Стивен Кинг - Лавка дурных снов (сборник)

• Название: Лавка дурных снов (сборник)
• Автор: Стивен Кинг
• Жанр: Иностранное фэнтези
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-094184-1

Автор многочисленных романов, Стивен Кинг всегда считался еще и блестящим мастером малой прозы, ведь именно эти произведения принесли ему престижную премию О. Генри.

Новый сборник рассказов Кинга «Лавка дурных снов» – книга уникальная. Мастер впервые предваряет каждое произведение удивительно откровенной историей его создания, приоткрывая «дверь» в свою творческую мастерскую. Захватывающие и пугающие, будоражащие воображение и предостерегающие, эти рассказы – маленькие шедевры, которые мог написать только великий Стивен Кинг. «Я создал их специально для тебя, – обращается писатель к своему читателю. – Можешь смотреть, можешь трогать, но будь осторожен. У самых лучших есть зубы».

---

Я согласился, но видел, что ее гложут сомнения.

Это были отличные охотничьи сапоги. Мама Нона подарила их папе на день рождения меньше чем за два месяца до взрыва в «Глубокой». Думаю, они обошлись ей долларов в триста, но они того стоили. Высотой до колен, из мягкой как шелк кожи, но очень прочные. Такие сапоги не знают сносу, всю жизнь в них проходишь, да еще сыну оставишь. Каблуки подбиты гвоздями, и на определенных поверхностях эти гвозди могли высекать искры, как кремень о сталь.

Папа никогда не спустился бы в шахту в кованых сапогах, тем более в аварийную, где мог быть и рудничный газ, и чистый метан. И не говорите мне, что он просто забыл. Они спускались туда с респираторами и с кислородными баллонами, и папа уж точно переобулся бы. Или, как верно заметила мама Нона, надел бы на сапоги войлочные бахилы. Ей незачем было искать у меня подтверждения, она сама знала, какой он ответственный и осторожный. Но даже самая безумная мысль может тобой завладеть, если ты одинок и убит горем, а кто-то умело на этом играет. Эта безумная мысль присосется к тебе, как паразит, ввинтится в голову, отложит яйца, и очень скоро твой мозг превратится в клубок извивающихся червей.

Я посоветовал ей сменить телефонный номер, она так и сделала, но мальчишка узнал новый номер и продолжал ей названивать. Он говорил ей, что папа забыл, что на нем кованые сапоги, один из гвоздей высек искру, и случился большой бабах.

Ничего не произошло бы, если бы тебе не вздумалось подарить ему эти сапоги, старая ты черножопая сучка. Вот как он с ней разговаривал – или, может быть, еще хуже, просто она мне не передавала.

Наконец она вообще избавилась от телефона. Я говорил ей, что телефон нужен, ты живешь совершенно одна, и не дай бог что случится, но она не желала слушать. Повторяла: «Иногда он звонит посреди ночи, Джорджи. Ты не представляешь себе, что я чувствую, когда лежу в темноте, слушаю, как звонит телефон, и знаю, что это он, тот мальчишка. Куда, интересно, смотрят его родители? Ребенок не спит по ночам и названивает чужим людям!»

Я говорил: отключай телефон на ночь.

Она отвечала: «Я отключаю. Но он все равно звонит».

Я говорил, что это ей чудится. Я пытался сам в это поверить, но не мог, мистер Брэдли. Если тот гадкий мальчишка сумел украсть коробку Марли, если он знал, что Вики завалила прослушивание на роль, если знал о папиных сапогах – если он оставался мальчишкой все эти годы, – то он, конечно же, мог позвонить и на отключенный телефон. В Библии сказано, что дьявол рыщет по всей земле и десница Господня его не оставит. Я не знаю, был ли тот гадкий мальчишка самим дьяволом, но что-то дьявольское в нем имелось.

И я не знаю, можно ли было спасти маму Нону, если бы она позвонила в «скорую». Я знаю только, что когда у нее прихватило сердце, она не смогла никуда позвонить, поскольку в доме не было телефона. Она умерла в одиночестве. Соседка нашла ее на полу в кухне на следующий день.

Мы с Карлой приехали на похороны и провели ночь в папином доме, где мама Нона осталась жить после его смерти. Мне приснился кошмар, я проснулся посреди ночи и больше не смог заснуть. Уже утром, услышав, как на крыльцо упала газета, я вышел за ней и увидел, что на почтовом ящике за калиткой поднят флажок. Я подошел к ящику – как был, в халате и тапочках. Внутри лежала детская бейсболка с пластиковым пропеллером на макушке. Я взял ее в руки, и она была горячей, как будто ее только что снял с головы человек, пылавший в лихорадке. Мне было противно к ней прикасаться, но я все равно перевернул ее и заглянул внутрь. Внутри бейсболка лоснилась от какого-то допотопного масла для волос, которым уже давно никто не пользовался. К подкладке прилипло несколько ярко-рыжих волосков. И там лежала записка, написанная корявым детским почерком: «БЕРИ СЕБЕ, У МЕНЯ ЕСТЬ ЕЩЕ».

Я отнес чертову бейсболку на кухню – держа двумя пальцами, потому что, как я уже говорил, мне было противно к ней прикасаться, – запихнул ее в дровяную печь и поднес спичку. Бейсболка сгорела мгновенно. Вспыхнула зеленоватым пламенем и осыпалась пеплом. Где-то через полчаса Карла спустилась в кухню, принюхалась и спросила: чем так воняет? Как будто гнилыми водорослями.

