Уильям Кингстон - Гризли (сборник)

• Название: Гризли (сборник)
• Автор: Уильям Кингстон
• Издательство: ЛитагентКлуб семейного досуга7b51d9e5-dc2e-11e3-8865-0025905a069a
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2015
• ISBN: 978-966-14-8396-4, 978-966-14-8395-7, 978-966-14-7926-4, 978-5-9910-3124-0, 978-966-14-8392-6, 978-966-14-8394-0

На севере Канады, в суровом и безлюдном краю, осиротевший медвежонок Мусква встречает огромного раненого медведя Тира. Их ждут невероятные приключения и открытия, но трогательная дружба поможет преодолеть все опасности!

В сборник также вошли приключенческие повести и рассказы различных авторов: «Охотники на волков» (Дж. Кервуд), «Приключения юного раджи» (У. Кингстон), «Заклинатель змей» (Л. Русселе), «Коралловый остров» (Р. Баллантайн), «Маленький Тумаи» (Р. Киплинг).

---

И снова он услышал тихие стоны Мусквы.

Тогда Лангдон обернулся к Брюсу.

– Решено! – сказал он; и в его словах действительно прозвучало бесповоротное решение. – Я все утро ломал себе голову, и теперь меня не сдвинешь с места. Вы и Метузин отправляйтесь туда, куда везут вас лошади. Я же возвращусь обратно вниз, на милю или немножко побольше, и выпущу медвежонка там, откуда он сумеет найти дорогу к себе домой.

Он не дождался возражений или замечаний; да Брюс их вовсе и не собирался делать. Лангдон взял на руки Мускву и повез его обратно на юг.

Спустившись на целую милю в долину, он выехал на широкий, открытый луг, на котором то там, то сям возвышались группы сосняка и ивняка и так сладко пахло цветами. Здесь он сошел с коня и десять минут просидел на траве вместе с Мусквой, достал из кармана пакет с сахаром и скормил остатки его медвежонку. Какой-то плотный комок подкатил ему к самому горлу, когда маленький, мягкий носик стал обнюхивать ладонь его руки, а затем он вскочил на седло, и теплое, легкое облако вдруг заволокло его глаза. Он попытался было засмеяться, но кажется, это ему не удалось. Он любил Мускву и знал, что оставлял в этой долине гораздо большего друга, чем им мог бы быть для него человек.

– Прощай, дорогой! – сказал он, и в голосе у него послышались слезы. – Прощай, маленький плутишка! Может быть, я когда-нибудь еще вернусь сюда и мы с тобой увидимся, – ты тогда будешь уже громадным, свирепым медведем, – но уж я не буду стрелять никогда, никогда, никогда…

И он поскакал на север. Отъехав триста ярдов, он повернул голову и посмотрел назад. Мусква все еще бежал за ним, но уже стал отставать. Лангдон помахал ему рукой.

– Прощай! – крикнул он ему, глотая подкативший к горлу комок. – Прощай!

Полчаса спустя с вершины подъема он посмотрел вниз в бинокль. Он увидел Мускву. Медвежонок представлял собой темное пятнышко. Он стоял и настойчиво ожидал его возвращения.

И, попробовав еще раз засмеяться, что у него снова не вышло, Лангдон стал переваливать через Дивайд и исчез из жизни Мусквы навсегда.

Глава XXI Мусква разыскивает своего друга

Целые полмили бежал Мусква за Лангдоном. Сперва он бежал вскачь, затем стал идти шажком и, наконец, остановился совсем, сел, как собака, и стал смотреть на возвышавшийся перед ним подъем. Иди Лангдон пешком, Мусква не отстал бы от него до тех пор, пока не устал бы совсем. Но медвежонок не выносил своей тюрьмы; его ужасно укачало и избило об нее все его бока, и к тому же лошадь два раза оступалась, и это было для Мусквы то же, что и землетрясение. Он знал, что и клетка и сам Лангдон находились уже далеко от него. Он сел ни минутку и задумчиво заскулил, но далее уже не пошел. Он был уверен, что друг, которого он так полюбил, скоро вернется к нему обратно. Ведь он возвращался к нему всегда. Он ни разу не покидал его одного. Поэтому Мусква начал охотиться на бабочек и срывать дикие фиалки и решил на некоторое время вовсе не покидать того пути, по которому проследовал караван. Весь этот день он оставался на усеянном цветами лугу у подошвы подъема, и ему было приятно греться под теплыми лучами солнца и выкапывать из земли корешки, которыми он так любил лакомиться. Он накопал их, все их съел и отлично выспался после обеда; но когда стало заходить солнце и через долину протянулись мрачные тени от гор, его стал разбирать страх. Он был еще очень маленьким медвежонком, и после смерти его матери это была для него первая ночь, которую ему приходилось проводить совершенно одному. Тир заменял ему мать, а Лангдон занял место Тира, так что до этого самого времени он не чувствовал ни одиночества, ни страха темноты. Он подполз под терновый куст около следа, оставленного караваном, и стал там ожидать, прислушиваться и нюхать пытливо воздух. Высыпали и замигали звезды, но в эту ночь они были не настолько ярки, чтобы освещать ему путь. До самого рассвета он не вылезал из-под тернового куста и все время держался настороже.

