Коллектив авторов - Россия в годы Первой мировой войны: экономическое положение, социальные процессы, политический кризис

• Название: Россия в годы Первой мировой войны: экономическое положение, социальные процессы, политический кризис
• Автор: Коллектив авторов
• Издательство: Политическая энциклопедия
• Жанр: Военная история
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-8243-1912-5

В коллективной монографии, публикуемой к 100-летию начала Первой мировой войны, рассмотрен широкий круг проблем, связанных с положением страны в годы мирового военного противоборства: Россия в системе международных отношений, организация обороны государства, демографические и социальные процессы, создание и функционирование военной экономики, влияние войны на российский социум, партийно-политическая панорама и назревание политического кризиса, война и революция. Исследование обобщает достижения отечественной и зарубежной историографии, монография основана на широком комплексе источников, в том числе архивных, впервые вводимых в научный оборот.

Книга рассчитана на широкий круг ученых-обществоведов, преподавателей и студентов высших учебных заведений, а также всех интересующихся отечественной историей.

---

Иностранные подданные, прибывавшие в Россию через европейскую и азиатскую границы, составляли в 1914 г.: едущие по паспортам — 371,0 тыс. человек, по легитимационным билетам — 1608,8 тыс., едущие без видов — 4,7 тыс. человек, а всего 1984,5 тыс. человек. В 1915 г. соответствующие данные были таковы: 152 тыс. человек, 127,3 тыс., 5,7 тыс., всего — 285,8 тыс. человек, что меньше приехавших в 1914 г. на 1698,7 тыс. человек. В 1915 г. доля прибывших через европейскую границу составляла всего 4,4%, через азиатскую -95,6%. Удельный вес едущих по паспортам равнялся 53,5%, по легитимационным билетам — 44,5%, остальные — 2% иностранцев приехали из Бухары и Афганистана без видов. Женщины составляли всего 3% всех приехавших{554}.

Большинство среди приехавших в 1915 г. иностранных подданных были выходцами из Персии (151,1 тыс. человек, или 52,9% пересекших обе границы, главным образом азиатскую) и Китая (101,5 тыс., или 35,5%). Они рассчитывали найти в России выгодную работу; для них оплата труда оказывалась здесь выше, чем на родине. Через европейскую границу ехали представители многих государств — Болгарии, Греции, Румынии, Турции, Японии и др., надеясь не только на приемлемые рабочие места, но и на более высокие прибыли в торгово-промышленной сфере вследствие относительно низких заработков российских рабочих. Однако основной торгово-промышленный партнер России — Германия, из которой еще в 1914 г. прибыло в Россию свыше 1 млн. иммигрантов, в последующие годы сходит на нет.

Динамику числа иммигрантов подтверждают и конкретизируют данные о паспортных пассажирах. Наибольшее число таковых — 515,9 тыс. человек приходилось на 1913 г. Выбывшие тогда же составляли 421,2 тыс. И, таким образом, превышение прибывших над выбывшими достигало 94,7 тыс. В 1914 г. число приехавших равнялось 371,1 тыс. человек, а уехавших — 300,2 тыс., т. е. сохранялся положительный баланс в 70,9 тыс. человек. В 1915 г. количество приехавших в Россию иностранцев сокращается более чем вдвое — до 152,4 тыс., а уехавших — до 126,3 тыс. лиц. При сохранении положительного баланса он уменьшается почти втрое, до 26,1 тыс. человек.

Среди прибывших по паспортам иностранных подданных в 1913 г. около трети (32,6%) составляли выходцы из Германии (17,7%) и Австро-Венгрии (14,9%); по европейской границе эти страны дали 61,9% прибывших. В 1914 г. доля подданных Германии (считая обе границы) упала до 11,5%, Австро-Венгрии — до 9,5%; в 1915 г. удельный вес австрийских подданных среди прибывших в Россию иностранцев составил всего 0,1% (200 человек), а германских был сведен к нулю{555}.

