Гюстав Флобер - 12 шедевров эротики

• Название: 12 шедевров эротики
• Автор: Гюстав Флобер
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2016

То, что ранее считалось постыдным и аморальным, сегодня возможно может показаться невинным и безобидным. Но мы уверенны, что в наше время, когда на экранах телевизоров и других девайсов не существует абсолютно никаких табу, читать подобные произведения — особенно пикантно и крайне эротично. Ведь возбуждает фантазии и будоражит рассудок не то, что на виду и на показ, — сладок именно запретный плод. "12 шедевров эротики" — это лучшие произведения со вкусом "клубнички", оставившие в свое время величайший след в мировой литературе. Эти книги запрещали из-за "порнографии", эти книги одаривали своих авторов небывалой популярностью, эти книги покорили огромное множество читателей по всему миру. Присоединяйтесь к их числу и вы!

---

— Здравствуй, Жорж!

Он опять ничего не ответил. Тогда, решив во что бы то ни стало заставить его узнать себя и поклониться, она начала ходить взад и вперед позади их ложи, выжидая благоприятной минуты.

Как только она заметила, что г-жа де Марель смотрит на нее, она дотронулась до плеча Дюруа:

— Здравствуй! Как поживаешь?

Но он не обернулся.

Она продолжала:

— Что с тобой? Ты, должно быть, успел оглохнуть с четверга!

Он ничего не отвечал и сидел с презрительным видом, ясно показывавшим, что он не желает компрометировать себя даже самым незначительным разговором с этой распутницей.

Она засмеялась злобным смехом и сказала:

— Ты, видно, онемел? Не откусила ли тебе эта дама язык?

Тогда он сказал раздраженно, с гневным жестом:

— Как вы смеете со мной разговаривать? Уходите, или я прикажу задержать вас.

Тогда она заорала во все горло, со сверкающими глазами:

— А, ты вот как! Ах, ты, негодяй! Если спишь с женщиной, то, по крайней мере, кланяйся ей после этого. Если ты сегодня с другой, так это еще не причина не узнавать меня. Стоило тебе хотя бы кивнуть мне, когда я проходила мимо, и я бы тебя оставила в покое. Но ты захотел чваниться — погоди же! Я тебе удружу! Ах, вот как! Ты даже не считаешь нужным мне кланяться при встрече…

Она бы долго еще кричала, но г-жа де Марель открыла дверь ложи и пустилась бежать, проталкиваясь через толпу, растерянно ища выхода.

Дюруа бросился за ней, стараясь се догнать.

Тогда Рашель, видя, что они убегают, завопила, торжествуя:

— Держите ее! Держите! Она у меня украла любовника!

В публике раздался смех. Двое мужчин, ради шутки, схватили бегущую за плечи и хотели ее увести, пытаясь поцеловать. Но Дюруа догнал ее, с силой высвободил и вывел на улицу.

Она вскочила в пустую карету, стоявшую у подъезда. Он прыгнул за ней и на вопрос кучера: «Куда ехать, сударь?» — ответил: «Куда хотите».

Карета медленно затряслась по мостовой. Клотильда в нервном припадке задыхалась, дрожала, закрыв лицо руками; Дюруа не знал, что сказать, что сделать.

Наконец, услыхав, что она плачет, он залепетал:

— Послушай, Кло, моя маленькая Кло, позволь мне тебе объяснить! Я не виноват… Я знал эту женщину давно… в первые дни…

Она вдруг открыла лицо и, охваченная бешенством влюбленной и обманутой женщины, вернувшим ей способность речи, заговорила быстро, отрывисто, задыхаясь:

— Ах, негодяй… негодяй… подлец!.. Возможно ли? Какой позор!.. Боже мой… Какой позор!..

Но мере того как она приходила в себя, у нее появлялись новые мысли, она возмущалась все больше и больше:

— Ты платил ей моими деньгами, не так ли? И я давала ему деньги… для этой проститутки… О!.. Негодяй!..

В течение нескольких секунд она, казалось, искала более сильного выражения и не находила его, потом вдруг у нее вырвалось, точно плевок:

— О!.. Свинья, свинья… свинья… Ты ей платил моими деньгами!.. Свинья… свинья…

Не находя другого слова, она повторяла:

— Свинья… свинья…

Вдруг она высунулась в окно и, схватив кучера за рукав, крикнула:

— Стойте!

Потом отворила дверцу и выскочила на улицу.

Жорж хотел бежать за ней, но она закричала: «Я тебе запрещаю идти за мной!» так громко, что вокруг стали собираться прохожие; и Дюруа не двинулся с места из боязни скандала.

Тогда она достала из кармана кошелек, стала искать деньги при свете фонаря, дала кучеру два с половиной франка и сказала дрожащим голосом:

— Вот… Получите… Я плачу… И отвезите этого скота на улицу Бурсо, квартал Батиньоль.

В собравшейся толпе послышался смех. Какой-то господин сказал:

— Браво, малютка!

А уличный мальчишка, примостившись у колес кареты, просунул голову в открытую дверцу и крикнул пронзительным голосом:

— Добрый вечер, Биби!

