Уильям Кингстон - Гризли (сборник)

• Название: Гризли (сборник)
• Автор: Уильям Кингстон
• Издательство: ЛитагентКлуб семейного досуга7b51d9e5-dc2e-11e3-8865-0025905a069a
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2015
• ISBN: 978-966-14-8396-4, 978-966-14-8395-7, 978-966-14-7926-4, 978-5-9910-3124-0, 978-966-14-8392-6, 978-966-14-8394-0

На севере Канады, в суровом и безлюдном краю, осиротевший медвежонок Мусква встречает огромного раненого медведя Тира. Их ждут невероятные приключения и открытия, но трогательная дружба поможет преодолеть все опасности!

В сборник также вошли приключенческие повести и рассказы различных авторов: «Охотники на волков» (Дж. Кервуд), «Приключения юного раджи» (У. Кингстон), «Заклинатель змей» (Л. Русселе), «Коралловый остров» (Р. Баллантайн), «Маленький Тумаи» (Р. Киплинг).

---

Падая, старик успел ухватиться за крепкий, упругий тростник, выросший на берегу. Крокодил наполовину высунулся из воды и изо всех сил тащил к себе жертву. Несколько минут длилась борьба. Выбившись из сил, старик стал уже сдаваться. Вдруг он выпустил из рук тростник, повернулся к чудовищу, схватил его за голову и быстрым движением руки ослепил. Взвыв от боли, крокодил выпустил добычу и нырнул в мутную пенистую воду.

Несмотря на страшную боль, старик собрал все силы, отполз подальше от берега и принялся подбирать корзины. Они валялись тут же в густом кустарнике, но ни одной змеи в них не оказалось.

– Ушли! Мои милые спутники, дорогие друзья, все до одной ушли!.. О всемогущий Шива, разве затем ты спас меня от страшной пасти крокодила, чтобы разлучить с теми, кого я так любил. Верни мне моих змей, Рама, верни моих кормилиц!

Вдруг что-то зашуршало в траве, и к ногам старика подползла великолепная черная кобра, опаснейшая из ядовитых змей. Она подняла голову, раздула шею и издала легкий свист. Старый заклинатель отер слезы и стал на колени.

– А, это ты, красавица Сапрани, царица моя дорогая! – растроганно заговорил он. – Я был уверен, что ты не покинешь меня.

Старик бережно взял змею и сунул ее за пазуху. Видно, это понравилось кобре, она прижалась к груди старика и свилась клубочком.

Не теряя надежды вернуть и других беглянок, старик взял тумриль и стал наигрывать тихую, нежную мелодию. Но сколько не играл, сколько не звал беглянок, суля им всевозможные блага, – только эхо откликалось на его зов. Погоревал-погоревал старик, забрал пустые корзины и медленно стал взбираться на крутой берег.

Тем временем на чистом лазурном небе взошло солнце и горячими лучами облило равнину. Странник кое-как добрел до дороги, с которой на свою беду свернул в сторону, но тут силы оставили его. Изнемогая от усталости и боли, он остановился, положил посох и корзины на землю и прилег на краю дороги, хотя до гостеприимного крова, куда его так манило, было рукой подать. Но измученному путнику не под силу было добраться до жилья; совсем обессиленный лежал он на земле и всю надежду возложил на помощь Провидения.

Вдруг веселые звуки флейт и цимбал прервали грустные мысли старика. По дороге от Каунпора медленно двигалась толпа людей; окутавшее их до половины облако пыли казалось огненным столбом под ослепительными лучами солнца. Впереди бежали, подпрыгивая в такт музыки, молодые индусы в коротких шелковых туниках и золотистых шапочках на длинных развевающихся волосах. Одни играли на флейтах, другие – на тамтамах и на цимбалах. Позади музыкантов шел огромный слон, покрытый роскошным чепраком. Вокруг слона гарцевало около двадцати всадников в богатой, сверкавшей золотом одежде и с длинными пиками в руках. В гавдахе[13] из массивного золота, возвышавшемся на спине слона, полулежал на бархатных подушках молодой человек. Темнокожий невольник держал над его головой большой парчовый зонтик. По чалме, обвитой золотым шнуром, всякий, знакомый с обычаями индусов, мог признать в путешественнике владетельного принца, а по шелковому шнурку, спускавшемуся на грудь тройным рядом, – члена священной касты браминов.

И правда, молодой человек был не кто иной, как могущественный принц Дунду-Пантрао из дома Магарат, последний Пейхвах, то есть первосвященник. Но теперь из всех этих громких титулов у него оставалось только скромное звание князя Битурского, по имени небольшого поместья на берегах Ганга, оставленного ему англичанами взамен отнятого у его отца огромного царства. Тем не менее принц Дунду слыл за горячего сторонника новых властителей Индии. Он охотно водил с ними дружбу, бывал на их празднествах и теперь возвращался из Каунпора, где был на блестящем балу у коменданта города, генерала Вейлера.

Судя по веселому смеху, с которым слушатели внимали рассказам принца, надо было полагать, что бал удался на славу. С оживленным видом, блестящими глазами описывал Дунду великолепное убранство комендантского дворца, роскошные наряды европейцев, их чарующую любезность; однако в его речах нетрудно было уловить иронический тон – он как будто поставил себе задачу возбудить в слушателях не восхищение, а зависть и недоброжелательство к иностранцам.

