Геннадий Гусаченко - Жизнь-река

• Название: Жизнь-река
• Автор: Геннадий Гусаченко
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2012

«Под крылом ангела-хранителя» - остросюжетный роман-откровение, трилогия книг «Жизнь-река», «Рыцари морских глубин», «Покаяние», которые с интересом прочтут мечтатели-романтики, страстные поклонники приключений, отважные путешественники – все, кто не боится подставить лицо ветру, встретить штормовую волну, вступить в поединок с преступником. Любители экстрима, романтики, любовных интриг найдут в книгах захватывающие эпизоды службы на подлодке, охоты на китов, работы в уголовном розыске. Воображение читателя пленят красочные картины моря, взволнуют стойкость и мужество подводников, китобоев, сотрудников милиции и других героев этих уникальных произведений. Автор трилогии – Геннадий Григорьевич Гусаченко служил на подводной лодке Тихоокеанского флота, ходил в антарктические рейсы на китобойных судах, работал оперуполномоченным уголовного розыска, переводчиком японского языка на судах загранплавания, корреспондентом газет Приморья и Сибири. В 2007-м году Г.Г.Гусаченко совершил одиночное плавание на плоту-катамаране по Оби от Новосибирска до северо-восточной оконечности полуострова Ямал. Впечатления послевоенного детства, службы на флоте, работы на море и в милиции, экстремального похода по великой сибирской реке легли в основу вышеназванных книг. Г.Г.Гусаченко окончил восточное отделение японского языка и факультет журналистики ДВГУ. Автор книг «Тигровый перевал», «Венок Соломона», «Таёжные сказки». Печатался на страницах литературных, природоведческих, охотничьих и детских журналов «Горизонт», «Человек и закон», «Охотничьи просторы», «Охота и охотничье хозяйство» «Костёр», «Муравейник» и др. Чл. Союза журналистов России. Живёт и трудится в г.Бердске Новосибирской области. Тел: [phone]), (8 383 41 2 31 73).

---

— Спасибо, друг, — совершенно подавленный и ошеломлённый случившимся — сконфуженно сказал я. Лишь благодаря расторопности случайного рыбака меня не постигла печальная участь недавно погибших здесь людей. Я засуетился, доставая флягу с вишнёвым ликёром, намереваясь отблагодарить спасителя.

— Да, ладно, — отмахнулся парень, — оставь себе. — Нагнулся к ящику, вынул две крупных стерлядки и бросил мне. — Возьми на уху. Будь в другой раз осторожен, близко к барже не подходи, — добродушно предупредил он. Мотор взревел, и скоро неизвестный мой избавитель от неминуемого кораблекрушения скрылся за тальниковым мысом.

Неожиданная критическая ситуация так потрясла меня, что я ещё долго приходил в себя. Как быстро на реке безмятежное плавание меняется на экстрим и наоборот! Признаюсь, в какой–то миг, увлекаемый течением под нос баржи, успел подумать: «Боже! Спаси меня!».

И вот я снова спокойно и медленно плыву, словно и не со мной всё случилось. «Я взыскал Господа, и Он услышал меня и от всех опасностей моих избавил меня». Библия. Псалом Давида, 33 (5).

И думаю я: не Ангел ли хранитель явился мне в образе рыбака и в который раз уберёг меня от беды? Как знать?

Погода на реке схожа с капризной женщиной. То ласкает нежными тёплыми лучами, то обдаёт горячим, жарким дыханием знойного дня. А то вдруг вскинется набежавшим ветерком, разгуляется из ничего в бурю. Обдаст холодом, приведёт в отчаяние мрачными тучами. И неожиданно подобреет, утихнет, приласкается шаловливым тёплым ветерком, освежит вечерней прохладой. Как нельзя распознать характер женщины, так и к погоде на большой реке не приноровиться. И если утром на ясном голубом небе ни облачка, то это вовсе не значит, что в полдень не поднимутся волны, и горизонт впереди не встанет свинцово–серой стеной дождя.

