Алина Борисова - Край забытых богов[СИ]

• Название: Край забытых богов[СИ]
• Автор: Алина Борисова
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Магия, боги, духи, шаманы, коэры, порталы в иные миры и полеты в иной реальности, древние артефакты и тайны забытых предков… Что еще забыли до кучи? Ах, да, счастье. Простое, человеческое. Ну, с этим оно как-то… сложнее пока…

---

Она покорно опускает ресницы:

— Простите…

Он вздыхает:

— Ну вот и что мне с тобой делать, горе ты мое?

Я подхожу, благо меня, в отличие от Рин, никто не удерживает.

— Может, отпустишь? Для начала, — я осторожно касаюсь его руки, которой он все еще крепко прижимает к себе Рин, отчего она стоит, замерев и даже, кажется, не дыша.

Он опускает взгляд на мою руку, на свою, словно только осознав, немедленно разжимает железную хватку. Рин выдыхает. И только порывисто хватает меня за руку, стремительно разворачиваясь к Лоу лицом и вновь с надеждой вглядываясь в его глаза.

— Отпущу, — обещает он. — На все четыре стороны. С радостью. И прямо сейчас. Научная экспедиция не место для детей, Ринхэра.

— А уж насколько она не место для людей, — вклинивается подошедший Лиринисэн. — Но что–то тебя это не остановило. И по–прежнему не останавливает, — на меня Лирин смотрит мельком, и так, с легким презрением. А вот Ринхэру мягко обнимает за плечи. — Перестань уже ребенка гнобить. Хочет работать — пусть работает. И раз тебе не нужна, так я себе возьму, мне помощница пригодится. У меня, знаешь ли, после ваших танцев на костях, работы-ы… и десяти помощников мало будет.

— Спасибо! — глаза Ринхэры вспыхивают счастьем. — Вы не пожалеете, правда, я обещаю!

— А ну брысь в шатер к его коэрской светлости, обе! — тут же прикрикивает Лирин. — И не дай бог кому по дороге рот открыть, передумаю. А мы пока со светлейшим Лоурэфэлом обсудим: кого, к кому и нахрена он так бодро собрался отпускать в сложившейся ситуации. А то думать, я гляжу, у него получается с каждым разом хуже и хуже, — тон у Лирина был мрачный и почти угрожающий. И мы предпочли выполнить его распоряжение беспрекословно и немедленно. А с Лоу они уж как–нибудь сами разберутся.

— Так, а что, всем остальным совсем заняться нечем? — возмущался где–то за нашими спинами голос Лирина. — Андилиэр, коль так не занят — а ну–ка отгони малышкину машину на стоянку. Давай–давай, не ленись, а то я ведь помогать вздумаю…

Рин дорогу к шатру Лоу еще не знала, поэтому честно бежала за мной, молча, как и было велено. И лишь когда тяжелое полотнище со всеми его звукопоглощающими эффектами отделило нас от всего мира, набросилась на меня с вопросами.

— Лара! Лариса! Светоч, это правда ты? Ты как здесь?.. Ты откуда?.. Ты же умерла, мы же оплакали тебя уже! Ты умерла! — она трясет меня, схватив за плечи, и практически плачет, не замечая этого. — Чудовище! Да я сама тебя убью! — и все–таки роняет меня, к счастью, не на пол, а на один из гостевых диванов «для чувственного общения». Ну, наше общение сейчас скорее чувствительное, поскольку Рин падает на меня сверху, и оказывается не настолько легкой, как это можно было судить по ее хрупкому облику.

— Ринка… — обнимаю, крепко–крепко. Не думала, что доведется еще раз встретиться. — Ты–то здесь откуда? Я тебя не узнала даже… Ну тише, Рин, тише, что ты, не плачь… — ее плечи дрожат под моими руками, она все вздыхает прерывисто, пытаясь сдержаться. — Не надо, а то набегут опять большие дяденьки… с тетеньками… растаскивать нас начнут, объявят, что ты эмоции не контролируешь, на людей, как младенец, бросаешься…

— Как подросток…

— Что?

— Младенцы ни на кого не бросаются, на то и младенцы.

— Не важно. Ты только не плачь, хорошо?

— Я не плачу… А Дэла умерла, ты знаешь?

Сажусь. Резко, заставляя сесть и ее.

— Как? Когда? Но как же?.. Говорили ж, еще два года, а ведь…

— Два года. Если жить, не теряя оптимизма и не впадая в депрессию. А когда она узнала, что ты умерла, как думаешь, там с оптимизмом что стало? — Рин всхлипнула. — Ее попросили помочь дочери человека, который был ей… небезразличен. И будь она все еще Верховной аниарой, она б помогла. Но она заболела, и пост занимала другая… А Дэла не почувствовала, не поняла, сама отдала тебя в их руки… и погубила. Не просто не уберегла — погубила… С такими мыслями она не дожила даже до зимы… А ты жива. Жива!