Я сказал, что это, скорее всего, выгребная яма за домом. Она, наверное, переполнилась, и надо вызвать ассенизаторов, чтобы все откачали. Но я знал правду. Это был запах метана. Возможно, последний запах, который почувствовал мой отец перед тем, как что-то высекло искру и папа вместе с двумя его спутниками отправился на тот свет.

Я тогда работал в аудиторской фирме – одной из крупнейших независимых аудиторских компаний на Среднем Западе – и очень быстро поднялся до руководящей должности. Собственно, так всегда и бывает, когда приходишь на работу пораньше, уходишь попозже и занимаешься делом, а не считаешь ворон. Мы с Карлой хотели иметь детей, и мой доход позволял всерьез думать об этом, но ничего не получалось, ее месячные приходили регулярно, как по часам. Мы ездили в Центр акушерства и гинекологии в Топеке и сдали все необходимые анализы. Врач сказал, что у нас все нормально и говорить о лечении бесплодия пока рано. Он велел нам возвращаться домой и наслаждаться интимной жизнью.

Так мы и сделали, и через одиннадцать месяцев у жены случилась задержка. Жена воспитывалась в католической семье, но, поступив в университет, прекратила посещать церковь. Однако когда стало ясно, что Карла забеременела, она снова стала туда ходить. И хотела, чтобы я ходил вместе с ней. Мы посещали церковь Святого Андрея. Я сам человек не религиозный, но был не против. Если Карла хотела поблагодарить Бога за счастье стать матерью, я не возражал.

Выкидыш случился, когда она была на шестом месяце. Несчастный случай. Хотя это был никакой не случай. Ребенок прожил несколько часов, потом умер. Умерла. Это была девочка. Ей нужно было дать имя, и мы назвали ее Элен, в честь бабушки Карлы.

Это произошло прямо у церкви. Месса закончилась, мы собирались пообедать где-нибудь в центре и вернуться домой, чтобы я успел посмотреть футбол по телевизору. Карла хотела просто полежать, подложив под ноги подушку и наслаждаясь беременностью. Она действительно наслаждалась своим состоянием, мистер Брэдли. Каждый день, даже на ранних сроках, когда ее постоянно тошнило.

Я увидел гадкого мальчишку, как только мы вышли из церкви. Те же мешковатые шорты, тот же свитер в полоску, тот же пухлый детский животик. Бейсболка, которую я нашел в почтовом ящике, была синей, а та, что на голове у мальчишки, – зеленой. Но тоже с пластиковым пропеллером на макушке. У меня на висках уже пробивалась первая седина, а он так и остался мальчишкой шести-семи лет.

Он стоял чуть поодаль, как бы прячась за спиной другого мальчишки. Обыкновенного мальчишки, который вырастет и станет взрослым. Вид у этого мальчика был огорошенный и испуганный. Он держал что-то в руках. Что-то похожее на мячик с той ракетки, которую мама Нона давным-давно подарила мне на день рождения.

– Давай, – сказал гадкий мальчишка. – А то отберу те пять баксов, что я тебе дал.

– Не хочу, – ответил обычный мальчик. – Я передумал.

Карла их не видела. Она стояла на крыльце, на верхней ступеньке, и беседовала с отцом Патриком. Говорила ему, что ей очень понравилась его проповедь. Его слова дали ей пищу для размышлений. Лестница была гранитной и довольно крутой.

Кажется, я пошел к ней, чтобы взять под руку. А может, и нет. Может, я просто застыл на месте, как это было, когда мы с Вики встретили того мальчишку после прослушивания на роли в «Музыканте». Прежде чем я сумел сбросить оцепенение или выдавить хоть слово, гадкий мальчишка шагнул вперед и достал из кармана зажигалку. Как только он щелкнул зажигалкой, я понял, что произошло в тот день в шахте «Глубокая». Папины кованые сапоги были ни при чем. Что-то зашипело и заискрилось на верхушке красного мячика в руках у обычного парнишки. Он отбросил эту штуковину, просто чтобы от нее избавиться, и гадкий мальчишка расхохотался. Это был нехороший, злой смех.

Искрившаяся штуковина ударилась о ступеньки сбоку, под металлическими перилами, отскочила и взорвалась с оглушительным грохотом и вспышкой желтого света. Это была не обычная петарда и даже не «вишневая бомбочка». Это был взрывпакет М-80. Взрыв напугал Карлу точно так же, как она сама напугала Вики в тот день в кладовке в женском общежитии. Я попытался ее подхватить, но она держалась двумя руками за руку отца Патрика, и мои пальцы скользнули по ее локтю и сорвались. Они упали с лестницы вместе. Он сломал правую руку и левую ногу. Карла сломала лодыжку и получила сотрясение мозга. И потеряла ребенка. Потеряла Элен.

На следующий день мальчик, который бросил М-80, пришел вместе с мамой в полицию и во всем признался. Он был совершенно подавлен и говорил то, что дети всегда говорят – искренне, по большей части, – когда какая-то шалость оборачивается бедой. Это вышло нечаянно, он не хотел ничего плохого. Он сказал, что вообще не собирался кидать эту штуку, но другой мальчик поджег фитиль, и он бросил ее от испуга. Нет, сказал он, того мальчишку он видел впервые в жизни. Нет, он не знает, как его зовут. Он отдал полиции пять долларов, которые получил от плохого мальчишки.