Таким образом, даже неполные данные показывают существенное ослабление в годы войны как внутренней, так и внешней миграции населения. Кроме того, и основные демографические, и миграционные показатели демонстрируют еще достаточно высокий уровень происходивших процессов в 1914 г., что можно оценить как продолжение довоенной тенденции быстрого социального развития. Вместе с тем наметившаяся в 1914 г. тенденция небольшого спада по сравнению с 1913 г., резко усилилась в 1915 г. и особенно в 1916 г. Общество катилось вниз по всем основным своим параметрам.

Неравномерный естественный прирост населения по регионам и миграция жителей, процессы ассимиляции народов приводили к изменениям в этническом составе населения. Эти процессы вырисовываются лишь на протяжении достаточно длительного промежутка времени; не случайно исследователи изучают их применительно к двадцатилетию 1897–1917 гг. и еще более раннему периоду, начиная с ревизий 1719 и 1858 гг. Материалы переписи населения 1897 г. содержат наиболее полные и надежные данные о национальном и конфессиональном составе населения Российской империи. Цифры за 1914–1917 гг. были исчислены С.И. Бруком и В.М. Кабузаном{556} с использованием этой переписи и переписей 1916 г. и 1917 г., губернских обзоров, сведений о естественном приросте населения по регионам и миграционных процессах начала XX в. При этом главным критерием определения национальности был избран родной язык, что соответствовало принятому при проведении переписи 1897 г. принципу.

Составленные таким образом на 1914 г. и 1917 г. таблицы по всем группам языков, учтенных переписью 1897 г. (как известно, жители России говорили на 146 различных языках и наречиях), свидетельствуют о неодинаковых темпах роста численности различных народностей с конца XIX в. по 1917 г. Если исключить некоторые малые народы, высокий процентный рост которых был связан с низкими исходными цифрами (например, увеличение численности племен, говоривших на маньчжурских наречиях, составило в 1914–1917 гг. по сравнению с 1897 г. — 1150,0%, корейцев — 231,9%), то окажется, что впереди по темпам роста находились евреи (143,3%), поляки (141,3%), армяне (139,3%), украинцы (138,6%), греки (139,7), таджики (139,3), великороссы (137,7%), немцы (136,7%) и некоторые другие народы. Более низкие темпы роста имели белорусы, финны, молдаване, мордва, литовцы, латыши, узбеки, казахи{557}.

В связи с этим увеличился или уменьшился удельный вес различных народов. Так великороссы составляли в 1897 г. 44,3% населения (55,7 млн. человек), в 1914–1917 гг. — 44,6% (76,7 млн.); украинцы (малороссы) — соответственно 17,8% (22,4 млн.) и 18,1% (31,0 млн.); белорусы — 4,7% (5,9 млн.) и 4,0% (6,7 млн.); поляки — 6,3% (7,9 млн.) и 6,5% (11,2 млн.); евреи — 4,1% (5,1 млн.) и 4,2% (7,2 млн.); немцы — 1,4% (1,8 млн.) и 1,4% (2,4 млн.), народы финской группы языков — 2,8% (3,5 млн.) и 1,6% (2,7 млн.); татары — 1,9% (3,7 млн.) и 1,8% (3,0 млн.); казахи — 3,3% (4,1 млн.) и 2,7% (4,7 млн.){558} и т. д.

