Светлана Герасимова - «Я убит подо Ржевом». Трагедия Мончаловского «котла»

• Название: «Я убит подо Ржевом». Трагедия Мончаловского «котла»
• Автор: Светлана Герасимова
• Жанр: О войне
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-906716-47-7

НОВАЯ книга от автора бестселлера «Ржевская бойня». Вся правда о трагедии 29-й армии, потерявшей в Мончаловском «котле» тысячи бойцов, но прорвавшейся из окружения. Об этой «мясорубке» Твардовский написал самые пронзительные свои стихи – «Я убит подо Ржевом». А на памятниках пропавшим без вести героям Ржевской битвы начертано: «Простите нас».

«Пусть победа горька и потери не счесть, / И в Мончалово мерзнет десантная рота: / Это наша страна. Наша Родина здесь. / Только вот умирать все равно неохота…»

---

– Вот ведь красавцы какие, – не удержался Фадеев, – думаю, что на меня не обидятся остальные. Если будут иметь успех в бою Ивановы, то полку успех обеспечен.

Затем мы побывали в подразделениях. Там уже знали, что к нам прибыл писатель Фадеев, и с нескрываемым любопытством встречали его. Некоторые даже подсвечивали фонариком, чтобы лучше рассмотреть и запомнить лицо дорогого гостя.

Солдаты и командиры были заняты подготовкой к наступлению. Некоторые завтракали, другие протирали и готовили оружие, проверяли боеприпасы и снаряжение. Бойцы были сосредоточены, делали свое дело в полной тишине.

Б. Полевой, А. Фадеев. Район Ржева, начало 1942 г.

Мы подходили к отдельным группам, пытались завязать беседу. Бойцы охотно, но коротко, односложно отвечали на вопросы. Задушевной беседы как-то не получалось. Александр Александрович подходил к воинам, брал их за руки и за плечи, высказывал горячие и добрые пожелания. Они не менее сердечно благодарили его и заверяли, что боевую задачу выполнят.

Со многими бойцами я встречался, знал их. Поэтому не мог не заметить существенную перемену в их настроении. Даже балагуры, о которых я рассказывал Фадееву и Полевому, сейчас тоже были серьезны – все их мысли и чувства связывались с предстоящим боем.

Затем мы подошли к разведчикам, которые только что возвратились с задания. «Языка» им, помню, взять тогда не удалось, но они уточнили систему огня противника, их данные оказались очень ценными, как мы слышали от командира полка.

Раздались команды для выхода в исходное положение. Мы провожали уходящие колонны бойцов. Александр Александрович еще раз тепло, сердечно пожелал им успеха в бою…

Через некоторое время полковник Ильичев доложил, что атака полка прошла успешно – был взят населенный пункт Перхурово [выше см. воспоминания об атаке на Перхурово командира роты 285-го стрелкового полка П. О. Быстрова. – С.Г.]. Фадеев громко хлопнул варежками, снял их и крепко пожал руки полковнику Ильичеву и комиссару полка старшему политруку Крапивницкому… Мы сели в сани и направились на НП дивизии…

Нас уже давно ожидали… а Полевой, как мне потом сказали, заметно нервничал, ожидая Фадеева из района боя…

На Калининском фронте под Ржевом. Слева направо: В. Р. Бойко, А. А. Фадеев, К. В. Комиссаров. Январь 1942 г.

Выпив по стакану чая, отказавшись от завтрака, Фадеев и Полевой стали собираться в дорогу. Генерал Комиссаров [командир 183-й стрелковой дивизии. – С.Г.] успел лишь накоротке познакомить их с изменениями боевой обстановки в полосе дивизии. Полевой щелкнул своей «лейкой», запечатлев пребывание у нас А. А. Фадеева. Этот снимок мне, к сожалению, получить тогда не удалось, но он был опубликован позднее в калининской областной газете «Пролетарская правда».

Через несколько дней писатели вернулись в штаб фронта на левый берег Волги. В своем очерке Б. Полевой писал: «На острие клина мы без всякой пользы для наших редакций пробыли больше недели. До самого того дня, когда клин этот, как и предсказывал член Военного совета, начал превращаться в мешок. Когда мешок этот противнику оставалось только, так сказать, затянуть и связь с дивизией, державшей этот клин, можно было осуществлять лишь только одной дорогой, проложенной в овраге по руслу замерзшего ручья, да и то только по ночам, из штаба фронта пришел приказ, чтобы “бригадный комиссар Фадеев и сопровождающие его лица немедленно вернулись в “Аметист”».

Признаюсь, “сопровождающие лица” обрадовались. Да и сам Фадеев сопротивляться не стал. Приказ есть приказ. Да к тому же и он убедился, что пребывание наше на “острие клина” совершенно бесплодно. Нам вручили по автомату, каких на фронте еще маловато, прикомандировали к нам четырех лихих ребят из разведки, и в туманную оттепельную ночь мы двинулись в путь. Собственно, туман наполнил только овраг, по которому мы шли. А над нами в зените, как прилепившаяся к небу осветительная ракета, сияла луна, обливая все магниевым светом. Над клубами тумана были видны черный гребень деревьев, склонившихся к оврагу справа, и прихотливо отороченный сугробом откос с противоположной стороны. Оттого что наверху в морозном воздухе все время раздавалась стрельба, овраг, как казалось, был наполнен тишиной, такой тишиной, что, хотя мы шли в валенках и старались при этом ступать мягче, звук наших шагов мы слышали где-то впереди.