Солнце опять придало ему бодрости и уверенности в себе, и он стал бродить взад и вперед по долине, причем запах лошадиных копыт становился все слабее и слабее, пока не прекратился совсем. В этот день Мусква питался травой и фиалковыми корешками, а когда наступила вторая ночь, то он оказался уже у того самого подъема, через который проходил караван из долины, где находился Тир и Исквао. Он утомился, был голоден и чувствовал себя безнадежно одиноким. Эту ночь он провел в дупле свалившегося дерева. На следующий день он отправился далее и следующие дни и ночи пребывал в одиночестве в этой обширной долине. Он прошел недалеко от того прудка, около которого Тир встретился со старым медведем, с ощущением голода обнюхал рыбьи кости и заплакал; он обошел кругом темное, глубокое озерцо; видел какие-то тени во мраке леса; прошел по выстроенной бобрами плотине и две ночи провел около того места, с которого наблюдал, как Тир ловил рыбу. Теперь уж он почти совсем забыл о Лангдоне и думал только о Тире и о своей матери. Он хотел их. Они были нужны ему теперь больше, чем дружба всех людей в мире, потому что Мусква снова превратился в дикого зверя.

Было начало августа, когда он подошел к выходу из долины и стал взбираться на тот подъем, где Тир впервые услышал гром и почувствовал боль от выстрелов белых людей. В эти две недели он быстро вырос, несмотря на то, что часто ложился спать с пустым желудком; не боялся теперь он и темноты. Через глубокий, мрачный, лишенный солнечного света каньон он прошел к вершине подъема, на который взбирался Тир, когда за ним по пятам следовали Лангдон и Брюс. И перед ним открылась другая долина, бывшая его родиной.

Но он не узнал ее. Он не увидел и не почуял в ней ничего такого, что казалось бы для него близким. Но это была такая красивая долина, таким обилием она дышала и так была залита солнцем, что он не торопился уходить из нее. Он нашел в ней массу лакомств и вкусных корешков. А на третий день он совершил уже самостоятельно первое настоящее убийство. Он почти споткнулся о молодого сурка, ростом не более красной белки, и прежде чем это маленькое существо успело скрыться от него, он уже задавил его лапой. Это дало ему возможность сытно поесть.

Прошла целая неделя, пока ему удалось добраться до того места, где скончалась его мать. Если бы он поднялся выше и прошел по самому кряжу, то увидел бы ее кости, уже гладко обглоданные разными хищными тварями. На следующую неделю он попал на тот лужок, на котором Тир загрыз карибу и убил большого черного медведя.

Вот здесь-то Мусква вдруг и почувствовал себя дома!

В течение двух суток он не отходил от этого места тризны и поединка далее чем на двести ярдов и ночью и днем поджидал к себе Тира. Затем он стал совершать более далекие экскурсии в поисках пищи, но каждый вечер, когда горы начинали отбрасывать от себя длинные тени, он обязательно возвращался к группе деревьев, в которых были спрятаны Тиром запасы, обворованные разбойником черным медведем.

Однажды он отправился дальше, чем обыкновенно, в поисках корешков. Он был уже в полумиле от того места, которое стал считать своим домом, и принялся уже за обнюхивание скалы, как вдруг перед ним появилась массивная тень. Он поднял голову, посмотрел и вдруг застыл на месте на целые полминуты. Сердце в нем забилось и запрыгало от радости, как не билось и не прыгало никогда. В пяти футах от него стоял Тир! Громадный гризли так же застыл на месте, как и он, и стал смотреть на него в упор. Затем Мусква чисто по-детски взвизгнул от радости и подбежал к нему. Тир опустил свою большую голову, и еще следующие полминуты они оба провели без движения, причем Тир засунул свой нос глубоко в шерсть на спине у Мусквы. А затем они отправились вместе далее, точно никогда и не расставались, и Мусква следовал за ним с радостью.

После этого потянулись дни удивительных путешествий и роскошных трапез, и Тир познакомил Мускву с тысячами новых мест в двух долинах и на горном хребте, который их разделял. Они много и часто занимались рыбной ловлей, убили еще одного карибу на горном кряже, и с каждым днем Мусква становился все толще и жирнее и все увеличивался и увеличивался в весе, пока наконец к середине сентября не стал таким большим, как крупная, взрослая собака. Затем пошли ягоды, а Тир знал, где внизу, в долине, они поспевали раньше всего, – дикая красная малина, потом мыльнянка, а после них душистая черная смородина, которая росла в самой глубине леса и была такая крупная, как вишня, и такая сладкая, как сахар, которым Лангдон кормил Мускву. Эту черную смородину Мусква любил больше всего на свете. Она росла густыми кистями, и на ветках, к которым она была прикреплена, вовсе не было листьев, так что он мог нарвать ее и съесть чуть не целую кружку в пять минут.