Молчу. Пытаюсь как–то собраться с мыслями. Я не готова к таким известиям. И к обвинениям не готова. Узнать о том, что она умерла, больно, очень. Но еще больнее услышать, что это моя вина…

Пытаюсь понять, как и когда я должна была ей сообщить, что жива… И должна ли… Да, она расспрашивала об отце, приютила нас в своем доме… и выгнала из него, когда ее сестры аниары едва меня не убили… Да, Анхен разрушил их храм, но он ли начал? Она осуждала его за разрушенный храм, но их — за мою уничтоженную магию — осуждала ли?.. Она была тяжело больна, и потому ее жалко, она была возлюбленной отца, и потому возникала иллюзия, что она мне в чем–то родня… Но ведь знакомство с ней действительно едва не стоило мне жизни, и пусть не она была его инициатором…

— Она винила себя в моей смерти, а теперь ты винишь меня — в ее? Разве это моя вина, что аниары пытались меня убить, и у них это почти получилось? То, что я не умерла — это чудо, и прошлой осенью я была в сознании едва ли чаще, чем смертельно больная Дэлиата. Полагаешь, стоя на пороге смерти, я должна была в первую очередь побеспокоиться о том, как это воспримет она? Исходя из того, как мы расстались, я не могла быть уверена, что ей вообще это хоть сколько интересно — кто я ей? Даже, если каким–то образом она б об этом узнала…

— Лара…

— Мне жаль, что она умерла, Рин, действительно жаль. Но упрекать меня в том, что я выжила вопреки всему, что случилось со мной в то лето, это как–то… подло, ты не находишь?

— Я не упрекаю, Лара, перестань.

— Но хорошо, ладно. А вот допустим, ей сообщили. Сообщили, что я выжила, болею тяжело, но выжила, что тогда? Тогда она не стала бы сожалеть о том, что случилось со мной в вашем городе? О попытке убийства, об отнятой силе? Я не умерла, и значит не в счет, так? У вас же все не в счет, что к смерти не приводит. У вас даже смерть, если она человеческая, чаще всего не в счет, — теперь уже я рыдаю, упав лицом в подушки, и дрожу, и никак не могу остановиться.

— Лара, ну не надо, я же ни в чем тебя не обвиняю, я просто удивилась очень, когда тебя увидела… — Рин растерянно пытается меня успокоить. — Я просто с эмоциями не справилась… переволновалась… глупый всплеск… Я не обвиняла, я не думала даже. Я рада, что ты жива, рада, что мы встретились…

— Маловато радости, — доносится от входа голос Лоу, — обоюдной. Больше на горе похоже. А такого добра у нас и до приезда малолетних авантюристок в избытке было.

— Простите, — Рин теряется вконец. — Я не хотела, правда…

— Ты знал, что Дэлиата мертва? — садясь и яростно вытирая слезы, спрашиваю у Лоу. Он, к счастью, один, без Лирина.

Кивает.

— Я был на церемонии прощания, — чуть поджимает губы. — Собственно, именно по результатам того визита я и вынужден сейчас организовывать посреди раскопа детскую площадку.

Рин вспыхивает.

— Я не ребенок! И я приехала работать, мне действительно интересно, и я…

— И ты уже испортила настроение как минимум двоим: мне и Ларисе. Дальше нас ждет что? И не думай, что меня ввела в заблуждение Ларисина фраза о самоотверженном вампирском ребенке с окровавленной человеческой девой на руках. Я слышал эту историю целиком. Героического там мало, только чья–то безответственность и безалаберность.

— Лоурэл, ну зачем ты так? Не надо, — видя, что Рин даже головы не поднимает, чтоб возразить, вступаюсь я. — Рин хорошая, правда. А то, что вечно у нас с ней все как–то так выходит, не ее вина, просто…

— У тебя и без Ринхэры все вечно «как–то так выходит», — вздыхает Лоу. — Как и у нее без тебя. Поэтому ваш союз в рамках этой экспедиции меня заранее ужасает.

Подходит, жестом просит нас раздвинуться и садится между.

— Ладно, — снова вздыхает и приобнимает нас обеих за плечи. — Давайте по порядку. Что у нас плохого?

Лоу умел утешать. И воспитывать. И мы долго беседовали тогда. О Дэле и об Анхене, обо мне и Лоу. И о самой Ринхэре, для которой смерть троюродной (а то и четвероюродной) тетушки оказалась трагедией куда большей, чем она сама ожидала. Больше никто в ее семье ее интерес к людям и желание попасть в Страну Людей не разделял и не поддерживал. И даже на то, чтоб уговорить родителей дать разрешение на участие в экспедиции, ей пришлось потратить не один месяц. Те считали крайне бессмысленным копаться в прахе тех, кому этот мир более не принадлежит, и кто рождается лишь для того, чтоб служить вампирам пищей.

А Рин хотелось. И она все говорила, говорила, словно все еще продолжая свой многомесячный спор с родителями. О необходимости преемственности культур, коль уж они являются преемниками земли. О необходимости родства с этой землей, коль уж она им теперь дом — не только кровного, но и духовного. О необходимости познания сокровенных тайн этой земли, тех, что знали когда–то первые люди этого мира, но давно позабыли, и оттого утратили контроль — и над этой землей, и над судьбой собственной расы…