Вдруг боец-разведчик, двигавшийся бесшумным, скользящим шагом, остановился и точно застыл. Дал предостерегающий знак. Где-то, как нам показалось, совсем близко, два человека переговаривались… на немецком языке. Хорошо натренированные разведчики замерли, приподняли уши шапок. Мы все нетвердой рукой стали снимать автоматы. Нет, что там ни говори, скверное это ощущение, когда слышишь неприятельскую речь, может быть, и занесенную ветром издали. Только Фадеев стоял, как всегда спокойный, прямой, высокий, может быть, еще более высокий оттого, что вытягивал шею. На лице, освещенном луною, было любопытство, охотничий азарт, возбуждение, но только не страх. Страха определенно не было.

Переждав, мы двинулись дальше. И никаких приключений, никакой опасности больше в пути не было. Миновали по льду узенькую в этих краях Волгу. Наш старый знакомый полковник Юсим, к которому нас доставили, увидев Фадеева и «сопровождающих его лиц», вздохнул, не скрывая облегчения».

Приказом по войскам Калининского фронта от 27 апреля 1942 г. руководитель корреспондентской группы газеты «Правда» по Калининскому фронту батальонный комиссар Кампов-Полевой Б.Н. был награжден орденом Красной Звезды. В его наградном листе записано: «Тов. Кампов-Полевой много своего времени проводит в частях на передовых позициях фронта. Лично участвовал в боевых операциях под г. Калинином и Ржевом. Правдиво и систематически освещает боевую жизнь частей фронта. Своей работой много и активно помогает воспитанию среди личного состава частей наступательного порыва по разгрому немецких оккупантов».

«Действуйте смелее, пробивайте проход на север»

Бои в полуокружении 24 января – 5 февраля 1942 г

После 24 января 1942 г. соединения и части 29-й армии, отрезанные от основного фронта, в армейских и фронтовых документах стали называться как правофланговой, так и южной группой войск. Командование армии и та часть штаба, которые оказались в полуокружении, а затем и в окружении и осуществляли управление войсками, назывались «опергруппой штарма 29» – оперативной группой штаба 29-й армии. В нее входили Военный совет армии во главе с командующим генерал-майором В. И. Швецовым, начальники отделов штаба армии с некоторыми сотрудниками отделов. В частности, в окружении воевали работники оперативного отдела под командованием его начальника полковника М. И. Вишневского, выполнявшего одновременно обязанности заместителя начальника штаба армии, – оперативная группа с офицерами связи от всех дивизий; зам. командующего Калининским фронтом генерал-майор артиллерии В. Н. Матвеев [можно предположить, что последний появился в отрезанной группировке армии и стал выполнять обязанности командующего артиллерией армии после того, как 20 января 1942 г., «за преступную бездеятельность по кругу своих обязанностей [был] отрешен от должности и арестован врид начарта 29 армии»; разведывательный, политический, особый, санитарный отделы во главе с их начальниками, отдел артиллерийского снабжения, отдел АБТВ, прокуратура, трибунал, шифроотделение, подразделение связи, снайперская рота, конный взвод 29-го кавалерийского полка и некоторые другие службы. Дислоцировалась опергруппа штаба армии какое-то время в деревне Кавезино, командный пункт был в деревне Ерзово, но при наступлении противника места дислокации менялись. В частности, упоминаемое выше постановление Военного совета армии о положении в 381-й стрелковой дивизии подготовлено в д. Ерзово. Некоторые другие документы, в частности, приказы штарма 29 в конце января также помечены этим пунктом. Наблюдательные пункты были в разных местах, например 20 января – в блиндаже в «военном городке Мончалово», КП генерал-майора Матвеева 21 января находился в водонапорной башне на ст. Мончалово.

Бригадный комиссар Н. Н. Савков – член Военного совета 29-й армии 1942 г.

Генерал-майор В. М. Шарапов – начальник штаба 29-й армии. Снимок послевоенный.

Напомним, что связь со штабом фронта у «опергруппы штарма 29» была постоянной и осуществлялась через штаб 29-й армии, которым командовал начальник штаба генерал-майор В. М. Шарапов. Штаб армии находился в северной группе армии, вне зоны окружения, и дислоцировался в деревне Мячино, в 22 км северо-западнее Ржева. Штаб фронта постоянно требовал от Шарапова сведений о положении окруженной группы 29-й армии, направлял через него приказы для генерала Швецова. В. М. Шарапов отправлял эти запросы и приказы в опергруппу штарма, находившуюся в окружении, а сообщения, боевые донесения, оперативные сводки оттуда направлял в штаб фронта. Именно В. М. Шарапову первым приходилось выслушивать недовольство командования фронта действиями окруженных войск, непосредственно генерала Швецова, когда использовались резкие высказывания о нем, например «водит за нос». С другой стороны, он же выслушивал критику Швецова на действия фронта по оказанию помощи окруженным: «Не врите нам и не путайте в обстановке…» Судя по документам, В. М. Шарапов серьезно и ответственно относился к своим обязанностям и делал все, чтобы помочь войскам армии, сражавшимся в окружении.