Геннадий Гусаченко - Рыцари морских глубин

• Название: Рыцари морских глубин
• Автор: Геннадий Гусаченко
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2012

«Под крылом ангела-хранителя» — остросюжетный роман-откровение, трилогия книг «Жизнь-река», «Рыцари морских глубин», «Покаяние», которые с интересом прочтут мечтатели-романтики, страстные поклонники приключений, отважные путешественники — все, кто не боится подставить лицо ветру, встретить штормовую волну, вступить в поединок с преступником. Любители экстрима, романтики, любовных интриг найдут в книгах захватывающие эпизоды службы на подлодке, охоты на китов, работы в уголовном розыске. Воображение читателя пленят красочные картины моря, взволнуют стойкость и мужество подводников, китобоев, сотрудников милиции и других героев этих уникальных произведений. Автор трилогии — Геннадий Григорьевич Гусаченко служил на подводной лодке Тихоокеанского флота, ходил в антарктические рейсы на китобойных судах, работал оперуполномоченным уголовного розыска, переводчиком японского языка на судах загранплавания, корреспондентом газет Приморья и Сибири. В 2007-м году Г.Г.Гусаченко совершил одиночное плавание на плоту-катамаране по Оби от Новосибирска до северо-восточной оконечности полуострова Ямал. Впечатления послевоенного детства, службы на флоте, работы на море и в милиции, экстремального похода по великой сибирской реке легли в основу вышеназванных книг. Г.Г.Гусаченко окончил восточное отделение японского языка и факультет журналистики ДВГУ. Автор книг «Тигровый перевал», «Венок Соломона», «Таёжные сказки». Печатался на страницах литературных, природоведческих, охотничьих и детских журналов «Горизонт», «Человек и закон», «Охотничьи просторы», «Охота и охотничье хозяйство» «Костёр», «Муравейник» и др. Чл. Союза журналистов России. Живёт и трудится в г. Бердске Новосибирской области. Тел: [phone]), (8 383 41 2 31 73).

---

— Спирт выдаём не питьевой, а технический. Не этиловый, а метиловый. Яд очень опасный. От него можно умереть, ослепнуть. Распишитесь в журнале, что предупреждены об опасности применения метанола внутрь. Расписались, спирт получили и началось. Заявляется ко мне на боевой пост Ваня Герасимов с баклажкой так называемого «метанола», усы подкручивает, пробку нюхает. — Не верится мне, Генаха, что старпом яду нам налил. Чистый, как слеза комсомолки в первую брачную ночь. — А вдруг правда? Выпьешь и на тот свет сыграешь… В лучшем случае. А ну, как слепым станешь? Пришли ещё закадычные друзья Слава Скочков, Коля Пироговский, Боря Пирожников, Ваня Замула. Петруха Молчанов, само собой, тоже здесь. Сидим, молчим, думаем. Ваня Герасимов ус перестал крутить, вслух общую мысль выразил:

— Надо, мужики, проверить. Говорят, если луковицу в спирт бросить и она не почернеет — нормальное «шило».

— А я слышал, что картофелиной сырой испытывают, — дополнил герасимовские познания химического анализа Ваня Замула. Тотчас кок Пирожников сбегал на камбуз и принёс для верности то и другое. Налили в плафон спирт, поместили в него луковицу и очищенную картофелину. Минут десять подождали, глядя на них. Плавают, ничего с ними не делается. Ваня Герасимов первым зачерпнул кружкой из плафона, обвёл всех прощальным трагическим взглядом.

— Дозвольте за народ пострадать, мужики. Ежли кину кони, прошу простить меня, може кады забидил кого словом аль делом.

