И. Кравченко - Галерея Боргезе

• Название: Галерея Боргезе
• Автор: И. Кравченко
• Издательство: Директ-Медиа», Издательский дом Комсомольская правда
• Жанр: Гиды, путеводители
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-87107-257-8

Галерея Боргезе — музей в Риме, расположенный в парке Боргезе и занимающий часть одноименной виллы, принадлежавшей когда-то могущественной семье Боргезе. На первом этаже музея представлена экспозиция скульптуры, на втором — картинная галерея. Здесь хранятся работы таких великих итальянских художников XVI–XVII веков, как да Винчи, Веронезе, Корреджо Рафаэль, Тициан, Рени, Рубенс, а также самая большая коллекция полотен Караваджо.  Здесь находится шесть его картин, в то время, когда остальные музеи владеют лишь одной работой. Некоторые работы Караваджо украшают стены итальянских церквей.

Галерея благодарна своим возникновением кардиналу Сципионе Боргезе. Он когда-то скопил огромное состояние и начал строить эту самую виллу Боргезе. Также он начал собирать в коллекцию работы не только бывших художников, но и нынешних тогда мастеров. Этот человек не просто коллекционировал работы, а был настоящим поклонником искусства. Так когда-то он приказал арестовать художника Джузеппе Чезари, который не мог расплатиться с долгом, ну а его работы Сципионе забрал в свою коллекцию (более ста работ).

Однако, после смерти кардинала, был отдан приказ перестроить виллу, что и было сделано, однако его коллекцию сохранили. Так, по приказу князя Маркантонио на первом этаже были расположены скульптуры, а второй отводится для картинной галереи.

В музее находятся работы многих мастеров, в том числе Бернини. В коллекции есть несколько скульптур Бернини, четыре из которых были выполнены по заказу Сципионе.

Для туристов и обожателей Бернини это настоящая находка, ведь не один музей не содержит такую большую коллекцию ранних произведений Бернини.

---

Иоанн на картине выразительным жестом указывает вдаль. Люди вокруг по-разному воспринимают слова пророка: кто-то только еще осмысливает сказанное, другие с любопытством повернулись туда, куда он простер руку. А там, вдали, поднимается на холм Спаситель. Привычная для Веронезе сгущенная композиция вносит в изображение происходящего накал нетерпения, но фигурами насыщена та часть картины, где стоят Иоанн Креститель и свидетели события, а во второй изображен только Христос. Таким образом, Веронезе прямо выразил здесь иносказательный смысл евангельских слов о том, что надо освободить путь Богу.

Федерико Дзуккари (1542/1543-1609) Оплакивание Христа ангелами. Около 1566–1570. Холст, масло. 232x142

Римский художник, представитель маньеризма, Федерико Дзуккари обратился в своей картине к достаточно редкой иконографии — оплакиванию снятого с креста Спасителя ангелами.

В пещере, где должно состояться погребение Иисуса, вокруг Него с факелами в руках стоят ангелы. Один из них, подняв глаза к небу, поддерживает Его тело, в изображении которого художник вдохновлялся искусством Микеланджело Буонарроти. Мощный торс Христа у Дзуккари восходит к росписям Сикстинской капеллы, а Его поза и вытянутое отяжелевшее тело напоминают последнюю работу Микеланджело — скульптурную группу «Пьета Ронданини» (1552–1564, замок Сфорца, Милан). Однако в удлиненных фигурах ангелов, несколько искусственных цветах одеяний, бесконечных гибких линиях и нарочитой красоте всего изображенного видна кисть маньериста.

Живописец поместил сцену в яркий свет факелов, разгоняющих мрак пещеры, усилив тем самым эффект необычного события, происходящего на картине.

Якопо Дзукки (около 1542 — около 1596) Дары моря 1585. Холст, масло. 55x45

Флорентийский маньерист Якопо Дзукки создал немало работ для украшения дворцов и вилл. Одной из них является небольшое полотно «Дары моря», представляющее аллегорию открытия Америки.

На скалистом острове сидят нереиды и морской бог, их тела украшены жемчугом и кораллами, а вокруг рассыпаны выловленные сокровища — жемчужины и разнообразные по форме раковины, среди которых виднеются также коралловая веточка, большой рак и улитка. Все море до горизонта полно ныряющих и плывущих в лодках охотников за подводной красотой, и на виднеющихся вдали островах люди тоже празднуют щедрость водной стихии.

Легкостью и весельем наполнена эта картина, юмористический оттенок вносит в нее обезьянка, на которую надели бусы и серьги. Тщательно выписанными прелестными деталями художник придал своей работе декоративность, которую так ценили его заказчики. Но при всей непринужденности изображенного она несет в себе глубокий смысл: как учили вслед за античными философами ренессансные гуманисты, жизнь на лоне природы не только успокаивает человека, но и улучшает его.

Микеланджело Меризи да Караваджо

Микеланджело Меризи да Караваджо. Мадонна Палафреньери (Мадонна со змеей). 1605–1606. Фрагмент Микеланджело Меризи да Караваджо (1571–1610) Юноша с корзиной фруктов Около 1593–1594. Холст, масло. 70x67

Художник, который оказал влияние на всю европейскую живопись, начинал с картин, отмеченных светлым колоритом и лиричным настроением. В молодые годы Караваджо жил у богатого мецената, папского прелата монсеньора Пандольфо Пуччи, а позднее — у живописца кавалера д'Арпино и писал томных, прекрасных юношей, то музицирующих, то держащих в руках цветы или фрукты и смотрящих на зрителя из-под полуприкрытых век. Один из таких персонажей изображен на этом холсте.

