Алина Борисова - По ту сторону Бездны[СИ]

• Название: По ту сторону Бездны[СИ]
• Автор: Алина Борисова
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Если свои стали для тебя чужими — сможет ли чужой стать своим? Если друг стал тебе врагом — сможет ли враг стать другом? Если твоя мать не узнает тебя в лицо — назовешь ли ты матерью чужую женщину? Если тебе отказали в праве быть человеком — сможешь ли ты хотя бы выжить?..

---

— Увидимся, — небрежно бросает, проходя мимо. Доволен. Уверен. Неужели и правда — прокурорский сынок? Зря я ему не поверила. И с чего я решила, что раз машина — вампира, то и спутник его никто? Сразу ж было ощущение, что не рядовой мальчик. Слишком уж он держался… к такой манере — с рожденья привыкают…. Я стала думать, как вампир, я перестала считать людей величинами. А ведь меня предупреждали. Столько раз. И Анхен… Почему его нет? Почему он не спасет? Ведь он же клялся! Клялся там, в Бездне, и позже признал эту клятву. Я — нет, но он–то признал! И оставил мне заколку. И она все еще со мной, а значит, он не мог не чувствовать… не слышать… Спаси меня, Анхен! Пожалуйста! Спаси, слишком страшно! Но его нет. А приговор — уже есть.

Он есть давно, его заранее написали, мой адвокат не сделал ни малейшей попытки меня защитить, а мне даже не дали слова. И я считала, что люди — добры и справедливы, а самое страшное зло в нашей стране — вампиры? Где они, вампиры? Здесь нет ни одного.

— …приговаривается. К лишению статуса человека, личного имени и места в человеческой истории. В виде компенсации за причиненный моральный ущерб передается в собственность светлейшего Доиритидора Кэрнавэниала ир го тэ Аррэ в качестве кормового животного. Приговор привести в исполнение в течение суток.

Нет!!! Я кричу это? Или молчу? Этого не может быть. Это неправда. Я человек. Я все еще человек. Я не животное. Я не могу быть животным! Я не могу стать животным просто по решению суда!

Меня выводят. Запирают в какой–то комнате без окон. Комнате ли? Здесь нет мебели. Здесь вообще ничего нет, даже света. Просто каменный мешок. Анхен! Ну где же ты, Анхен? Еще немного, и будет поздно! Меня уже…почти нет…

Но я еще верю. Еще надеюсь. Еще жду. Он не может меня бросить. Только не он, он никогда не бросал!

Только выгнал из города, сказав, что никогда больше не увидимся.

Но он говорил так и раньше. И приходил.

Анхен! Прошу тебя, умоляю, пожалуйста! Пожалуйста…

Открывается дверь. Меня снова куда–то ведут. Комната. Слишком страшная, чтоб я стала ее осматривать. Жар полыхающего камина. Чей–то грубый смех. Чьи–то руки, срывающие с меня одежду и обувь. Я кричу и пытаюсь сопротивляться. Снова смех, ленивый удар, презрительные слова:

— А прыткая нынче зверушка. Отдай. Зверье одежд не носит. Привыкай.

Из моих пальцев выдирают последний клочок ткани. Вокруг одни мужики. Впрочем, нет, не одни. Появляется он. Слишком молод, чтоб именоваться мужчиной. Слишком тварь, чтоб быть человеком. Но согласно приговору этого немыслимого суда, он — человек, а я — нет. Больше нет.

— Ну, видишь, как все славно, — с самодовольной ухмылкой сообщает этот мусик, снимая с моих волос вампирскую заколку. Меня держат за руки, и я лишь провожаю свой заветный цилиндр затравленным взглядом. — Мне подарочек и Доири подарочек. Я люблю делать подарочки моему Доири. А папа мне помогает. Потому, что он тоже любит, когда Доири доволен, — моя заколка исчезает в кармане его брюк. — Правда, обычно в подарок идут те, у кого есть чуть больше интересных вещей, чем одна заколка. Но ты же не думала, что сможешь уйти от моего Доири просто так? Вот просто оттолкнуть его, словно он ничто, и сбежать? Ты же не настолько глупа, чтоб думать, что тебе за это ничего не будет?

Он размахивается и отвешивает мне пощечину:

— Тварь. Подготовьте ее, Великий вот–вот приедет за своей собственностью. Мы же не хотим заставить светлейшего Доиритидора ждать?

На каменный пол падают мои тяжелые косы. Мне сбривают волосы. Все. Везде. Нарочито неаккуратно, оставляя множество кровоточащих порезов. Затем бросают на какую–то поверхность — не то высокую лавку, не то низкий стол — лицом вниз, фиксируя за руки и за ноги так, что набегают слезы боли.

— Клеймо ставим? — интересуется грубый мужской голос.

— Подождем. Светлейший Доиритидор предпочитает, чтоб при нем, — хозяйски распоряжается мальчишка. — И раскали кочергу. Развлечемся.

Ожидание. Долгое, мучительное, постыдное. Я тоже жду. Все еще жду, все еще надеюсь. Он придет. Он просто слишком далеко, но он придет, он успеет. Одежду купим, волосы отрастут, приговор отменят. Я еще человек, я еще жива. А этот — пусть позлорадствует. Жить ему недолго. Вот уж о ком не стану плакать.

Я ждала. Из последних сил держалась и ждала, вслушиваясь в шаги в коридоре. И приближение вампира почуяла раньше мальчишки. Но прежде, чем открылась тяжелая дверь, я уже знала: это не Анхен.

