Мари-Клер Бле - Современная канадская повесть

• Название: Современная канадская повесть
• Автор: Мари-Клер Бле
• Издательство: Радуга
• Жанр: Современная проза
• Год: 1985

В сборник входят повести современных канадских писателей, создающие живой, достоверный образ страны, показывающие ее специфические проблемы, ее социальную и духовную самобытность. Жизнь среднего канадца со всеми ее проблемами: ломкой семейных отношений, неустроенностью, внутренним одиночеством — в центре внимания Ричарда Райта («В середине жизни»); проблема формирования молодого поколения волнует Мари-Клер Бле («Дневник Полины Аршанж»); о расовом бесправии коренных жителей Канады — индейцев — рассказывает Бетти Уилсон («Андре Том Макгрегор»); провинциальную жизнь Квебека описывает уже известный нашему читателю Андре Ланжевен («Пыль над городом»).

---

История безвольного, неприспособленного, но не утратившего чуткости и способности отзываться на чужое горе человека — не просто еще один вариант повествования о современном антигерое. Рассказав о нескольких днях «безработного продавца поздравительных открыток», как иронически называет себя Лэндон, писатель создал разностороннюю картину жизни целого класса, убедительно, без нажима и аффектации показал ее неблагополучие.

У Лэндона есть все основания ощущать себя несостоятельным: когда работал, «пробиться наверх» не смог, а потом и вовсе потерял работу, брак его рухнул, дочь живет отдельно, близких друзей нет… Стоит, однако, прислушаться к тому, что говорят другие персонажи повести — молодые и те, что постарше, — чтобы понять: в благоустроенной, разрекламированной как «страна будущего» Канаде далеко не все благополучно, настроения людей выдают общую неудовлетворенность, недоумение и тревогу. «Люди заклевывают друг друга», «только и делают, что напирают», «хочешь выжить — учись кусаться» — такова мораль «общества равных возможностей».

Что же в итоге остается тем, кто научился «кусаться», и тем, кто, как Лэндон, чувствуют себя неудачниками? В общем-то, только одно: неудовлетворенность, одиночество, ощущение собственной неполноценности и ненужности. Изломана жизнь сестры Веры, Бланш: поклонников привлекали только ее деньги. Как будто что-то надломилось и в самой Вере, жене Лэндона, всегда «державшей жизнь в узде». Полное отрицание жизненных основ старшего поколения демонстрирует молодежь.

Неудовлетворенность буржуазным миропорядком выливается у молодых в различные, подчас уродливые формы, она, как точно подмечает Ричард Райт, не находит выражения в каких-либо действенных формах. Вседозволенность, недоверие к образованию, наркомания, смутный, не имеющий четких принципов и положительных идеалов радикализм — все это приметы молодежных движений, охвативших Запад в 60-х — начале 70-х годов.

«…Что Канада, что Штаты — один черт. Как мы здесь обращаемся с индейцами? Нагреб денежек — значит, ты в порядке. А если нет… И все кругом испоганено донельзя» — в этих словах дочери Лэндона, Джинни, повторяющей высказывания своего приятеля Ральфа, не только заявлена «негативная» программа молодых, в них выражена точка зрения, с которой Ричард Райт полемизирует на протяжении всего романа, — идея о неизбежной «американизации» жизни канадцев.

Эта полемика приводит писателя к более широким обобщениям. Канада и ее южный сосед отчетливо противопоставляются в повести: чересчур «американистой», то есть вульгарной и развязной, кажется Лэндону его дочь, вернувшаяся из Нью-Йорка; «холеной американкой» выглядит его бывшая жена; разительно непохожими предстают в повести Нью-Йорк и Торонто; чужим и чуждым оказался для Лэндона американский «синтетический рай» во время его визита к матери в Калифорнию. Тревожные раздумья писателя о том, по какому пути идет страна, не повторяет ли она «все ошибки» Соединенных Штатов, вполне обоснованны — канадское общество становится все более «массовым», обезличенным.

Лэндон взят автором как своего рода точка отсчета, как человек, не сохранивший никаких родственных связей. В трех поколениях Лэндонов есть только один человек, отец Фредди, которому нужна семья, но он лишь первое звено этой цепочки и скоро уйдет из жизни. Все остальные живут своими заботами, поглощены собственными проблемами, а если и встречаются — как, например, Джинни с родителями на рождество или Фредди с сестрой, — то лишь для того, чтобы глубже осознать свою разобщенность и неспособность понять друг друга.

Отчуждение стирает индивидуальность, лишает человека неповторимых, свойственных ему одному черт — это остро чувствует главный герой повести. Приспособиться, «стать как все», «писать историю жизни, пользуясь одними клише» — Лэндон мучительно раздумывает над этим, однако воплотить эти принципы в жизнь он явно не способен.