Вдруг до веселой толпы донесся жалобный стон. По знаку принца все разом остановились. Сам он, приподнявшись на подушках, взглянул вниз и увидел на краю дороги нищего с протянутыми к нему с мольбой руками.

– Это что за человек? – спросил дрогнувшим голосом Дунду.

– Я, государь, Мали! – ответил старик. – Мали, заклинатель змей, низко кланяюсь вашей светлости и умоляю сжалиться надо мной.

– Чего ты тут расселся у самой дороги, колдун? И зачем спозаранку выбрался из своего логова? – быстро спросил принц.

– Воля твоя, государь, но я не колдун. Сам грозный, могущественный Шива дал мне таинственную власть над всеми гадами… С месяц тому назад я отправился в Кайрахскую долину, где, как известно вашей светлости, каждые пять лет устраиваются ярмарки. Там по священному обычаю я заставлял своих змей плясать перед изображением кровавой Кали, но, видно, оскудела в народе вера – приношений было так мало, что на мою долю почти ничего не досталось. С пустыми руками шел я назад и думал сегодня добраться домой, как вдруг, переходя на рассвете овраг, чуть не угодил в пасть крокодила. Милость всемогущего Шивы спасла мне жизнь, но моя нога, моя бедная нога, так искусана, что я не могу двинуться с места. Сжалься надо мной, государь, прикажи своим людям донести меня вон до той усадьбы. Я уверен, что сагибы приютят меня и позволят отдохнуть у них день-другой.

– Ого! Каким ты краснобаем стал, – произнес насмешливо принц. – Я не знавал за тобой такого таланта. Верно, научился у своих друзей, великодушных сагибов. Что и говорить, золотое у них сердце! Я тоже в этом не сомневаюсь. Однако, чтобы дать тебе возможность лишний раз убедиться в их милосердии, – оставляю тебя здесь. Прощай, старик!

Дунду сделал повелительный жест вожаку и снова важно развалился на подушках. Зазвучали флейты и цимбалы: шествие двинулось в путь и вскоре исчезло в облаках золотистой пыли.

В порыве отчаяния несчастный старик поднялся с земли, сделал несколько шагов, но обессиленный потерей крови без чувств повалился на землю.

Глава II Семейство Буркьен

Прав был старый Мали, рассчитывая на великодушие владельца усадьбы, до которой злой рок помешал ему добраться. Там жил знатный европеец по фамилии Буркьен – сагиб, как называют европейцев индусы, – известный во всем крае не только своим богатством, но и широкой благотворительностью. Буркьен был одним из крупнейших местных помещиков. Его земли тянулись по правой стороне Ганга более чем на двадцать тысяч гектаров, а в подвластных ему тридцати деревнях жила не одна тысяча крестьян.

Впрочем, Буркьен не был только пришельцем, как большинство европейцев, приезжающих в Индию, чтобы как можно скорее нажить состояние и опять вернуться к себе на родину с туго набитыми карманами. Дельцы эти безбожно эксплуатируют туземное население; немудрено, что оно относится к ним враждебно и вредит им, где только можно. Буркьена же считали скорее индусом, нежели европейцем. Если же переделали его фамилию в Бурхан, то есть «злой господин», то только по созвучию слов. «Злого господина» все подвластное ему население прямо боготворило за доброту и открытость. Мало того что Буркьен родился в Индии, он носил фамилию славного защитника Алигара генерала Гектора Буркьена, память о котором живет в сердцах благодарных индусов и в наши дни.

Генерал Буркьен, родом из Парижа, принадлежал к тем блестящим искателям приключений конца восемнадцатого века, которые шли на службу к индусским принцам, чтобы воевать с англичанами. Пятнадцать лет тянулась ожесточенная борьба, пока наконец в решительном сражении при Ласвари индусские войска, несмотря на чудеса храбрости своих военачальников – французских офицеров, не были разбиты наголову англичанами. При заключении мира победителями, между прочим, было поставлено условие не принимать на службу в индусскую армию французских офицеров.

Во время своего пребывания в Индии Гектор Буркьен женился на принцессе царской крови и получил за нею в приданое богатейшее поместье Гандапур на берегу Ганга между Каунпором и Битуром, где с разрешения английских властей и поселился с женой и сыном после битвы при Ласвари. Его сын, женившись на дочери брамина из Бенареса, навсегда поселился в Гандапуре и занялся разведением индиго. Дела у него пошли отлично, и он скоро удвоил свое состояние. После его смерти огромное состояние перешло к единственному его сыну Арману.

Арман Буркьен, состоя в родстве по матери и бабушке с представителями двух высших каст в Индии, с полным правом мог бы считать себя скорее индусом, нежели французом, но он свято хранил память о далеком отечестве своих предков и вскоре после смерти отца отправился во Францию. Там он женился на француженке и через два года снова вернулся в Индию. Когда сыну его Андре исполнилось двенадцать лет, он послал его в Париж заканчивать образование. С отъездом сына Буркьена стали преследовать несчастья: он потерял мать, а вслед за ней и свою нежно любимую жену, оставившую на его руках дочь Берту, прелестную четырнадцатилетнюю девочку, прозванную индусами феей Гандапура.