В картине присутствует чувственность, которой отмечены подобные полотна мастера раннего периода: симпатичный уличный мальчишка принял красивую позу, чуть запрокинув голову, спустив рубашку с одного плеча и мягко прижав к себе корзину. Но если облик человека еще идеализирован, то в представленном здесь натюрморте проявился талант Караваджо-реалиста, скоро вовсю заявившего о себе. Художник умело выписал не только бархатистую кожу персиков и глянцевитую яблок, но и темные пятнышки на плодах и подсохшие листья.

Микеланджело Меризи да Караваджо (1571–1610) Больной Вакх Около 1593–1594. Холст, масло. 67x53

Первые признаки драматизма, которым была отмечена зрелая живопись Караваджо, проявились в этой картине, написанной после его пребывания в больнице. Пробыв долгое время между жизнью и смертью, он потом нередко обращался к этому состоянию в своих полотнах.

Но пока тему бренности бытия молодой Караваджо обыграл с юмором: себя, еще не оправившегося от тяжелого недуга, что видно по бледной коже, зеленоватому оттенку лица, слабости руки, держащей гроздь винограда, он представил в образе Вакха. Греческий бог вина и веселья сидит в том самом наряде, в котором живописец изобразит его пару лет спустя на картине, находящейся ныне в галерее Уффици: белая накидка схвачена темным поясом, завязанным бантом. Но если Вакх на полотне из Уффици изображен здоровым, цветущим и призывно играет концом своего кушака, то этот слаб и не думает никого дразнить или веселить. На голове у него — наполовину увядший венок, сплетенный вовсе не из виноградных листьев, как положено. И это вообще не Вакх, а смертный, нарядившийся им.

Жизнь как она есть, с ее страданиями, слабостью человека и его попытками сохранить себя — вот тема, которая со временем стала ведущей в творчестве Караваджо. Настоящая драма развернулась тогда на его полотнах. Пока же он шутил над земной природой человека и тем самым пытался хоть немного возвыситься над ней.

Микеланджело Меризи да Караваджо (1571–1610) Святой Иероним. Около 1606. Холст, масло. 116x153

В этой картине, написанной Караваджо специально для Шипионе Боргезе, художник изобразил святого Иеронима за его учеными трудами.

Льющийся сквозь невидимое окно свет выхватывает из полумрака красное одеяние святого, его голову с крутым, выпуклым лбом мыслителя, книги, лежащий на столе череп. «Караваджо… приобретал с каждым днем все большую известность, — писал о нем биограф Джованни Пьетро Беллори, — главным образом благодаря колориту, — уже не мягкому и светлому, как раньше, а насыщенному, с сильными тенями, причем применял он часто много черного цвета, чтобы придать формам рельефность. И до того он увлекся этой манерой, что ни одной из своих фигур не выпускал более на солнце, но помещал их в закрытую комнату… используя луч света, вертикально падающий на основные части фигуры, оставляя все остальное в тени, дабы светотень давала резкий эффект. Тогдашние римские живописцы были в восторге от этого новшества, в особенности молодые…»

Святой Иероним, один из отцов церкви, переводчик Библии на латинский язык, погружен в чтение божественной Книги, на его челе — печать крайней сосредоточенности, в руке застыло перо. В то же время созданный художником образ напоминает и о жизни героя картины в пустыне, где он молился и каялся в грехах, о чем свидетельствует его одеяние отшельника. Череп, один из атрибутов Иеронима, иллюстрирует латинское изречение «memento mori» — «помни о смерти», но и символизирует победу человеческого духа над бренной плотью. Между этим символом и святым — развернутая Библия как путь, который надо пройти от жизни простого смертного к высотам духа. Вытянутая по горизонтали композиция, столь любимая художником, указывает на это длинное расстояние, но рука с пером сокращает его.

Микеланджело Меризи да Караваджо (1571–1610) Мадонна Палафреньери (Мадонна со змеей) 1605–1606. Холст, масло. 292x211

Изображение Богоматери с Христом и святой Анной Караваджо написал по заказу папских конюших (с итальянского «palafrenieri» — «конюхи») для главного алтаря церкви Сант-Анна вблизи собора Святого Петра в Риме. Второе наименование картина получила из-за того, что здесь изображена змея — символ зла, которую попирают Мария и Христос. В соборе работа мастера, чье искусство выходило за рамки канонов, находилась всего несколько дней. С Караваджо не раз случалось такое, что из-за недовольства церковнослужителей его произведения покидали стены храмов и оседали в частных собраниях. В данном случае картина оказалась в коллекции Шипионе Боргезе. Причина, по которой ее убрали из церкви, заключалась, скорее всего, в следующем: художник изобразил Анну, Марию и Христа с такой смелостью и таким реалистическим подходом к созданию образов, как если бы писал кого-нибудь из своих незнатных и небогатых современников.

«Он считает, что… ничего не может быть лучшего, чем следовать натуре, — писал о Караваджо зрелого периода его современник, нидерландский художник и историк искусства Карел ван Мандер. — Отсюда явствует, что он не делает ни одного мазка кистью без того, чтобы не изучать жизнь, которую он копирует и пишет». Но именно пристрастие к правде жизни, желание приблизить божественное к человеку и было тем новшеством Караваджо, которое всколыхнуло искусство европейских художников.