Valery Frost - Заговор по душам. (Малоросский прованс.)

• Название: Заговор по душам. (Малоросский прованс.)
• Автор: Valery Frost
• Жанр: Современная проза

Написано в соавторстве с Громовой Еленой

Россия 1912 года. Выходит первый выпуск газеты "Правда", учреждены высшие начальные училища, основан Батумский ботанический сад и главная героиня повествования покидает родной город, чтобы оказаться в малоросской провинции версии лета 1912 года.

Отличница и баловня судьбы - Вера - становится жертвой кораблекрушения и оказывается в госпитале, где ее опознают, как опальную дочь генерала Епанчина. Очнувшись, девушка решает, что не просто так забросило ее во время предшествующее первой мировой... Еще не понимая, каким образом она сможет предотвратить трагедию, Вера идет по линии жизни своей тезки: поступает на работу в женскую гимназию, знакомится с модисткой и предлагает ей сделку, патентует изобретение - маленькое, исключительно женское, но довольно популярное, участвует в благотворительных музыкальных вечерах, танцует на балах... И знакомится с бароном Александром Фальц-Фейном. И все бы ничего, да только одно важное событие сведет главных героев и в очередной раз, и уже дальше будет трудно расстаться. Став свидетелем ограбления банка, Вера начнет помогать барону вести расследование. Куда приведет кривая дорожка? И так ли важна судьба государства, когда на кону жизнь любимого человека?

Две Веры - одна судьба. Одна любовь. Одна страна...

---

- Иди уже, - махнула рукой на младшего, - и отпусти "Софию".

Сама того не зная, старшая Фальц-Фейн снова заставила сына вернуться мыслями к русоволосой защитнице цыганенка.

Тем временем Вера судорожно сжимала в руках перо и ставила кляксы на расчерченную линейками бумагу. Цифры и даты никак не желали выстраиваться в ряд. Столь значимые детали истории ускользали от сознания, незаметно стирались, рассеиваясь утренним туманом. Епанчина паниковала.

Отсутствие привычных современному человеку вещей повергало в уныние. Глаз цеплялся за круглый набалдашник шпингалета, за торчащий в двери комнаты ключ, за римские шторы на окнах, за склад самоваров во дворе - их кто-то активно начищал до блеска, но листва мешала рассмотреть, кто.

Удивительно, но такие обычные для новомодных шкафов-купе плечики радовали Веру больше, чем горячая вода в ванной. С которой, кстати, тоже приходилось осторожничать. Пить воду из кранов не рекомендовали. Системы очистки водопроводных жидкостей, как зачастую бывало и в двадцать первом веке, существовали на дотации, и могли гарантировать лишь прозрачность, но никак не чистоту в смысле гигиеническом.

Следовало срочно отвлечься. Заняться полезным делом. Или наоборот, сбежать. Туда, где нет непривычных глазу столбов телеграфа, брусчатки, и кони, запряженные в телеги, не вызывают чувства безысходности. Следовало срочно съездить к морю. Благо, до Железного Порта на пассажирских фургонах было рукой подать. А тетя Маша обещала подсказать, к кому обратиться с вопросом о ночлеге. Ведь, как оказалось, до звания курорта местности еще расти и расти.

С самого утра девушка собралась посетить местный центральный рынок, что располагался на месте бывшего Рыбного рынка, рядом с Потемкинской улицей.

В очередной раз взглянув на упрямо грубеющую кожу подмышек и отметив, что совсем неплохо было бы найти аналог дезодоранта, Вера заплела косу от виска и через всю голову и отправилась за покупками. На пороге общежития Епанчину подловила тетя Маша.

- А куда, дивчино, собралася? - повариха завязывала цветастый платок, укрывая голову от южного солнца, и лукаво поглядывая из-под ресниц.

- На рынок, тетя Маша. Мне бы надо найти что-то, чтобы... - и показала, как бы пользовалась дезодорантом.

В ответ на признание кухарка ринулась вынюхивать Веру.

- Так тебе ж и не треба поди. Пахнешь як квитка.

Девушка улыбнулась.

- Это временно, тетя Маша. А на будущее?