Он опрокинул в рот одним глотком содержимое кружки, посидел минуту с выпученными глазами, выдохнул и закусил золотистой копчёной рыбкой из баночки «Шпроты». Мы выжидающе смотрели на него. Ваня, преисполненный важности момента, с печатью героя на хладнокровном лице, зачерпнул ещё раз и спокойно захрустел шпротами. К плафону потянулись остальные. Тем же манером пробу с «вредного» спирта сняли во всех отсеках. Вечером, когда о выпивке стало известно старпому, Куренков выругался со словами:

— Вот народ! Хорошо, что я выдал им настоящий медицинский спирт. А если бы и в самом деле метанол?! Ведь отравились бы!

Теперь, наверно, понятна нескрываемая любовь Николая Чепеля к планово–предупредительному ремонту. За сутки до подхода в «точку», оператор электронно–вычислительной машины старший матрос Николай Чепель получил свою долю «шила». Разумеется, он не со всех ног бросился протирать и промывать свой обожаемый «Марс». Прежде всего, Чепель достал из вентиляционного лючка запрятанную туда фляжку. Благоговейно отлил в неё из кружки, оставив самую малость на донышке.

Мурлыча под нос: «…ландыши-и, ландыши-и, светлого мая приве–ет…», Чепель привычно отвинтил барашки на панели управления ЭВМ и открыл крышку. В квадратном проёме перед ним предстало умопомрачительное скопище проводов, рычажков, шестерёнок. И если двигательная установка — сердце корабля, то электронно–вычислительная машина — его мозг. Пучки глянцево–блестящих проводов ласкали глаз разноцветьем изоляции, и Чепель, как опытный хирург, погрузил в этот электронный мозг кисточку, смоченную в спирте. Он запустил её внутрь хитроумного механизма, стараясь протереть там теоретически возможные пылинки. Продолжая напевать про ландыши, поприжал кисточку чуть посильнее. Что–то вдруг бзынькнуло из–под руки, где–то у носовой переборки звенькнуло и всё. Что упало, то пропало.

Ещё не разобрав, что именно улетело, Чепель всем нутром почувствовал: случилось ужасное. Приглядевшись к переключателю, навороченному проводками, колёсиками, контактами, релюшками, сопротивлениями, Николай понял: улетела пружинка. Фигурно изогнутая пластинка с разными на ней вырезами, выступами и коленцами. Такую сам не сделаешь. И на берег за ней в секретный уральский завод не сбегаешь. Однозначно. И в ящике с запасными частями к «Марсу» пружинки с такими выкрутасами нет. Это Чепель хорошо помнил. Мало надеясь на чудо, пощёлкал переключателем: туда–сюда. Тумблерами: чак–чак. На кнопки Чепель: жим–жим. Нет, чуда не случилось. Приехали. Станция «Березай». Не хочешь — вылезай! Молчит машина. Не светятся табло. Не мигают лампочки. Не дрожат стрелки приборов. Чепеля холодный пот прошиб. Ещё бы! Тут кого хошь прошибёт. Вот–вот объявят: «Начать предстартовую подготовку!», а «Марс» не фурыкает. Без ЭВМ подводный крейсер не более, как самоходная баржа, ракетами вместо дров гружёная. Прикрыл Чепель панель, а сам давай по отсеку на коленях ползать. Пружинку злополучную искать. Не до ландышей ему. Пять минут, сопя, ползает, десять…Ползанья эти, конечно, не остались без внимания командира БЧ‑2 старшего лейтенанта Тушина.

— Ты чего это, Чепель?

Делать нечего, надо сдаваться.

— Да вот пружинка улетела…

— Какая ещё пружинка?

— Да так себе, фигня. Смотреть не на что. От пульта… Не работает без неё машина, хоть ты тресни… Может, найду…

И Чепель чутким спаниэлем под тушинское кресло — шасть!

