлять фотографии. Тай часто спрашивал, остались ли в ней специальные химикаты, по-прежнему ли работают установки для проявления фотографий и, что самое главное, может ли он ими воспользоваться.

Однако лаборатория была единственным вопросом, в котором Джулиан был непреклонен даже перед своими младшими братьями и сестрами. Черная дверь оставалась запертой, и даже Эмме не разрешалось входить туда. Она и не спрашивала: у Джулиана было так мало личного пространства, что она не хотела отнимать у него и этот маленький кусочек.

Главная студия была великолепна. Две стены были полностью стеклянными: за одной из них был океан, за другой — пустыня; оставшиеся были окрашены в цвет кофе с молоком, и холсты мамы Джулиана — абстрактные и очень светлые — по-прежнему украшали их.

Джулс стоял на центральном островке — массивной гранитной плите, поверхность которой была покрыта пачками бумаг, коробками акварели и тюбиками масляных красок с весьма эксцентричными названиями: карминово-красный, полуночно-синий, аметистовый и темно-мандариновый. Он вскинул одну руку и приложил палец к губам, метнув взгляд в сторону. Сидящий за маленьким мольбертом, Тавви вооружился красками: он оживленно размазывал их по большому листу бумаги и выглядел крайне довольным своим цветным творением. На его каштановых локонах красовалась оранжевая краска.