Я это к тому, что после недавно пережитого потрясения моё подавленное настроение ещё более ухудшилось плохой погодой. Небо закрыли облака. Посвежело. Быстро надвигались фиолетово–чёрные тучи. Отблески молний высвечивали южную часть неба. Я ещё раз осмотрел плот и снаряжение, подтянул верёвки на целлофановом тенте, под которым упакованы вещи. Приготовил прорезиненный плащ и болотные сапоги. Всё. Готов встретить грозу и ливень на плаву.

18.30. Небо на западе прояснилось. Готовлю ужин на газовой плитке. Вверх по реке идёт «РТ‑665». В 19.20 за кормой «Дика» осталась отметка «1105».

Скоро Молчаново.

В 19.30 вверх по реке движется мимо меня «РТ‑615».

— Привет рыцарям ветра и паруса! — донеслось из судового динамика. В ответ на приветствие встаю во весь рост и машу кепкой обским речникам — мужественным, отважным людям. Каждый день, наблюдая, с какими неимоверными трудностями проводят они тяжёлые баржи, скажу без рисовки:

— Вот настоящие рыцари крутой волны и шторма! Без страха и упрёка! Искусные мастера судовождения.

Однако, на фарватере этим мастерам моему «Дику» лучше не попадаться. Раскатают и не почувствуют.

На закате дня и вовсе распогодилось. Вода — гладь. Тихо. Небо в слоистых облаках, но сквозь них проглядывает заходящее солнце.

Прошёл встречный танкер «Отважный». Наверно, из Нижневартовска спешит.

Рядом с моим плотом бревно плывёт. Забавно наблюдать, как скворец садится на него, часто прилетая за букашками.

Уже в сумерках ко мне подрулил на моторке парень лет тридцати, местный рыбак. Представился Евгением Мандраковым. Живёт в зимовье на берегу. Скучно ему. Одиноко. Обрадовался случайному путешественнику.

— Поедем ко мне. Переночуешь. Баню истопим. Поужинаем. Ушицей угощу, — радушно предложил Евгений.

Я посмотрел на гладь спокойной реки, на розовеющий чистый и ясный закат. Жаль терять столь благоприятное время для плавания, ведь я решил эту ночь провести на плаву. Но жаль было и Евгения, так ему хотелось завлечь меня в гости к себе, пообщаться с человеком. Выпить по рюмашке. Поговорить…

— Нет, Женя, извини, погода установилась, поплыву, — после некоторого колебания ответил я, чувствуя неловкость.

— Плыви, конечно, погода чудная, — не подавая вида, что огорчён моим отказом, сказал Евгений. И спросил:

— Хлеб, соль, спички есть? Рыбы дать?

— Спасибо, Женя, у меня всё есть. Хорошие на реке люди.

— Это точно. Дерьма на реке нет. Какое было — давно уплыло. Бывайте! Семь футов под килем!

Он дал газ, и моторка понеслась к правому берегу. Где–то там, среди прибрежных деревьев и кустов его зимовье.

Дай Бог тебе здоровья, добрый человек! И пусть всегда дом твой будет — полная чаша. Ибо сказано в святом Писании: «Благотворительная душа будет насыщена, и кто напояет других, тот и сам напоен будет».

Ветхий Завет. Притча Соломона, 11 (25).

Первая любовь.

Ночь на плаву показалась долгой и утомительной. Под утро, задубев от холода, я напялил на себя, всё, что мог: ватные брюки, пуховик, вязаную шапку. Но и одежды не помогли. Зубы чакали, била дрожь. Скорее бы рассвет. Солнце разгонит туман, в белесых космах которого скрылась река. Столь резкое похолодание — обычное явление в этих северных краях. Днём припечёт. Ночью охладит.