Главные ареалы расселения народов сохранялись и в годы войны, но миграции населения привели к их смешению и заселению ими новых территорий. Так, русские достаточно компактно расселялись в Центральной части Европейской России и на ее Севере. Вместе с тем они играли ведущую роль в заселении окраин. Их доля к 1917 г. резко возросла в Нижнем Поволжье (до 65,5%), в Южном Приуралье (до 54,3%), в Сибири и на Дальнем Востоке (до 77,6%). Но и в других заселяемых районах России (Новороссия, Кавказ, Средняя Азия и Казахстан) доля русских в 1917 г. составляла свыше 30%. Почти половина украинцев из районов Левобережной и Правобережной Украины к 1917 г. переселилась в Нижнее Поволжье, на Северный Кавказ, в Сибирь и на Дальний Восток, в Казахстан и другие регионы. 71,8% поляков в 1914 г. проживала на территории Царства Польского. Одновременно наблюдалась массовая полонизация украинского, литовского и белорусского населения в западных губерниях. Еврейское население сосредоточивалось в основном в польских и западных губерниях черты еврейской оседлости, тем не менее в небольшом числе евреи расселялись практически по всем районам Российской империи. К 1917 г. их удельный вес оставался наиболее высоким в Царстве Польском, на Правобережной Украине, в Белорусско-литовском районе (примерно по 14%) и в Новороссии (вдвое меньше). Немецких переселенцев, находившихся вначале преимущественно в Прибалтике и Царстве Польском, в 1914–1917 гг. много стало также в Нижнем Поволжье, Новороссии, Озерном районе, на Правобережной Украине, Северном Кавказе и Казахстане. Татары, жившие в большинстве своем в Поволжье и Крыму, заселяли и другие территории — южное Приуралье, Сибирь и др. Основным населением Средней Азии являлись казахи, существенно ниже был удельный вес таджиков и туркмен{559}.

В свою очередь, многонациональный состав населения России сочетался со сложным конфессиональным составом. Православную религию исповедовали, по данным на конец XIX в., 69,4% населения страны. К ним принадлежали русские, украинцы, белорусы, армяне, грузины, румыны, а также небольшое число финских и северных народов. Вторую по численности конфессиональную группу населения (11,1%) составляли магометане (мусульмане). Эту религию исповедовали турецко-татарские народности и кавказские горцы. Значительной была в России и доля католиков (9,1%). Ими являлись поляки и большинство литовцев, а также часть армян. Латыши, немцы, финны принадлежали к лютеранской (протестантской) религии. Иудаизм исповедовали евреи. Остальные вероисповедные группы были немногочисленны и характерны только для отдельных районов России{560}.

4. Беженцы

Наиболее многочисленной категорией мигрирующего населения России в годы войны были беженцы. Уже современники отводили проблеме беженства одно из главных мест среди вопросов, которые поставила мировая война перед государством{561}. Первые исследователи этого вопроса также определяли беженство как «крупное государственно-социальное явление в итоге войны»{562}.

Статус беженцев был определен в п. 1 «Положения об обеспечении нужд беженцев», которое было издано одновременно с соответствующим законом, одобренным Государственным советом и Государственной думой и подписанным императором Николаем II в Царской Ставке 30 августа 1915 г.: «Беженцами признаются лица, оставившие местности, угрожаемые неприятелем или им уже занятые, либо выселенные распоряжением военных или гражданских властей из района военных действий, а также выходцы из враждебных России государств». В п. 6 объяснялось, что в последнем случае речь идет об иностранных подданных немецкой и венгерской национальности. А в примечании к п. 1 говорилось: «Лица, выселенные из района военных действий под надзор полиции, к числу беженцев не относятся»{563}. В свою очередь, А.Б. Нейдгардт — председатель «Комитета ее императорского высочества великой княжны Татьяны Николаевны для оказания временной помощи пострадавшим от военных действий», считал принудительно выселяемых не беженцами, а «выселенцами», так как они «покинули свои родные места и бросили свое достояние не по собственной воле, а по распоряжению и под давлением военных властей»{564}. Современные авторы (А.Н. Курцев, С. Нелипович) также выделяют в составе беженцев две основные группы: добровольно уходивших из родных мест при приближении фронтовой полосы и принудительно выселяемых властями, которых они определяют терминами «депортированные» или «интернированные»; в свою очередь, Г. 3. Иоффе различает три «струи» добровольных беженцев разных национальностей, эвакуируемый персонал гражданских и тыловых военных учреждений, наконец, «изгнанное» еврейское население{565}.