Доири. Неспешным шагом он двигался вглубь комнаты, обходя мое растянутое на голых досках тело. Я не могла видеть его лица, я видела только ноги, но и этого мне хватало, потому как слышать — слышать я, к несчастью, могла все.

— Ну? И что у нас сегодня? Оно, правда, стоило того, чтоб я бросал дела и летел сюда через Бездну?

— Обижаешь! — в голосе Мусика сквозит самодовольная ухмылка. — Помнишь девку, которая отказалась сесть в твою машину? И подружку за собой утащила? Ты еще сказал, что ее нельзя трогать, потому, что она принадлежит другому? Так мы проверили: никому она не принадлежит! И никогда не принадлежала. Так что, с сегодняшнего дня — она твоя, дарю!

Впрочем, нет, «…рю» у него, кажется, не получилось. Его смазал звук пощечины, свалившей мальчишку на пол. Теперь я вижу его хорошо. Полностью. Далее, без паузы, следует удар в живот. Ногой, разумеется, мальчишка же лежит. И с размаха в лицо. И тоже ногой. Что–то, вроде, хрустнуло, показалась кровь.

— За что? — наконец–то вместо самодовольства я слышу потрясение. Не жалко. Даже, если убьет его прямо здесь и сейчас — не жалко.

— За что?! — страшно шипит Доири. — Да ты хоть понимаешь, мразь, с кем ты меня столкнул?! Что со мной будет теперь за этот тухлый бурдюк с кровью?! Я ж сказал тебе, человеческим языком сказал: не трогай. Чужая она. Причем не просто чужая, а… Да лучше на другую сторону дороги перейти, чем хоть что–то у него пальцем тронуть!

— Но Доири…Я же говорю… Мы проверили… Нет на нее контракта. Не заключался. Никогда. Никакой! Она твоя. Чистая, — он так и сидит на полу, не осмеливаясь подняться.

— Он авэнэ, придурок! Ему не нужен контракт! Ему достаточно заявить на нее права! Что он и сделал, отдав ей конэсэ! И теперь ему достаточно одного свидетеля! Одного единственного, кто видел ее с конэсэ — и мне не жить! Ты это понимаешь, змееныш? Под что ты меня подставил?!

Доири боялся. Он реально боялся, и это внушало надежду. Меня отпустят. Они сейчас все переиграют, и меня отпустят. Вернут хозяину с извинениями и перевязав бантиком.

— Кстати, где оно? — Вампир пнул ногой мои косы. — Где конэсэ?

— Я не знаю…

— Где?!

Дрожащей рукой Мусик достает из кармана заколку и протягивает вампиру.

— Издеваешься? Я это не возьму. Брось на пол…

Заколка падает в кучу моих волос. Тянется пауза. Доири мучительно размышляет.

— А впрочем, — судя по голосу, он явно нашел выход, — мой дядя стоит нынче куда дороже, чем опальный авэнэ… И ему придется сначала доказать… Сначала найти… А он никогда ее не найдет! Да. Решено. Ты прав, Мусик. Он думает, что если авэнэ — то я стерплю. Забуду. Пусть ищет, Мусик, пусть ищет.

Судя по голосу, он явно повеселел.

— Ты! — вампирские ноги поворачиваются к одному из…палачей, я не знаю, как обозвать их иначе. — Идешь к секретарю, берешь у него список всех, кто присутствовал на заседании. А так же всех, кто производил арест, вел допрос, обслуживал в камере. Всех до единого, включая присутствующих. Те из них, кто сейчас на месте, пусть ждут меня в зале суда. Остальных вызвать туда же. И пусть принесут все до единого документы по этому делу.

— Но там сейчас заседание…

— Остановить, отменить, перенести!.. Ты! — ноги поворачиваются к следующему. — Берешь заколку, едешь за город. Находишь там сортир — деревенский такой, классический. Чтоб дырка в полу, а внизу вонючая жижа. Заколку утопишь там. А сам утопишься в ближайшем водоеме, чтоб мне с тобой не возиться. Исполнять.

Двое выходят.

— Что у нас с клеймом?

— Ж-дали тебя, Доири. Ты ведь любишь развлечься. Я даже кочергу велел приготовить, чтоб кричала слаще. Мы можем начать прям сейчас, если хочешь, — голос перепуганный, заискивающий. Но уже с надеждой, что все обойдется. Чем больше надежды у него, тем меньше у меня. Но Анхен придет. Вот прям сейчас и придет. Он успеет!

— Чтоб он отыскал ее потом по следам от моих забав? Я не безумен, маленький, я и пальцем ее не трону. Клеймо поставишь только мое, личное, — он кидает железку в руки одного из тех, кто сидит перед разожженным камином. — Клейма суда не ставь, пусть будет такая же, как весь мой скот… А кочерга… А кочерга нам пригодится, маленький. Уверен, у тебя тоже найдется, куда ее воткнуть!

— Доири, нет, пожалуйста, не надо! Доири, я же люблю тебя!

— Да? Ну что ж, я, пожалуй, еще отвечу тебе разок взаимностью. А потом с удовольствием послушаю твои прощальные крики. За ошибки надо платить, маленький. А за серьезные ошибки — платить серьезно. И что ты так испугался этой кочерги? Тебе ж раньше так нравилось орудовать ей… Надо ж когда–то и самому… оценить всю прелесть. Что, готово клеймо?