Энн Перри - Улица Полумесяца

• Название: Улица Полумесяца
• Автор: Энн Перри
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-87869-7

Суперинтенданту лондонской полиции Томасу Питту чуть ли не впервые пришлось вести расследование без участия своей жены – Шарлотта уехала на месяц отдохнуть в Париж. А дело, как назло, попалось донельзя странное и, возможно, весьма деликатное. У набережной Темзы обнаружили лодку с мертвым мужчиной. Причем покойник был одет… в роскошное бархатное женское платье, а руки и ноги его были прикованы наручниками и цепями. Кроме того, ктото засыпал дно лодки цветами. Не без труда Томас установил личность убитого. Им оказался один из самых знаменитых столичных фотографов, признанный гений фотопортрета. Поначалу Питт никак не мог взять в толк, за что можно убить человека столь невинной профессии, да еще таким причудливым образом. Но затем понял: фотографирование может быть не таким уж невинным занятием. Важно, кого и как ты снимаешь.

И зачем…

---

– Наняв экипаж, мы вернемся сюда меньше чем через час.

– Отлично. Давайте поспешим.

Вскоре пепельно-бледный и глубоко несчастный Виллерош взглянул на покойника и подтвердил, что он – не Анри Боннар.

– Хотя и очень похож, – он закашлялся и закрыл рот платком, – но этого мужчину я не знаю. Сожалею, что отнял у вас время. Вы были очень любезны. Пожалуйста, ни в коем случае не говорите никому и тем более месье Мейсоньеру, что я заезжал сюда.

Дипломат развернулся и, едва ли не бегом выскочив из морга, вновь запрыгнул в экипаж, так быстро приказав извозчику ехать обратно в посольство, что Питт еле-еле поспел забраться в кеб вслед за ним, чуть не оставшись на тротуаре.

– Где он живет? – спросил полицейский, откинувшись на сиденье, когда повозка резко тронулась с места.

– Он снимает квартиру на Портман-сквер, – ответил Виллерош, – но там его нет…

– А поточнее? – потребовал Томас. – И пополните мои сведения именами его друзей или знакомых, которым, возможно, известно больше вашего.

– Дом под номером четырнадцать, третий этаж. И полагаю, вы сможете прояснить что-то у Шарля Рено или Жан-Клода Обюссона. Я дам вам их адреса, – ответил француз. – Они… они не служат в нашем посольстве. И конечно, у него есть еще знакомые англичане. Джордж Стрикленд и мистер О’Хэллоран… – Он порылся в кармане, но, по всей видимости, не нашел желаемого.

Обычно Питт таскал в карманах кучу полезных вещей. Его вид вообще приводил в отчаяние начальство, если он часто мелькал в кабинетах высоких руководителей, а комиссар полиции Корнуоллис, до получения этого назначения служивший в военно-морском флоте, и вовсе с трудом выносил расхристанный вид суперинтенданта. Теперь же Томас извлек из карманных недр перочинный нож, сургуч, карандаш, мелкие монеты на сумму три шиллинга и семь пенсов, парочку французских почтовых марок, которые он собирал для Дэниела, чек за пару носков, записку с напоминаниями: «Забрать ботинки из ремонта и купить масла», несколько грязноватых мятных конфеток и блокнотик для записей. Затем вручил Виллерошу карандаш и бумагу, а остальное сложил обратно.

Дипломат записал для него полезные имена и адреса, а когда они доехали до ближайшей к посольству улицы, остановил кеб, простился с инспектором и, перебежав через дорогу, исчез за углом.

Питт нанес визиты всем людям, упомянутым Виллерошем. Двух из них он застал дома, и они охотно побеседовали с ним.

– Ах, это же утонченная натура! – с улыбкой заявил О’Хэллоран. – Впрочем, я не видел его уже с неделю или даже больше – к сожалению, разумеется. В прошлую субботу я надеялся встретить его на вечеринке Уайли и рискнул бы поспорить на последний фунт, что он появится в понедельник в театре. Ведь там присутствовал сам Уайльд, а уж какую ночку мы потом провели, просто незабываемую… – Он пожал плечами. – Хотя если серьезно, то я, конечно, не присягну, что упомню всех, кто там гулял.

– Но Анри Боннара среди них не было? – уточнил суперинтендант.

– Вот это точно, – уверенно произнес О’Хэллоран, и его ярко-голубые глаза настороженно глянули на Питта. – Так, говорите, вы из полиции? Разве с ним что-то случилось? Почему вы заинтересовались Боннаром?

– Потому что по крайней мере один из его друзей полагает, что он пропал, – ответил Томас.

– И суперинтенданту полиции дали задание отыскать его? – усмехнувшись, спросил его собеседник.

– Нет. Но сегодня утром на Темзе у Лошадиной переправы обнаружили неизвестного покойника. Мы сочли, что это может быть он, однако двое представителей французского посольства не подтвердили нашу версию.

– И слава богу! – с чувством воскликнул О’Хэллоран. – Хотя жаль, конечно, этого бедолагу… Уверен, вы же не думаете, что Боннар имеет к этому отношение? Такое невозможно представить. Он совершенно безобидный малый. Быть может, немного диковатые вкусы в плане развлечений, но незлобив, абсолютно беззлобен.