Есть и еще одна черта, делающая Лэндона непохожим на героев подобного типа, — теплота, желание выслушать и понять другого, ибо «иногда ты только и можешь, что прижать к себе человека покрепче».

Вместе с писателями своего поколения Райт выступает против превращения Канады в деперсонифицированное общество одиночек, против лишения ее национальной неповторимости. И все же, если вчитаться, протест этот глубже — он затрагивает острые социальные проблемы: Фредди Лэндон потерял работу из-за того, что фирму, в которой он служил, перекупил американский концерн; в словах Леона Шугермена о «колоссальных возможностях» Канады сквозит откровенный цинизм американских заправил большого бизнеса, все глубже проникающего в канадскую экономику. Тот факт, что в повести Райта мы находим отзвуки движения за «канализацию» всей жизни страны и что эти проблемы естественно увязаны в общем контексте книги, подчеркивает ее значительность.

Та же тенденция показать реальные общественные явления через судьбу героя, тот же напряженный психологизм характерны и для одного из наиболее известных писателей франкоязычной Канады — Андре Ланжевена (род. в 1927 г.).

На его счету пять романов, каждый из которых вызвал оживленные споры. Это писатель, особенно чуткий к общественным и нравственным изменениям, откликающийся на них живо и темпераментно, писатель, отдавший дань различным литературным увлечениям. Критик Жиль Маркотт заметил как-то, что проза Ланжевена «дает больше пищи для размышления, чем франкоканадская литература за несколько лет». Большой успех выпал на долю его повести «Пыль над городом» (1953), признанной Большим жюри критиков французской Канады лучшим произведением пятидесятых годов.

Жизнь лицом к стене принимает вид пораженья
если хоть в крошечной щели не видеть намеки надежды
надежды любви и надежды воли
надежды на день когда без боли все мы будем друг друга любить.

(Перевод А. Парина)

Поэт Ролан Жиггер, также принадлежащий поколению пятидесятых, выразил в этих строках характерные настроения того времени: подавленность, тоску, чувство жизни «за стеной», отгораживающей франкоканадцев от большого мира. Социальная реальность послевоенного Квебека — обширной провинции, в которой сосредоточена основная часть франкоязычного населения, — давала мало поводов для надежды. Понятно поэтому, что «завезенная» из Европы философия экзистенциализма, трактующая мир как абсурд, а человека как бесконечно одинокое, отчужденное, не имеющее выбора существо, «привилась» на франкоканадской почве и получила широкое распространение среди творческой интеллигенции.

В повести Ланжевена, уже знакомого нашему читателю по роману «Цепь в парке», ощущается та же страстная жажда гуманизма, человеческого тепла, та же ненависть к обывателям и мещанам, но его увлечение идеями Сартра и Камю приводит к тому, что реалистическое начало повести постоянно «конфликтует» с заданной автором схемой.

Главный герой повести Ален Дюбуа отгорожен от мира «стеклянной перегородкой», сломать которую он не может. Жизнь проходит мимо, как картинки в калейдоскопе, он лишь фиксирует их в своем сознании.

Однако, как бы настойчиво Ален ни декларировал свою отчужденность в начале повести, он все-таки оказывается вовлеченным в разворачивающиеся события, страдает, мучается, не в силах заставить свою жену порвать с любовником, не в силах нарушить неподвижность провинциального быта. Его «я» раскрывается в исступленном монологе — основе повествовательной ткани повести. Возможно, Ален излишне склонен к самобичеванию и чересчур драматизирует события, но «наполненность» его личности вряд ли вызывает сомнения.

Позже, потерпев поражение в противоборстве с «общественным мнением» Маклина — города, по всей видимости символизирующего мрачную замкнутость Квебека, Ален действительно займет позицию пассивного созерцателя, «сойдет с арены» и тем самым подтолкнет к роковому шагу Мадлен, в сущности, погубит ее.

Оба они — и Ален, и его жена — восстают против привычных норм буржуазной морали, но мотивы у каждого свои. В Мадлен воплощено то, чего Ален был лишен или что было, возможно, подавлено в нем, — неукротимая жажда жить, действовать, идти на риск, безрассудство. «Зверь на свободе» — этим определением как бы подчеркивается нереальность бунта Мадлен. «Она может защищаться, либо выиграв все, либо все проиграв». Порыв к свободе был обречен на катастрофу, на поражение.

Но бунт Мадлен был скорее понятен маклинцам, нежели желание Алена быть «над схваткой», самоустраниться и одновременно его амбивалентность, половинчатость его решений, которые заставляют город перейти в наступление. Не пытаясь удержать жену, заставить ее порвать с Ришаром, не решившись, наконец, уехать из города, Ален тем самым подставляет под удар женщину, которую любит, и затем сам страдает от отчаяния и укоров совести. Такой путь борьбы не мог принести успеха, бунт не дал желанного освобождения, в финале Ален винит в случившейся с ним трагедии бога, собираясь «расквитаться» с ним. Почему?