Геннадий Гусаченко - Покаяние

• Название: Покаяние
• Автор: Геннадий Гусаченко
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2012

«Под крылом ангела-хранителя» — остросюжетный роман-откровение, трилогия книг «Жизнь-река», «Рыцари морских глубин», «Покаяние», которые с интересом прочтут мечтатели-романтики, страстные поклонники приключений, отважные путешественники — все, кто не боится подставить лицо ветру, встретить штормовую волну, вступить в поединок с преступником. Любители экстрима, романтики, любовных интриг найдут в книгах захватывающие эпизоды службы на подлодке, охоты на китов, работы в уголовном розыске. Воображение читателя пленят красочные картины моря, взволнуют стойкость и мужество подводников, китобоев, сотрудников милиции и других героев этих уникальных произведений. Автор трилогии — Геннадий Григорьевич Гусаченко служил на подводной лодке Тихоокеанского флота, ходил в антарктические рейсы на китобойных судах, работал оперуполномоченным уголовного розыска, переводчиком японского языка на судах загранплавания, корреспондентом газет Приморья и Сибири. В 2007-м году Г.Г.Гусаченко совершил одиночное плавание на плоту-катамаране по Оби от Новосибирска до северо-восточной оконечности полуострова Ямал. Впечатления послевоенного детства, службы на флоте, работы на море и в милиции, экстремального похода по великой сибирской реке легли в основу вышеназванных книг. Г.Г.Гусаченко окончил восточное отделение японского языка и факультет журналистики ДВГУ. Автор книг «Тигровый перевал», «Венок Соломона», «Таёжные сказки». Печатался на страницах литературных, природоведческих, охотничьих и детских журналов «Горизонт», «Человек и закон», «Охотничьи просторы», «Охота и охотничье хозяйство» «Костёр», «Муравейник» и др. Чл. Союза журналистов России. Живёт и трудится в г. Бердске Новосибирской области. Тел: [phone]), (8 383 41 2 31 73).

---

— Наверно, это опять наш старый знакомый… А, Павел Иванович? — чтобы как–то разрядить общее угрюмое молчание, со смешком в голосе сказал старпом Емельянов. — Помните того богодула, что мы гоняли у Гавайских островов?

Напоминание о кашалоте, которого упорно гоняли весь день, но так и не смогли взять, видимо, неприятно задело самолюбие капитана. Обжиров отвернулся, достал сигарету, раздражённо крикнул:

— На марсе! Внимательней наблюдайте за горизонтом!

— Есть внимательней наблюдать! — ответил из «вороньего гнезда» Макс Васильев. И словно в подтверждение своих слов крикнул:

— Справа по корме фонтан!

Всё опять пришло в движение. Задвигался ствол пушки, забренчали блоки амортизаторов, взад–вперёд на бак к пушке и обратно на палубу забегала Светка, и судно, сорванное с места винтом, затряслось нервной дрожью, оставляя позади широкий пенный след. И всё опять замерло: кит снова ушёл на глубину. Где он вынырнет теперь? Слева по борту? Справа? За кормой? Или впереди по носу?

Курганович, не оглядываясь назад, выкинул правую руку, согнутую в локте, что служило знаком: «Право руля, малый ход…».

Чутьё, основанное на многолетнем опыте, не обмануло предположительного решения гарпунёра. Минут через пятнадцать справа раздалось громкое фырканье, и веерообразный столб водяной пыли взметнулся почти у самого борта.

— Миша, бей этого богодула! — заорал стармех Чупров, осыпанный фонтанным дождём. Вытирая полой куртки мокрую трубку, он не захотел ещё раз попасть под холодный душ китового фонтана и отбежал к левому борту.

— Бей, Миша, бей! — кричали с мостика. Гарпунёр, лихорадочно вращал ствол пушки, но поймать кита на уровень прицельной планки не мог: кашалот был слишком близко, а ствол ниже не опускался.

— Чего нюни с Муму разводишь? Топи её! — с хохотом орал Ануфриев, уверенный, что в эту минуту кит окажется на лине. Боцман держал в руках полую пику со шлангом, готовый вонзить её в тело кашалота и накачать тушу воздухом.

