Александр Дорохов - Крылатые защитники Севастополя

• Название: Крылатые защитники Севастополя
• Автор: Александр Дорохов
• Издательство: Таврия
• Жанр: О войне
• Год: 1981

Эта книга — документальный рассказ о боевых делах черноморских летчиков, участников героической обороны Севастополя в дни Великой Отечественной войны. Автор собрал большой фактический материал, на основе воспоминаний защитников города воссоздал картину героических действий авиации в небе Севастополя.

---

Яркий столб света взметнулся в небо. Первым его заметил борттехник ГСТ Александр Воронин и доложил:

— Вижу луч прожектора!

Луч лег светлой полосой на бухту, приглашая на посадку. Первой села «чайка». Ее пилотировал опытный летчик капитан Николай Наумов. Вслед за «чайкой» сел ГСТ. А «эмбээрам» посадку не разрешили из–за большого наката волн, и они улетели без пассажиров.

На борт «чайки» погрузили раненых. Многие из них самостоятельно передвигаться не могли. Пришлось их доставлять к самолету на руках. Те, кто нес раненых, шли по грудь в воде.

Посадка наконец закончилась, и самолеты пошли на взлет. Для экипажа и пассажиров ГСТ путь на Кавказ оказался длинным, трудным и опасным. Уже сам взлет не предвещал [112] успеха. Самолет тяжело и долго скользил по бухте, а на редан{19} не выходил.

Надрывно ревели моторы. Видимо, давала себя знать перегрузка. И только благодаря искусству капитана Малахова удалось все же оторваться от воды и подняться в воздух. Все облегченно вздохнули. Однако никто не знал, что главное испытание было впереди.

Спустя полчаса у левого мотора заклинило поршни, и он вышел из строя. Полет продолжали на одном двигателе. Тяжелая машина быстро теряла высоту. По морю гуляли горбатые волны. Садиться в таких условиях, к тому же ночью, было нельзя. Только благодаря опыту капитана Малахова ГСТ сел на траверзе Феодосии милях в 50 от берега. Стрелок–радист сержант Павел Казаков передал в эфир радиограмму о вынужденной посадке с указанием координат.

Наступили томительные минуты ожидания. А помощь не приходила. К середине дня нагрянула новая, более серьезная опасность. Появились два вражеских самолета ХЕ‑111 и начали бомбить неподвижную лодку. С воем и свистом бомбы падали вблизи «девятки» и, взрываясь, поднимали фонтаны воды.

Экипаж лодки отбивал атаки. Стрелок–радист сержант Павел Казаков и стрелок младший сержант Николай Осиченко бесстрашно вели огонь из турельных установок.

Сбросив все бомбы и не добившись успеха, «хейнкели» снизились и нанесли удар из пулеметов. На смену этой паре пришло звено. Но, ничего не добившись, гитлеровцы улетели.

У самолета были изрешечены плоскости и хвостовое оперение. В днище оказались три пробоины. Через них в лодку фонтаном била вода. Сержант Казаков разорвал свою фланелевку. Кусками обернули патроны и заделали ими пробоину.

Опасность нового налета вражеской авиации оставалась. Надо было подальше отойти от берега. Выход нашли. За лопасти винтов прикрепили стропы парашюта. Получилось подобие паруса. Под воздействием северного ветра лодку относило в сторону Турции.

Уже двое суток черноморцы мужественно переносили лишения, по–братски делили остатки продовольствия.

На третьи сутки на горизонте показались два дымка. Постепенно они приближались, и наконец отчетливо вырисовались [113] корабли, шедшие курсом на гидросамолет. Чьи они? Чего ждать: спасения или гибели?

На всякий случай капитан Малахов отдал приказание:

— Приготовьте личное оружие. Будем сопротивляться до конца…

Вдруг кто–то крикнул:

— Наши! На–а–ши! Ура–а–а!

Много лет спустя бывший военком одного из этих кораблей Н. П. Савощенко писал:

«Быстроходный тральщик «Щит»… выполнял боевое задание в море… Сигнальщик корабля краснофлотец Радченко доложил, что видит какой–то белый предмет на воде. Командир корабля капитан–лейтенант Владимир Гернгрос взял курс на плавающий предмет. Подойдя ближе, мы увидели наш гидросамолет. На его винты был натянут «парус» из парашюта, благодаря ему самолет относило в море.

Была сильная волна. Корабль качало так, что вода перекатывалась через всю палубу. В таких условиях боцманская команда под руководством помощника командира корабля лейтенанта Н. М. Сотникова спустила на воду шлюпку. Штурман лейтенант О. А. Чуйко и краснофлотцы–гребцы направились к гидросамолету…

Личный состав корабля действовал самоотверженно. Мы приняли на борт 33 человека и доставили в Новороссийск»{20}.

