Александр Бирюков - Длинные дни в середине лета

• Название: Длинные дни в середине лета
• Автор: Александр Бирюков
• Издательство: Магаданское книжное издательство
• Жанр: Современная проза
• Год: 1981

В новую, четвертую книгу магаданского прозаика вошли повесть, давшая ей название, и рассказы. Их главная тема — становление человека, его попытки найти правила жизни на основе иногда горького, но всегда собственного опыта.

---

— Куда?

— Ну вот, вы уже испугались. Разве я похож на людоеда? Хотите, я дам вашей маме расписку, что верну вас в целости и сохранности.

— Я далеко идти не хочу. Сейчас в троллейбусе задохнуться можно.

Виктор жил в новом девятиэтажном доме. В подъезде он долго ковырялся пальцем в почтовом ящике, выуживая какую-то открытку, но оказалось, что это квитанция за телефонный разговор.

— Вам пишут! — сказала Наташка.

— Дождешься от нее.

Однокомнатная квартира сверкала чистотой. Наташка все ждала, что откуда-нибудь выйдет мать или жена — на пальце у него блестело обручальное кольцо, но никого, кроме них, в квартире не было. Квартира была обставлена, как, наверное, и тысячи других — стандартный гарнитур, пестрые занавески, два горшочка с «бабьими сплетнями», телевизор, магнитофон, полка с книгами, гравюра в белой раме.

Виктор вытащил желто-красную машину для сбивания коктейлей открыл банки, стал резать мороженое. Мороженое попалось твердое, и, хотя Виктор нарезал его мелко, лопасти крутились еле-еле, как сонные.

— Разойдется, — сказал он, — вы идите в комнату, я подам.

Через несколько минут он появился с подносом.

— Ну как? — спросил он. — Вкусно? Может, сахару мало?

«Какой чудной парень, — подумала Наташка, — как нянька».

Виктор опять пошел на кухню, но вернулся и уставился на Наташку.

— Вы чего, а? — спросила она.

Виктор взял у нее чашку из рук, поставил на подоконник.

— Чего, а?

— Сейчас! Сейчас! — заторопился Виктор, он пошел к шкафу, потом остановился, посмотрел на Наташку. — Ничего, показалось. Вы ешьте, а я на вас посмотрю. Ладно?

— Смотрите. Только на мне ничего не написано.

Но Виктор все смотрел, и тогда Наташка спросила:

— А вам Леонов нравится?

— Кто?

— Ну этот, киноактер.

— А, нравится. Только вы не поворачивайтесь. Так и сидите.

— И мне нравится. Он такое вытворяет, повеситься можно.

— Очень хороший артист. Но он во всех ролях очень похож. А бывает, знаете, что один человек на другого так похож, что волосы на голове шевелятся.

— Это от электричества. У меня иногда от расчески вот такие искры отлетают.

— Положить вам еще?

— Немножко. Только вы тоже ешьте. Я одна не буду.

Виктор ушел на кухню. В это время в дверь позвонили.

— Кого это несет? — проворчал Виктор.

— Привет, бобыль! — заорал с порога парень. — Не повесился еще?

Гостей было двое — муж и жена. Его звали Юрой, ее — Люсей.

— Что я вижу! — кричал Юра. — Опять женщина в доме. Он вам тоже гарнитур устроил?

— От Светки ничего нет? — спросила Люся.

— Нужен он ей, как же! — опять закричал Юра. — Кому нужны ненормальные? Вы, девушка, сразу учтите, что он псих, и не очень на него заглядывайтесь.

— Как псих?

— А вы ничего за ним не замечали?

— Нет, вот только смотрел он как-то.

— Он всегда с этого начинает. А чужие вещи он вам не давал мерить?

— Юра, перестань! — вмешалась Люся. — Хватит глупости говорить. А Светка твоя паршивка, так и знай. Я ее не защищаю.

— Ты только его защищаешь, — сказал Юра. — А может, у вас амуры?

— Успокоишься ты или нет?

— А может, у вас амуры? Вы скажите. Я не против, только порядок должен быть, очередь установим.

— Я вам сейчас мороженое сделаю, — сказал Виктор, — вы такого еще не пробовали...

— О, великий кухонный муж! — заорал Юра.

— Открывай бутылку, — сказала Люся. — Я так устала и спать хочу, а ты все время орешь.

— Здрасте! А кто ныл: «Навестим Витю! Навестим Витю!» Я, что ли, тянул этого психа смотреть?

— Вы извините его, девушка! — сказала Люся Наташке. — Он прораб. Привык на стройке горло драть. Вот и орет, никак остановиться не может.

— И прораб! Производитель работ то есть. А вы что, позвольте узнать, производите?

— Нет, я этого больше не вынесу, — сказала Люся и включила магнитофон.

Юра ушел на кухню, что-то там громко рассказывал. Люся задернула шторы, забралась с ногами на тахту, внимательно посмотрела на Наташку.

— Где он тебя подобрал? Ты на Светку и не похожа совсем.

— Это неважно. Какая есть!

— А ты с характером. Ему почему-то всегда попадаются с характером. Хоть бы одна мямля попалась.