— Чёрт бы побрал эту пружинку… И здесь её нет…

На минуту в отсеке все притихли. Командир группы управления стрельбой лейтенант Конашков перестал рассказывать анекдот и замер с открытым ртом. Старшина команды БЧ‑2 Бойко притих над осциллографом. А оператор Мишка Горбунов часто–часто моргал глазами. Всех пронзила мысль: «А как стрелять? Без ЭВМ ракеты не что иное, как болванки, набитые горючим и взрывчаткой». И через мгновение все в отсеке, словно сговорились, бросились на колени. Вытянув шеи, моряки заглядывали в щелочки, под кабели и трубопроводы. Наклонив головы, присматривались ко всем мусоринкам. За этим занятием их и застал заглянувший к ракетчикам командир корабля Каутский.

— Тушин, это что у вас? Коллективный сбор ползунихи?

Теперь настал черёд Тушину сдаваться.

— Пружинку ищем, товарищ капитан второго ранга.

— Какую ещё пружинку? Извольте объяснить!

— От пульта эвээм… Стрельнула из переключателя куда–то… А без неё машина не работает…

— Что?! Стрельнула?! Да я вам так стрельну! Дармоеды! Пассажиры! Целый год вас катаешь бесплатно ради одного старта в год, так вы ещё финты выкидываете! Вот что, Тушин! Если через пару часов вычислительную машину не исправите, я дам радиограмму в штаб флота… О невозможности выполнить поставленную перед нами задачу. Надеюсь, вы представляете себе последствия?

Тушин представлял. Когда рассерженный командир ушёл, он с тоской посмотрел на лучшего оператора ЭВМ на дивизии.

— Ну, придумай что–нибудь, Чепель…

Почти два часа старший матрос, разложив у ног длинную карту–схему, колдовал у «Марса». Щёлкал переключателем, паял, отсоединял и присоединял тонкие проводки, собранные в толстый пучок. Тыкал в контакты отвёрткой–индикатором, прозванивал цепь тестером. Неожиданно табло засветились в нужном порядке, замигали сигнальные лампочки, ожили стрелки.

Собирая в чемоданчик инструменты, Чепель запел о ландышах, и старший лейтенант Тушин утёр пот с лица. Нажал тангенту «Нерпы»:

— Центральный! В четвёртом неисправность устранена… К выполнению задания готовы.

— Есть четвёртый!

На позицию старта мы пришли на рассвете. Точность попадания ракеты зависит от правильного определения своего местонахождения. И здесь постарались штурманы Косолапов и Малкиев, штурманский электрик Ставицкий. С точностью до метра выставили лодку на линию старта. И это в необъятном океане!

Мы всплыли. Командир видит в перископ облачное небо. Волны ещё не улеглись после недавнего шторма. Мёртвая зыбь качает лодку. Открыта крышка третьей шахты. Из жерла её поднимается ракета. Зловещий силуэт возвышается над рубкой в туманной синеве. Через мгновение он окутывается сизым облаком и ослепительным пламенем, в котором мелькнули стойки–держатели, освобождая хищное тело ракеты от удерживающих её захватов. Сверля пусковой стол огненной струёй, ракета отрывается от него, исчезает в предутренней дымке.

— Стол вниз! Закрыть шахту! Срочное погружение!

На обратном пути наш акустик Малышевский засёк американскую субмарину. Она паслась у берегов Камчатки в советских территориальных водах. Мы вели чужую лодку, пока она не вышла в нейтральные воды.

По приходу в базу на К-136 прибыл главный конструктор электронно–вычислительной машины системы «Марс». Какой–то суперзасекреченный академик. С трудом протащив через рубочные люки своё грузное тело, светило науки уверенно прошагал к своему детищу. Долго гонял машину в разных режимах, чтобы убедиться в её надёжности. Машина чётко решала поставленные ей сложные задачи. Довольный её безотказной работой академик вежливо осведомился:

— Кто обслуживал машину в походе и во время ракетного пуска? Я хочу побеседовать с этим замечательным специалистом…

Позвали Чепеля.

— Иди, с тобой сам академик желает поговорить!

Увидев перед собой старшего матроса, главный конструктор ЭВМ смутился: полагал, что к нему явится старший офицер, а не старший матрос.