- Ну, тоди годи стоять. Гайда до рынку!

По дороге тетя Маша объяснила, что лучше всего пользоваться настойкой коры дуба и вездесущей ромашкой. Вера и сама прекрасно понимала, что мало убить запах. Желательно уменьшить потоотделение, как одну из причин казуса. Про бритвенные станки учительница решила не заикаться. Уж больно резко реагировала на любые предложения повариха.

Рынок оказался не рынком, а самым настоящим базаром. С телегами и конями, с орущими зазывалами и невозможным разнообразием запахов. Привыкшая к довольно чистому произношению, сейчас Вера попала в постановку Нечуй-Левицкого, где все актеры поголовно "глушили" звук "г".

- Та щоб тоб╕ повилазило, якщо ти риби мо╓╖ не бачиш! - разрывалась худющая, как жердь, баба, размахивающая руками и осыпающая прохожих рыбьей чешуей. - Вперлася, як бричка до коняки! Ще б вс╕лася! (сноска: Та что б тебе повылезало, если ты моей рыбы не видиш! Влезла, словно бричка на коня! Еще и расселась!)

- Та я тоб╕ шо, м╕шаю? Я твою рибу и не трогала! А то шо вона вся грязна и помята, то яка ты, то така и твоя таранька! (сноска: Да я что тебе, мешаю? Я твою рыбу не трогала! А то, что она вся грязная и помятая, то вся в тебя!)

Продавщица-оглобля аж задохнулась от возмущения.

- Я тоб╕ щось за гусей тво╖х замизганих казала?! - не унималась жердь. - Не! Я як до людини до не╖, а вона свинюка свинюкою! При╖хала ╕з свого Залупенька й нормальним людям жити м╕шае! (сноска: Я тебе про гусей твоих хоть слово сказала?! Нет! Я к ней, как к человеку, а она свинья свиньей! Приехала из своего Запупинска и нормальным человекам жить мешает!)

- Та хто тут нормальна? Ти? Сама откуда вил╕зла? Як вискочила зам╕ж за Велетневського, так и дама? Так шо ли, га? (сноска: А кто тут нормальный человек? Ты? Сама откуда взялась? Как выскочила замуж за Велетневского, так и в дамки сразу!)

- А хоть и так!

- Та ты свою пику бачила? Коли останн╕й раз в калюж╕ вмивалась? Шо риба твоя шо ты завонялась! (сноска: Ты рожу свою видела?! Когда последний раз в луже умывалась? Сама, как рыба завонялась!)

- Ты тут мен╕ на рибу не гавкай, Ганьзю! (сноска: Ты мне на рыбу тут не гавкай, Ганзя!)

- А, так з тим шо ты воняеш согласна! От добр╕ люди, я понимаю! Нормальна людина, чесна женщина! Людям николи не бреше! (сноска: А, так с тем, что ты воня╓ш, согласна?! Вот, люди добре, это я понимаю! Честная женщина, людям никогда не врет!)

- Та я тоб╕ щас роги поодбиваю! Корова недо╓на! Та коли в мене риба, тьху! ... та коли я немита ходила? Люди! Вы подив╕ться, шо вона меле? (сноска: Да я тебе сейчас рога поотбиваю! Корова неподоенная! Да если у меня рыба, тьфу... да когда ж это я немытая ходила? Люди, вы поглядите, что она мелет?)

- Млин муку меле! А я тоб╕ правду кажу! Хивря ти, Любко! Хивря и ╓! (сноска: Мельница муку мелет! А я тебе правду говорю! Слов для тебя нет, Любка!)

- То шо ви тут роз╕йшлись? Чого розорались? Ви тут шо, одн╕? - не удержалась от соблазна и еще одна торговка. (сноска: Вы чего разошлись, бабоньки? Вы ж не на острове!)

- А ти чого л╕зеш? Тебе хто пита╓? (сноска: А ты чего свои пять копеек? Тебя сюда не звали!)

- Во-во! Ти ст╕й и сво╖ тухл╕ крашанк╕ продавай! Може якийсь опецьок и купе! - две задиристые бабы нашли общего врага - птичницу. (сноска: Вот-вот, стой и продавай свои тухлые яйца. Может кто и купит!)