Будто зная о своей неуязвимости вблизи судна, кашалот спокойно плыл рядом. Вздымаясь непомерно огромной головой над волной, давал фонтан, и с его глянцево–гладкой спины, цвета серой стали, стекала вода. Он то блестящей каменной глыбой возникал совсем рядом, то приныривал не глубоко, испытывая терпение и нервы гарпунёра. Курганович приподнял согнутую в локте левую руку. Китобоец послушно покатился влево, и расстояние между китом и судном расширилось.

— Миша, бей, а то уйдёт! — раздался с фок–мачты истошный вопль Макса, и тотчас прогремел выстрел. С ходового мостика отчётливо было видно, как стокилограммовый гарпун, словно игрушечный, чиркнул спину кита и заскользил «блинчиками» по воде, подобными тем, что мы в детстве делали, бросая в воду плоские камешки. Размотав линь метров на триста, гарпун утонул с всплеском от бухнувшей гранаты.

Досадный промах вызвал всеобщий одновременный вздох.

— Поторопился Курганович с выстрелом, — высказал мнение штурман Николаев, хотя и так было ясно: надо было отойти от кита чуточку подальше.

Кит, как и следовало ожидать, тотчас занырнул. Курганович поднял руку, сделал над головой вращательное движение: крутиться на месте.

— Право на борт! — скомандовал Обжиров. Как и полагается капитану, Павел Иванович ни при каких обстоятельствах не терял самообладания. Со спокойным видом курил одну сигарету за другой, и кто знает, что творилось в его душе.

Тем временем помгарпунёра Кузнецов и боцман Ануфриев перезарядили пушку. Чупров выбрал из глубины линь с гарпуном. Всё готово к новому выстрелу.

Но где же кит?! Томительные минуты ожидания. Десять минут… Двадцать… Полчаса… И вдруг шумный выдох слева по борту!

— Миша, вышел, вышел! Слева! Здоровый богодул! Тонн на двадцать потянет… Всади ему по самые «не хочу»!

И чего кричать?! Гарпунёр и так видит, что кит всплыл неподалеку, но как и прежде, угол поворота ствола не даёт прицелиться. Курганович выкинул руку влево, поднял её вверх: подчинённый команде гарпунёра, «Робкий» качнулся влево, застопорил ход. Всё! Идеальная позиция! Левая рука гарпунёра скользнула по жилету до нужной пуговицы, определяя дистанцию, правая нажала спуск. И в то же мгновение кит «дал хвоста», над лопастями которого пронёсся гарпун.

Полчаса или больше мы простояли в ожидании, но кашалот вышел очень далеко и не имело смысла вновь сломя голову нестись к нему. И когда Обжиров и Курганович, обменявшись выразительными взглядами, способными испепелить каждого, кто мыркнет хоть словечко относительно неудачной охоты, не сговариваясь, поняли, наконец, бесполезность гонок за сноровистым китом, на горизонте показались мачты «Разящего». На тот момент кашалот фонтанил ближе к нему, и «Разящий» с ходу пошёл на него в атаку. Но кит скоро занырнул и минут через двадцать дал фонтан за нашей кормой. Естественно, мы тотчас заложили крутой вираж, дизеля взревели на «Самый полный!», и Курганович, не утирая мокрое от дождя лицо, красное, то ли обветренное, то ли злое, снова припал к пушке.

Чу–уф! Кит дал фонтан всего в тридцати метрах и несколько правее от носа «Робкого». Сейчас прогремит выстрел, и хитрец заполучит гарпун под левый ласт. Но не на того напали! Легко вскинув гигантское тело, кашалот вертикально ушёл в глубину, и гарпун пронёсся над широкими лопастями задранного вверх хвоста. Всё, как в прошлый раз. И вновь гарпун, рикошетя о волны, запрыгал по ним, «выпекая блинчики». Глухо бухнула граната, и линь вяло провис, погружаясь в воду.

И случилось непредвиденное. Светка, оглохшая от выстрела, затрясла ушами и с громким лаем шарахнулась к гарпунёру. Тот, раздосадованный третьим промахом, сгоряча отпихнул собаку носком сапога. Светка с визгом отпрянула и полетела с бака за борт.