И карета тронулась, преследуемая возгласами и смехом.

VI

На следующий день Жорж Дюруа проснулся в дурном настроении. Он медленно оделся, сел у окна и стал размышлять. Он чувствовал себя совершенно разбитым, точно накануне его избили палками.

Наконец, необходимость во что бы то ни стало достать денег подстегнула его, и он прежде всего направился к Форестье.

Приятель принял его в кабинете, грея ноги у камина.

— Что это подняло тебя так рано?

— Важное дело. У меня долг чести.

— Карточный?

Он секунду поколебался, потом подтвердил:

— Да, карточный.

— Большой?

— Пятьсот Франков!

Он должен был только двести восемьдесят.

Форестье спросил недоверчиво:

— Кому ты задолжал?

Дюруа не сразу нашелся, что ответить.

— Одному… одному… господину де Карлевиль.

— Ага? Где же он живет?

— На улице… улице…

Форестье захохотал:

— На той улице, где лежит прошлогодний снег, не так ли? Я знаю этого господина, мой друг. Если ты хочешь двадцать франков я, пожалуй, могу тебе их предоставить, но не больше.

Дюруа взял золотой.

Затем он отправился по всем своим знакомым, из дома в дом, и к пяти часам ему удалось набрать восемьдесят франков.

Так как ему еще не хватало двухсот, то он решил на этом остановиться и пробормотал, пряча собранные деньги: «Чепуха, не стоит расстраиваться ради этой бабы. Отдам ей, когда смогу».

Исполненный самой твердой решимости, он в течение двух педель вел правильный, умеренный и целомудренный образ жизни. Потом вдруг его охватила жажда любви. Ему казалось, что он уже несколько лет не обнимал женщины, и он трепетал при виде каждой юбки, как трепещут моряки при виде твердой земли.

И вот, однажды вечером, он отправился в «Фоли-Бержер», надеясь встретить там Рашель. И, действительно, он увидел ее сразу же, как вошел, так как она проводила там все свое время.

Он подошел к ней, улыбаясь и протягивая руку. Она смерила его взглядом с головы до ног:

— Что вам от меня нужно?

Он попробовал засмеяться:

— Полно, не дурачься.

Она повернулась к нему спиной со словами:

— Я не веду знакомства с альфонсами.

Она выбрала самое грубое оскорбление. Он почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо, и вернулся домой один.

Форестье, больной, ослабевший, постоянно кашлявший, отравлял ему жизнь в редакции; казалось, он специально выискивал для него самые неприятные поручения. Однажды, в минуту сильного раздражения, после мучительного припадка кашля, не получив от Дюруа нужной ему справки, он даже проворчал:

— Черт возьми, ты глупее, чем я думал.

Дюруа захотелось дать ему пощечину, но он сдержался и вышел, бормоча: «Погоди, я тебе отплачу».

Внезапно у него блеснула мысль, и он прибавил:

«Я тебе наставлю рога, дружище».

И пошел, потирая руки, радуясь своему проекту.

Он решил приступить к его осуществлению на следующий же день и отправился к г-же Форестье с визитом, желая позондировать почву.

Он застал ее лежащей на диване и читающей книгу.

Не вставая, только повернув голову, она протянула ему руку и сказала:

— Здравствуйте, Милый друг!

У него было такое ощущение, словно он получил пощечину.

— Почему вы меня так называете?

Она ответила, улыбаясь:

— На прошлой неделе я видела госпожу де Марель и узнала от нее, как вас там прозвали.

Приветливый тон молодой женщины успокоил его. Впрочем, чего ему было бояться?

Она продолжала:

— Ее вы балуете! А вот ко мне заходите только тридцать шестого числа или вроде того…

Он сел возле нее и стал рассматривать ее с внезапно пробудившимся интересом, — с интересом любителя-коллекционера, она была очаровательна, — блондинка с нежным и горячим тоном кожи, созданной для ласк, — и он подумал: «Она лучше той, несомненно». Он был уверен в успехе. Ему стоит только протянуть руку, — казалось ему, — и сорвать ее, как зрелый плод.

Он решительно произнес:

— Я не приходил к вам потому, что так лучше.

Она спросила, не поняв его:

— Как? Почему?

— Почему? Вы не догадываетесь?

— Нет, нисколько.

— Потому, что я влюблен в вас… О! Немножко, совсем немножко… и не хочу влюбиться окончательно…

Она, по-видимому, не была ни удивлена, ни оскорблена, ни польщена: продолжая улыбаться своей безразличной улыбкой, она спокойно ответила:

— О! Вы все-таки можете приходить ко мне. В меня никогда не влюбляются надолго.

Ее тон удивил его еще больше, чем слова, и он спросил:

— Почему?

— Потому, что это бесполезно, и я сразу даю это попять. Если бы вы рассказали мне раньше о ваших опасениях, я бы вас успокоила и посоветовала бы, наоборот, приходить почаще.

Он воскликнул патетически:

— Разве можно приказывать чувствам!