- Та шо ви орете? Нормальн╕ в мене крашанки! ╤ н╕чого не тухл╕! (сноска: Чего вы раскаркались?! Нормальные у меня яйца! И ни разу не протухлые!)

- Ага, ага...

На последнем "га" Вера прыснула и потянула тетю Машу прочь. А то распереживалась кухарка не на шутку. Но еще довольно долго перебранка преследовала беглянок.

- Та шоб ото у ваших мужик╕в ото так╕ були, як ви мен╕ кажете! - сплюнула торгашка. (сноска: Да, чтоб у ваших мужиков были такие же тухле, как вы мои обозвали!)

- Шо? Шо ти нам сказала? Та ти вообще чотирьох звела в могилу! Може ╖х сво╖ми крашанками кормила, га? Дзузьки тепер хто п'ятий в╕зьме! А наших не трож! - наперебой голосили бабы. (сноска: Что?! Что ты сказала? Дат ты вообще четырех мужиков в могилу свела! Фигушки, кто пятый возьмет! А на наших и не смотри!)

- Та ви... Та я вас... (сноска: Да вы... Да я вас...)

- ╤ шо? Шо ти нас, га? Яйцями накорм╕ш, да? (сноска: Нас тоже яйцами накормиш?)

- Тьху, на вас! Та шоб я хоть ще раз з вами рядом стала! (сноска: Тьфу на вас! Больше ноги моей рядом с вами не будет!)

- Во! От и чкурай давай Параська в свою Дмитровку! И восп╕таним людям на оч╕ не вылазь! (сноска: Вот и чухай в свою Дмитровку! А воспитанным людям на глаза не лезь!)

- Та щоб таким восп╕таним як ви людям, оч╕ от╕ та повилазили! (сноска: Вам, воспитанным, пусть выдадут два глаза на троих!)

- Та шоб тоб╕ язик отсох! Швигалка стара! (сноска: А я желаю тебе всего, достойного старой шлюхи!)

- Да ну вас! Зв'яжись з такими, и сама такой стан╓ш! (сноска: С кем поведешься, у того наберешься!)

- От и давай зв╕дсиля! А ми з Ганькой будем працювати, а то так╕, як ти, м╕шають! (сноска: Вот и отлично! Баба с возу... А мы поработаем в тишине!)

- Ото Любко и правда! Ходють тут всяк╕! ╤ гавкають! (сноска: Вы, коллега, как всегда правы - ходят тут всякие!)

С тетей Машей ходить по базару было утомительно, хоть и экономно. Торговалась она, как говорят, с запалом. И обычный "шопинг" затянулся до полудня.

Весь оставшийся день Вера посвятила модернизации собственного наряда: купленные на рынке тонкие кружева, аккуратно легли на воротник и манжеты платьев. А за бритвенным станком пришлось посылать Зайку.

Как же обрадовалась Епанчина, когда выяснила, что опасными бритвами сейчас пользуются лишь по старинке! И что новомодное приспособление, привезенное из самой Америки, уже во всю используется местным бомондом. Да здравствует мыло душистое и полотенце пушистое! Спасибо мистеру Жилетту, что выбрал такое удачное время для изобретения своего первого шедевра!

На следующий день Верой была запланирована прогулка за нижним бельем и за купальным костюмом.

Утро началось с переполоха - во внутреннем дворе гимназии голосили дамы. Как бы ни хотелось еще немного понежиться в постели, но новой учительнице истории все же пришлось вставать. Хотя бы для того, чтобы закрыть окно, оградив себя от бабской склоки.

Подняв послушную римскую штору, Вера выглянула в окно. Тетя Маша с абсолютно несвойственной толстушке прытью гонялась за цыганенком и вопила что-то про преступление и наказание. Варвара, оказавшись эпицентром скандального забега, пыталась на повышенных тонах вразумить разбуянившуюся повариху. Звуковую картину добавляли хлопки мокрого полотенца и хихиканье подмастерьев всего кухонного цеха.