Гибель военкома Михайлова

Эвакуация продолжалась. На подводных лодках «Щ-209» и «Л-23» ушли командующий Приморской армией генерал–майор И. Е. Петров и начальник штаба генерал–майор Н. И. Крылов, секретари горкома партии Борис Борисов и Антонина Сарина…

По решению, Военного совета на Кавказ улетел генерал Ермаченков. Старшим авиационным начальником на аэродроме Херсонес он оставил командира 23‑го полка капитана Михаила Ахапкина.

В ночь на 1 июля на аэродром Херсонес прибыли тринадцать «дугласов». Один из них должен был эвакуировать командование третьей особой авиагруппы и других защитников города. В числе пассажиров, севших в самолет, был и военком Михайлов. В это время на аэродроме создалась очень напряженная обстановка. У самолета собралось много людей. Нервы у всех напряжены до предела. [114]

Военком ясно увидел, что повлиять на обстановку можно только личным примером. Он уступил свое место в самолете и спрыгнул на землю.

— Спокойно, товарищи! Не волнуйтесь, — сказал он, обращаясь к бойцам. — Я остаюсь с вами…

— Братцы! Комиссар Михайлов остается с нами! — разнеслось по аэродрому.

Наступивший первый день июля был одним из тех, о которых и теперь вспоминать страшно. Вражеская авиация совершила 700 самолето–вылетов и сбросила на город и его защитников 5 тысяч бомб. Над аэродромом Херсонес с небольшими перерывами появлялись Ю-87. Они шли девятками, никакого противодействия не встречали и бомбили цель как на полигоне.

Военком Михайлов отправил на имя командующего авиацией радиограмму, в которой просил прислать транспортные самолеты. Генерал Ермаченков ответил, что с наступлением темноты на Херсонес прилетят три «Дугласа». Комиссар приказал восстановить посадочную полосу и усилить охрану аэродрома.

Первый день июля был на исходе. Вечерело. На одном участке группа фашистов при поддержке танков прорвалась к аэродрому. Надо было отбросить гитлеровцев. С этой целью военком Михайлов собрал около 200 подчиненных. К ним присоединились бойцы 8‑й бригады морской пехоты, в числе которых был Михаил Байсак, ныне капитан 1 ранга запаса. Вот что он пишет:

«На боевой рубеж нас привел комиссар Михайлов. Не успели мы залечь, как увидели справа движущиеся немецкие танки, а за ними — гитлеровцев. Комиссар принял решение: как только, приблизится головной танк, забросать его гранатами. Первые две машины загорелись и образовали пробку. Остальные танки отошли назад.

Мы были так воодушевлены своим первым успехом и без команды ринулись вдогонку отходящей пехоте гитлеровцев, расстреливая ее из автоматов.

Через два часа на нас снова двинулась лавина фашистов. Было трудно… Боезапас на исходе. Полковой комиссар приказал доставить остатки боезапаса с аэродромного склада. За час на механическом катке, которым авиаторы укатывали аэродром, один из краснофлотцев привез около полусотни ящиков с патронами. Но их хватило лишь на полчаса…»{21}. [115]

Наконец темнота окутала Херсонес. В небе тускло мерцали далекие звезды. На аэродроме люди не спали. Под руководством капитана Ивана Сапрыкина бойцы выложили ночной старт и с нетерпением ждали транспортные самолеты.

Фашисты усилили артиллерийский и минометный обстрел. И когда «дугласы» прилетели, то сесть уже не могли. Пришедшие с Кавказа катера тоже не могли подойти к берегу. Всякая надежда на эвакуацию раненых исчезла.

Днем 2 июля гитлеровцы продолжали бомбить и обстреливать Херсонес. Для многих защитников города день тот оказался последним в их жизни.

Погиб и военком Михайлов. На мысе Херсонес в память о крылатом военкоме установлен его бюст.

Сражались до конца

После эвакуации части войск оборонительного района старшим начальником на огненном клочке Крыма остался командир 109‑й стрелковой дивизии Приморской армии генерал Петр Георгиевич Новиков, участник гражданской войны, защитник Одессы. История возложила на него главную роль в последнем, наиболее трагическом акте севастопольской драмы.

На мысе Херсонес находилась мощная 35‑я батарея береговой обороны. Она была грозной силой, но теперь стала беспомощной: кончился боезапас. Чтобы батарею не захватили фашисты, ее решили уничтожить. В ночь на 2 июля гигантской силы взрыв потряс ночной воздух над побережьем.

Теперь и авиация не могла оказывать помощь. Аэродром Херсонес был превращен в сплошные воронки. Не мог принять ни одного самолета и гидроаэродром в Казачьей бухте.

Гитлеровцы остервенело рвались вперед. Мыс Херсонес превратился в главную арену жестоких боев.

Советские воины сражались самоотверженно. Они не только сдерживали натиск фашистов, но переходили в контратаки и отбрасывали их назад. Оставшиеся в живых пополняли боезапас за счет погибших товарищей.