Но вот и долгожданное солнце. И по мере того, как поднимается оно всё выше, на реке теплеет, припаривает. Постепенно сбрасываю с себя согревательные доспехи. Сначала вязаную шапку. Потом пуховик. Вот и брюки ватные стали излишними. Снят свитер. А солце разгорается, заставляет стянуть с себя тельник. К полудню я остаюсь в одних трусах и белой кепке.

Моторная лодка с двумя парнями подошла ко мне. Незнакомцы, дружелюбно улыбаясь, поинтересовались:

— Откуда плывём, старина?

— Из Новосибирска…

— Ого! Так вы Конюхов?

— У меня не хватит нахальства сравнивать себя со знаменитым Конюховым, но я разделяю его страсть.

Именем великого путешественника нашего времени меня называют уже не в первый раз. В шутку, конечно, но приятно.

— До Конюхова мне как до Шанхая пешком, — отвечаю.

Один из сидевших в моторке оказался капитаном–механиком из Молчаново. Это большое старинное село на левом берегу Оби я прошёл ночью. Оно дало о себе знать редкими огнями, лаем собак, треском мотоциклов и пьяными выкриками подгулявших сельских джентльменов.

Парни выставили на палубу моего плота несколько бутылок пива «Золотая корона», порезали на дощечке только что выловленного кострюка — небольшого осетра. Посыпали куски рыбы солью и всё — деликатес готов!

Незнакомые приятели посоветовали держаться подальше от фарватера, что мне и так хорошо известно. Из уважения я внимательно слушал, с удовольствием потягивая холодное пиво.

— Капитан ведёт судно чаще всего в условиях плохой видимости. Ориентируется по приборам и не свернёт с курса, определённого лоцией и правилами судоходства, — подавая мне жирный ломоть осетрины, сказал капитан–механик.

При знакомстве парни называли себя, но я, к сожалению, забыл их имена. Переспросить постеснялся. Зато когда рассказал им о добродушном Евгении, они безошибочно поняли, о ком идёт речь.

— Мандраков! — в один голос воскликнули приятели. — Женька — вот такой мужик! Его на реке все уважают. Ну, мы поехали. Сетёшки проверить надо. А это вам на уху, — забрасывая мне в лодку пару стерлядок, сказал капитан–механик. — Помахал рукой на прощание:

— Счастливого плавания!

— И вам счастливо!

Милые, добрые, отзывчивые люди! Огромное вам спасибо!

Река тем временем покрывается крутыми высокими волнами. Подвязываюсь к кустам. На плаву, при сильном ветре, сварил уху и кофе. Закутался в плащ, подложил под голову надутую резиновую подушку, удобно устроился на дощатом настиле катамарана. Приятно вздремнуть, покачиваясь на волнах под их размеренный плеск, щебетанье птах и шум ветра. Спокойно заснуть, не чувствуя душевных тревог.

Через пару часов продолжаю плавание. Волнение несколько улеглось, ослаб и ветер. Но теперь он переменился на северо–восточный, сносит на фарватер, а это опасно. Часто идут речные толкачи с баржами. Вот, стуча дизелями и вспенивая винтами воду, проходит РТ «Соколовский». За ним следует «Полярный барс».

Под вечер удалось пересечь фарватер и перебраться на левый берег. Помог попутный ветер. Он легко подогнал плот к ровному пологому берегу у основания сопки, чёрной от густого и высокого ельника. Здесь был лесосклад. Под ногами мягкие, перепревшие опилки, кора, куски проволоки, обрезки досок. В стороне груды полуистлевших брёвен.

В 21.15 погода улучшилась, но вымпел на мачте ещё полощет. Располагаюсь на ночлег. На горизонте виднеются высокие опоры ЛЭП через Обь.

Темнеет. Напротив меня вдали, на правом берегу, вспыхивают огни большого села. Это Могочин.

Укладываюсь спать. В палатке уютно, не досаждают комары, относимые ветром. Заснуть, однако, долго не удаётся: перебил сон кратковременным отдыхом на плаву. Дневная дрёма напрочь отбила в эту ночь желание спать. Включаю фонарь, берусь за дневник.