– Мы даже не думали об этом, – заверил его Питт.

Приятель пропавшего дипломата успокоился, но больше не смог рассказать ничего полезного, и полицейский, поблагодарив его, отправился дальше.

Следующим пообщаться с ним изъявил желание Шарль Рено.

– На самом деле я скорее предположил бы, что он отправился в Париж, – с удивлением заметил он. – Кажется, я помню, как он говорил что-то о сборах и упоминал время отправления поезда в Дувр. Но все это говорилось между прочим, кстати, вы понимаете? Я могу лишь строить догадки. Увы, меня не слишком заинтересовали его планы. Сожалею.

* * *

Сэмюэль Телман с удовольствием отправился в контору речной полиции вовсе не потому, что питал к речникам особо теплые чувства, – просто, по его мнению, выяснение времени приливов и отливов было безгранично предпочтительнее попыток выяснения деликатной правды у иноземцев, защищенных дипломатическим иммунитетом. Инспектор не имел никаких возможностей, да и желания даже предполагать, какие поступки парня из лодки спровоцировали кого-то на его убийство. Телману слишком часто приходилось сталкиваться с омерзительными и трагическими сторонами жизни. Он вырос в крайней бедности и не понаслышке знал о криминальном мире и нужде, так же как и о порождающих их пороках. Но имелись еще делишки, которыми баловались так называемые джентльмены, особенно связанные с театральной богемой; о них приличному человеку и подумать-то было стыдно, не говоря уже о том, чтобы обсуждать.

А мужчины, выряженные в зеленые бархатные платья, как раз развлекались подобным образом. Сэмюэля воспитали в убежденности, что существует два типа женщин: хорошие женщины – к ним относились жены, матери и тетушки, которые не проявляли особо страстных чувств, да, вероятно, и не имели их, и особы, имевшие и откровенно проявлявшие чувства на публике, приводя всех в замешательство. Но мужчина, вырядившийся как эти последние особы, был выше понимания инспектора.

Размышления о женщинах и о любви навеяли ему воспоминания о Грейси Фиппс. Невольно перед его мысленным взором ожило ее радостное личико, угловатая фигурка, проворные, быстрые движения… Она была миниатюрна – все платья ей приходилось ушивать да укорачивать – и слишком худощава на вкус большинства мужчин. Это была не слишком-то, в общем, фигуристая девушка – не более чем скромный бутон, таивший в себе надежду на будущее цветение. Полицейский и сам не думал, что ему могут понравиться женщины такой наружности. Но Грейси отличалась исключительной душевностью и стойкостью, резкостью язычка, смелостью и остроумием.

Телман даже представить не мог, что именно она думала о нем. Устроившись на сиденье омнибуса, курсирующего по набережной, он припоминал с необычайно мучительным ощущением одиночества, как сияли ее глаза, когда она говорила о том ирландском слуге, с которым они познакомились в Эшворд-холле и который затем оказался замешанным в ужасном преступлении. Сэмюэлю не хотелось разбираться в том, чем вызвано то мучительное ощущение. Он предпочел избежать этого осознания.

Поэтому инспектор сосредоточился на том, что именно ему следует выяснить в речной полиции о приливах и отливах и о том, откуда могла начать дрейф лодка, оказавшаяся к рассвету у Лошадиной переправы.

В конце дня Телман зашел на Кеппель-стрит в дом Питта доложить о полученных сведениях. Несмотря на тепло и чистоту, сам дом казался на редкость пустым без женщин, обычно суетившихся на кухне или в комнатах второго этажа. Не слышалось ни веселых детских голосов, ни легких, быстрых шагов, никто не напевал знакомые песенки, готовя что-то у плиты… Гость почувствовал, что ему не хватает даже строгости Грейси, вечно предупреждавшей его о том, чтобы он не наследил своими грязными ботинками, ничего не разбил и «не устраивал тута беспорядок».

Инспектор уселся за кухонным столом напротив хозяина, потягивающего чай и ощущавшего странную опустошенность.

– Итак? – подбодрил его Питт.

– Не слишком-то, в общем, полезные сведения, – ответил Телман.

На столе не было привычных домашних кексов – только жестянка с покупным печеньем. А это далеко не одно и то же.

– Нижняя точка отлива у Лондонского моста приходилась на три минуты шестого утра, а выше по течению отлив закончился немного позже. В районе Баттерси отлив достиг своего нижнего положения в четверть седьмого.

– А прилив? – спросил Томас.

– В четверть двенадцатого вчерашним вечером у Лондонского моста.

– И, значит, на час и десять минут позже у моста Баттерси…

– Нет, всего лишь на двадцать минут позже; вероятно, за двадцать пять минут до полуночи.

– И какова же скорость течения? Как далеко могла пройти наша плоскодонка?

– Это другой вопрос, – пояснил Сэмюэль. – Отлив длится примерно шесть и три четверти часа, а прилив продолжается всего лишь пять с четвертью часов. Судя по всему, та лодка могла дрейфовать со скоростью не более двух с половиной миль в час, но, с другой стороны, во время отлива появляются мели или отмели, где она могла и подзастрять…