— Ну и ладно. А тебе-то что?

— Ничего. Только учти, в этом доме хозяйка не требуется. Витя сам лучше любой хозяйки. А завтра ему станет стыдно, и он тебя выгонит. Ты не смотри, что он мямля. В два счета с лестницы спустит.

— А вот и мы, — сказал Виктор, входя с подносом. — Не скучаете?

— Сейчас развеселю! — Юра шел следом с бутылкой и фужерами. — К пьянке товьсь!

Выпили. Юра сменил пленку, пошел твист. Люся легла и уставилась в потолок. Виктор тихо сидел рядом с нею.

— Эх, завалилась моя супружница. Выручайте, девушка! — орал Юра, не переставая крутиться перед столиком. — Ну, спасите!

— Я так не умею.

— Научу.

— У меня босоножки жмут.

Виктор вытащил из шкафа туфли, но они были велики.

— Возьми мои, — сказала Люся, — от него не отвяжешься.

— Вот так! — кричал Юра. — Как будто спину вытираете и ниже.

Сначала подметки никак не отлипали от пола, потом Наташка приладилась, и стало получаться. Когда она поворачивалась к тахте, ей казалось, что Люсина рука двигается у Виктора за спиной, словно она его гладит.

— Все! — сказал Юра, когда пленка кончилась. — Во наломался. Завтра на карачках ползать буду.

— Еще, еще! — требовала Наташка.

— Нет уж, баста, — сказал Юра. — Вставай, супружница. Пора возвращаться в лоно семьи.

— Как ты мне надоел! — поморщилась Люся. — И все ты орешь! И все какие-то глупости!

— Семья не глупость, а ячейка общества. С классиками споришь?

— Я тоже пойду! — сказала Наташка, когда Юра с Люсей стали прощаться. — Подождите.

— Нет-нет! Нам совсем в другую сторону.

Наташка и Виктор вернулись в комнату. Виктор снова включил магнитофон. Опять пошел твист, потом вдруг оборвался, как будто магнитофон поперхнулся, и негромкий хриплый голос запел: «На Смоленской дороге метель, метель, метель...»

— А куда она уехала? — спросила Наташка.

— Не знаю.

— Вы ее любите?

— Не знаю. Допивайте. Я пока посуду уберу.

Он ушел на кухню. Было слышно, как он включил там воду. Наташка повернула ручку магнитофона. Теперь голос гремел на всю квартиру.

— А все-таки? — сказала она, входя в кухню. Виктор в фартуке мыл посуду. — Почему она уехала?

— Не знаю. Она говорила, что больше всего на свете я люблю мыть посуду. Ну и что? У каждого свои причуды.

— Вы бросьте психом прикидываться. Я знаю, что вы любите. Видела, как вы с Люськой амуры разводите. А зачем врете? Зачем Люську мучаете?

— Вы ошиблись, девушка. Вам показалось. Почему вы кричите на меня? Разве я сделал вам что-нибудь плохое?

— А чего хорошего? Мороженое купил? Да таких кобелей по сотне на каждой улице.

— Я вас не пущу, уже поздно. Как вы поедете?

— А это не твоя забота. Не волнуйся, а то чашечку разобьешь.

На улице уже было безлюдно. Наташка долго стояла на остановке, но троллейбуса не было. Наконец подошел. Он даже не остановился, а только притормозил.

— Машина в парк! — объявил водитель.

«В парк так в парк!» — подумала Наташка и легла на заднее сиденье.

Троллейбус мчался без остановки, лежать было удобно, только где-то впереди дребезжало стекло. Наташка уснула.

Пятый день

Под утро Наташка совсем замерзла на гладком дерматиновом сиденье и уже не спала, слышала какие-то шорохи и шаги, чьи-то голоса в отдалении. От каждого ее движения пружины поднимали визг, и еще спустя минуту где-то в самой середке тоненько вскрикивала опоздавшая. Пора было вставать, но Наташка все не хотела открывать глаза.

Что-то загрохотало над головой, лязгнула дверь впереди и заурчал мотор. Потом — щелк, и торжественный, как у Левитана, мужской голос сказал:

— Земля! Земля! Я «Заря»! Все бортовые системы работают нормально. Пассажир спит. Разрешите старт! Пять, четыре, три, два, поехали!

И Наташка почувствовала, как сиденье дернулось и она понеслась вверх. Она вскочила — троллейбус полз по залитой солнцем улице.

— Иди сюда, космонавтка! — крикнул в микрофон сидевший за рулем парень. — Тебе куда?

— В Париж можешь?

— А чего? Могу. Только сначала по Садовому кружок для разгона, ладно? Садись.

Складной стульчик был совсем низенький, и видела Наташка только стены домов. Стены то прижимались совсем близко, то отбегали.

— А чего одна? — спросил парень. — Тут такие картинки бывают — детям до шестнадцати лет смотреть не разрешается. А ты теряешься!

— Перед стартом нельзя.

— Понимаешь! А после можно?

— Ты верти, разберемся.

— А в полете можно? Новый космический эксперимент! Любовь в невесомости.