Все, кроме капитана и рулевого, ломанулись с мостика к планширю правого борта. За ним в пенных волнах моталась вислоухая голова собаки. Но что мы могли сделать? Ничем не поможешь ей. Спасательный круг не бросишь. Рисковать людьми и шлюпкой, спуская её в такую погоду ради собаки, капитан не станет. Дать ход мы сразу тоже не могли из опасения намотать на винт болтающийся где–то под нами линь с гарпуном. Пока выбирали его, волны отнесли утопающую в них несчастную собаку далеко от судна.

— Светка! Светка! — орали мы, но скоро в пелене моросящего дождя уже стало невозможно что–либо разглядеть.

На Кургановича было жалко смотреть. Он скукужился у пушки, не отрывая рук от пусковой скобы, с бешенством волка вперив взгляд в свинцово–серую даль моря, выискивая там виновника гибели собаки и своих позорных промахов.

Да, это он, царствующий властитель безбрежного океана, рыцарь китового братства, откровенно насмеялся над ним, вынудил сделать опрометчивый выстрел и вспылить к собаке. Как теперь повернуть лицо к команде?

Курганович лишь на секунду оглянулся на мостик, но и этого мгновения хватило Обжирову, чтобы понять настроение человека на баке. Но никто не осуждал его. Светка — не первая собака на «Робком», нашедшая гибель в пучине моря. Каждую путину какую–нибудь из них смывает волнами за борт. Был даже рыжий и лохматый кот Макар с медным ошейником для размагничивания — кошки не выносят магнитных полей. Смыло его с кормы, где для Макара стоял ящик с песком.

С грустными лицами боцман Ануфриев и помгарпунёра Кузнецов выбрали линь, зарядили пушку порохом, всунули в ненасытный ствол гарпун с навинченной гранатой. Капитан Обжиров толкнул рукоятку машинного телеграфа на «Самый полный вперёд!», вытащил из пачки сигарету и устремил взгляд на фонтан, к которому торопился «Разящий». Рулевой Безбородько, не уточняя курс, без слов понял капитана, переложил руль на плывущего вдали кашалота.

От «Разящего» эхо донесло хлопок выстрела, но судя по облачку пара, вновь поднявшемуся над водой между китобойцами, кашалоту и на этот раз удалось уйти невредимым. Удручённая нелепой гибелью Светки команда «Робкого» всю злость обратила на неподдающегося кита.

— Вот богодул чёртов!! Ты посмотри, что делает! Ну, погоди, паразит! Вздрючу я тебя до самого клотика! — вырвалось у стармеха. В его трубке, подмоченной китовым фонтаном, не разгорался табак, и он сердито выколачивал её о планширь.

— Миша! Всади ему под ласт! — крикнул боцман.

— Павел Иванович! Смотрите: «Разящий» идёт к нему!

Обжиров нажал тангенту рации.

— На «Разящем»! Это наш кит…

— Вы подписали его или ещё как пометили? — раздался насмешливый голос.

— Мы первыми начали гонять его…

— Может, посоревнуемся? Кто загарпунит, того и будет… Ну, как, слабо?

Это уже слишком. Не ответить на хамскую самоуверенность капитана «Разящего»? Уступить ему нашего обидчика? Никогда! И за Светку мы полны решимости отомстить. Несчастье потрясло команду больше, чем недавнее исчезновение на «Гневном» третьего механика. Его хватились, когда пошли будить на вахту, но того нигде не оказалось: ни в каюте, ни в кают–компании, ни в машинном отделении. Облазили трюм, выгородки, кладовые, обошли палубы — нет, пропал! Три дня вся флотилия ходила параллельными курсами, бороздила океан, выписывая «восьмёрки» на штурманских картах. Три дня мы не охотились, хотя встречали стада кашалотов, не отнимали бинокли от глаз, и три ночи лучи прожекторов рыскали по волнам, выискивая среди них упавшего за борт моряка. Не нашли. Позже стало известно, что в ночь пропажи механика его жена родила мёртвого ребёнка. При каких обстоятельствах погиб моряк, так и осталось загадкой. Но то произошло на другом судне, нас как бы не касаемо. И особенно никто на «Робком» не печалился. Известное дело — море. Ошибок не прощает. А когда исчез раздельщик китов на самой «Славе», про него даже шутили: «Ушёл в слип бутылки сдавать…».