Владимир Цыбин - Заговоренные клады и кладоискатели. Предания старины и новины заговоренные

• Название: Заговоренные клады и кладоискатели. Предания старины и новины заговоренные
• Автор: Владимир Цыбин
• Издательство: Мир дому твоему
• Жанр: Разное
• Год: 1994
• ISBN: 5—87553—005—7

Пожалуй, на всей земле нет такого человека, который в какой-то период своей жизни не мечтал бы найти клад.

О кладах и кладоискателях ходят разные слухи, предания, легенды. Особенно богата ими наша русская, славянская земля. В каждой местности есть свой миф о кладах, свое представление о них. Мы живем в мире мифологии с детства. Спроси любого — и любой может тебе на эту тему что-нибудь рассказать, вспомнить какой-нибудь эпизод из чьей-либо практики. Но все это будут отдельные случаи, жизненные отрывки, фрагменты, почти никак не связанные между собой.

Некоторые литераторы прошлого века (например, Н. Аристов, Д. Садовников, С. Максимов и другие), бывало, писали о кладах, но ныне их не издают, о них ныне редко кто знает. Литературы на эту тему сейчас вообще не сыскать, хотя это интереснейшая частица духовного богатства нашего народа.

И этот пробел восполняет книга, которую вы держите в руках.

---

В тех же жигулевских пещерах, где множество кладов и не только разинских, как-то одна богомолка (видимо, из скиталиц) выбрала себе удобную пещеру, повесила образок и начала усердно молиться. Молилась долго, настала ночь. И явился в пещеру Разин; тотчас со всех сторон пещеры выкатились бочки с золотом, он выгнал богомолку и сел считать деньги».

Так что клады не только кладутся на счастливых или на зарок, но и на самих себя. И тогда человек должен сторожить свои клады, являться на земле, чтобы проверить свои сокровища.

* * *

Разин не только заколдовал свои клады «на помин» своей души, но, по некоторым преданиям, в том числе и поволжских народов, является с того света, чтобы отбить у других деньги и имущество. Так, одно из чувашских преданий говорит, как однажды явился Разин к одному пчелинцу и грозно «потребовал от него денег и две кадки меду; когда пчелинец заупрямился было, Стенька погрозил ему саблей. Взяв деньги и две кадки меду, он посыпал на них какого-то зелья и вдруг провалился с ними в землю…».

Есть редкое сибирское предание, что является Разин первым русским переселенцем на Иртыше.

Жил на тракте богатый хозяин постоялого двора, за деньги-золото душу отдает. Нанял он в стражу крепких и отчаянных парней. И сам жил в остерег, деньги прятал в кубышке, закопал се в землю, а на том месте посадил дуб. Вырос дуб, оплел корнями железную кубышку, никому и недогад, где он золото прячет.

Как-то выпил он с другом-купцом наливочки, и разговорились, ну, хозяин двора, Наумом его звали, и говорит:

— Что возьму, то крепко в руках держу, не зря говорено: «Наум — богат на ум», говоришь — разбойники, а что мне разбойники, я сам птица ловчая. Мне и Сенька Разин, будя он жив, не в устрашение.

Видно, хвастливое слово и до того света доходит. Сидит как-то вечером под этим дубом хозяин, а дуб тот возле леска, невдали от постоялого двора. Сидит и желуди от нечего делать подгребает к себе ногой.

Глядь, а перед ним человек не то что огромного роста, но сильно кряжистый, волос русый, но потуекменный, как в могилах у покойников, а в руке сабля острая.

— Ну что, хозяин, не признаешь?

— Не признаю.

— Я и есть Разин, пришел с того света тебя проучить. Говори, где клад, а не то твою голову с собой унесу.

— Клал под дубом, взять но можно.

Тут Разин подпор плечом дуб. крякнул и повалил дуб на землю вместо о вырванными корнями, взял кубышку, посыпал ее желудями, желуди потяжелей и. зазвенели и стали монетами. Земля тут разверзлась, и Разин ушел под землю в том месте, где рос этот дуб.

ЗАВЕЩАНИЕ СТЕНЬКИ РАЗИНА

Еще в начале нашего века между крестьянами села Шатрошаны, что близ Сызрани, ходила записка про клад Разина, составленная по устным преданиям и записанная каким-то грамотеем.

Но сначала предоставим слово Н. Аристову — знатоку этих и многих других кладов, объясняющее происхождение этой записки.

«В с. Шатрошаны лежит казны — видимо-невидимо; тут клад — всем кладам отец. За рекой есть земляной вал, и в этом-то валу вырыт большой выход, который немного осыпался, а дверь, в нем осела, поэтому можно видеть внутренность выхода на яркий солнечный день. На этот клад было письмо у старого шатрашанского мельника, а как оно досталось, сей час увидим. Шел раз по Шатрашану прохожий, не то хворый, не то разбитый ногами; остановился он отдохнуть на мельнице и разговорился с мельником. Слово за слово, зашла речь о воле и о кладе, прохожий показал письмо мельнику, как взять этот знаменитый клад, на расспросы мельника — откуда достал прохожий это письмо, последний передал ему вот что:

— Нанялся один странник бурлачить на Волгу да и захворал на судне, его высадили на берег в Жигулевских горах: побрел он по тропинке и сбился в горах: долго бродил он в лесу, наконец наткнулся на другую тропинку, которая привела его к землянке. Думая, что это жилье угольщика, бурлак вошел в землянку, помолился Богу, поклонися хозяину. — а тот был старенький старичок. — и стал проситься ночевать у него. «Пожалуй, ночуй. — говорит старичок, — только выдержишь ли ты, страху много будет…» — «Ничего, дедушка, чего мне бояться! Только приюти от темной ночи», — сказал бурлак, а сам раздумывает: «Если разбойники наедут, так у меня взять им нечего…» «Ну Бог с тобой. — говорит старичок, — оставайся». Бурлак лег спать, а старичок все молился Богу на коленях с усердием. Вдруг в полночь разбудил прохожего страшный свист, гам, крик; двери с шумом растворились, и целая стая гадов, змей ворвалась в землянку, налетели они на старика и стали грызть его тело, рвать кожу и высасывать из него кровь. Но как только пропели поту хн. ватага удалилась, и все стихло. Бурлак был ни жив ни мерз в и. едва расе вело, начал собираться в путь; старичок, которым все время лежал на полу бледный, без движения, опомнился и стал говорить прохожему: < Вот как мне суждено мучиться до скончания века; ведь я Стенька Разин…» (По другим преданиям. Разин живет на острову морском. Он все молится Богу, но умереть ему нельзя, слишком уж грехов много, так что его и земля не принимает. — В. Ц.). «Если бы кто-нибудь достал мой клад в Шатрашанах, тогда бы я умер; тогда бы и все, положенные мною, клады вышли наружу, а их одних главных двадцать. На всякий случая возьми это письмо и попытайся, не удастся ли тебе как-нибудь достать этот клад…»

Я привожу более древнюю и полную легенду о завещании клада Разиным, использованную позже Д. Н. Садовниковым (далее повествование ведется уже по Садовникову). В письме было записано: «Сорок малёнок (пудовок) полога, многое множество сундуков с жемчугами. На все деньги, которые в кладе, можно всю губернию сорок раз выжечь и сорок раз обстроить лучше прежнего. Вот сколько денег. Не пропить, говорит их. не проесть всей губернии (Симбирской). Как дороешься до железной двери и войдешь через нее, то не бросайся ни на золото, ни на серебро, ни на самоцветные каменья, а бери икону Божием Матери. Тут же стоят и заступ, и лопаты, и ружье, заряженное спрыг-травою. Сорок тысяч, награбленных у одного купца, раздай по церквам. Пять рублей меди, брата моего Ивана, раздели между нищей братией. Возьми ружье и, выстрелив из него, скажи три раза: «Степану Разину вечная память!» Тогда я умру, и кончатся мои жестокие муки».

Взял бурлак запись и выбрался из Жигулевских гор. Был он, конечно. неграмотный и отдал бумагу мельнику, а тот на ней табак нюхательный сеял. Воспользовались прохожие грамотники и стали рыть клад. В записи говорилось, что при рытье ударит двенадцать громов, явится всякое войско: и конное, и пешее, — только бояться этого не надо.

Долго рыли, бывало, как праздник, так и роют. Осыпался вал, и осела дверь. Выход был выкладен жжеными дубовыми досками. Может, и дорылись бы, да сплошали в одном слове — клад-то и не дался. Подходит это раз служивый:

— Что, ребята, роете?

Те и ответили:

— Петров крест.

Все в ту же минуту и пропало. Так Стенька и по сю пору мучается…»

Завещание Стеньки Разина: «Шел я, Степан Тимофеевич, сын Разин, из города Алатыря в верх Суры-реки и дошел до речки Транслейки (и 30 верстах от Алатыря) и спрашивал Мордвина, где пройти за Суру-реку. — и перешел со всем моим войском. Дошел я оброда в горы и нашел в правой стороне ключ, и тут мы жили полтора года, и это место нам не показалось. И нашли мы бортника, и он сказал нам место угодное, и шли мы четыре дня и дошли до горы, — еще гора, и в горе ключ, в полдень течет; в горе верхней двезимницы на полдень выходят, среди той три яблони посажены в малой стрелке (мыс между двумя оврагами», в полугоре — ломы, шипы, заступки и доска медная, на верхней горе телом. Tут пенек — дуб сквозь сверлом просверлен и заколочен черным дубом, и тут положены стволы и бомбы, и тут вырыт выход, и сделан, покрыт, обложен пластиками дубовыми, и в нем положена братская казна. 40 медянок, а моей — купца Бабушкина, алаторскаво клюшника 40 тысяч, и его Ивана (вероятно, брата Стеньки) два сундука платья, сундук третий — запонки драгоценного жемчугу и всякие вещи драгие. Еще 4 пуда особливого жемчугу и 7 ружей, а мое ружье стоит в правом углу, заряжено и заткнуто, а именно — травой. В средине стоит образ Богоматери не оцененный, украшен всякими бриллиантами. Это место кто найдет, и будет трясение одна минута, а расстоянием от пенька полета жирелей (оглоблей): а оный сыскавши, раздать сию казну по церквам 40 тысяч на белом коне, а раздавши — из моего турецкого выстрелить и сказать: - Вот тебе. Степан Тимофеевич сын Разин, вечная память!» А коню голову отрубить. А сия поклажа положена 1732 года. Прежде проговорить три молитвы — Богоматери, Архангелу Михаилу и Николаю Чудотворцу, а потом будет три трясения. — Списал шатрошанский мужик Семен Данилов в месяце июнь».

В завещании не говорится, как надо выстрелить и куда девать икону, но в иных преданиях указано, что выстрелить надобно в икону, а затем отнести ее пешком в Киев. И только тогда можно брать клад.