Коллектив авторов - Россия в годы Первой мировой войны: экономическое положение, социальные процессы, политический кризис

• Название: Россия в годы Первой мировой войны: экономическое положение, социальные процессы, политический кризис
• Автор: Коллектив авторов
• Издательство: Политическая энциклопедия
• Жанр: Военная история
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-8243-1912-5

В коллективной монографии, публикуемой к 100-летию начала Первой мировой войны, рассмотрен широкий круг проблем, связанных с положением страны в годы мирового военного противоборства: Россия в системе международных отношений, организация обороны государства, демографические и социальные процессы, создание и функционирование военной экономики, влияние войны на российский социум, партийно-политическая панорама и назревание политического кризиса, война и революция. Исследование обобщает достижения отечественной и зарубежной историографии, монография основана на широком комплексе источников, в том числе архивных, впервые вводимых в научный оборот.

Книга рассчитана на широкий круг ученых-обществоведов, преподавателей и студентов высших учебных заведений, а также всех интересующихся отечественной историей.

---

Хотя в силу ряда причин, в том числе под влиянием растущего рабочего движения, закон о милитаризации труда так и не появился, основные положения этой политики нашли применение на практике. Широко практиковались массовые расчеты рабочих в случае забастовок и отправка военнообязанных на фронт. Так поступили после забастовок осенью 1915 г. с рабочими заводов «Феникс», «Скороход» и др. в Петрограде, в январе 1916 г. — с рабочими Тульских меднопрокатного и патронного заводов, а также Адмиралтейского завода и завода Нобеля в Петрограде. В феврале 1916 г. в армию мобилизовали 2 тыс. рабочих Путиловского завода и 6 тыс. рабочих судостроительного завода «Наваль» в Николаеве. Подобные действия власти расценивали как вполне правомерные{625}.

Особую группу принудительного труда в годы войны составляли ратники морского ополчения, призванные на службу по мобилизации. Они использовались в качестве рабочей силы прежде всего на казенных и частных заводах, принадлежавших морскому ведомству или выполнявших его заказы, на строительстве морских баз и железных дорог, на водном транспорте и т. п. Поскольку ратники считались на действительной военной службе, они подлежали «ответственности по законам военного времени». На производстве ратники находились в особом положении: использовались на самых тяжелых работах, куда не находилось вольнонаемных рабочих, не имели права свободного перехода с одного предприятия на другое, получали более низкие, чем рабочие, заработки, не имея при этом от казны никакого другого довольствия, подвергались штрафам. Ущемлялись и их личные права: даже на вступление в брак ратникам требовалось особое разрешение. Комиссия по наблюдению за ратниками при Главном морском штабе официально признавала ратников «материалом для дешевого и принудительного труда»{626}.

Широко использовался в годы войны принудительный труд крестьян. Большие массы крестьян военные власти привлекали ежемесячно на окопные работы. В губерниях, распложенных вне прифронтовой полосы, их заставляли заниматься заготовкой и подвозом леса для заводов, работавших на оборону. В местностях, объявленных на военном положении, применялись принудительные меры для привлечения крестьян на работы в помещичьих хозяйствах. Главнокомандующий Западным фронтом генерал А.Я. Эверт в письме от 26 января 1917 г. докладывал председателю Совета министров: «Для обеспечения успешной реализации минувшего урожая трав и хлебов в губерниях Западного фронта… я счел необходимым летом 1916 года принудительно привлечь к уборке несобранного урожая все способное к сельскому труду население обоего пола в возрасте от 15 до 50 лет, закончившее уборку своих полей…»{627} Определенная часть помещиков использовала отработки крестьян в качестве натуральной платы за арендованные ими земли.

Принудительный характер носил труд военнопленных. Согласно данным Генерального штаба, общая численность иностранных военнопленных во всех военных округах составляла 1813,5 тыс. человек. При этом в округах Петроградском, Двинском, Минском, Киевском, Кавказском, Одесском и области Войска Донского находилось более половины — 977,0 тыс. военнопленных, 45% которых было занято на фронтовых, остальные — на других различных работах. В военных округах внутренней России (Московском, Казанском, Омском, Иркутском, Приамурском, Туркестанском) находилось 836,4 тыс. военнопленных, 46,1% их общего числа. В свою очередь, 537,5 тыс. пленных из этого количества, т. е. 64,3%, сосредоточивалось в Московском и Казанском округах. Во внутреннем районе России большинство военнопленных трудились на сельскохозяйственных работах — 719,1 тыс. человек, т. е. 86%{628}. Сведения об использовании военнопленных в промышленности имеются по предприятиям, подотчетным Заводскому совещанию Московского промышленного района (13 губерний Европейской России). По данным на 1 сентября 1916 г., здесь работало 12,7 тыс. военнопленных, что составляло всего 1,5% рабочих, трудящихся на предприятиях этого района{629}. Пленных направляли также для срочных работ на железные дороги, каменноугольные предприятия и т. д.

По подсчетам сибирских исследователей, доля военнопленных среди рабочих угольной промышленности Западной Сибири составляла 19,8%, обрабатывающей промышленности Тобольской губернии — 20%, промышленности Томской губернии — 10%. С учетом не только военнопленных, но и каторжан и «реквизированных» инородцев удельный вес несвободных рабочих в общей массе повысился от десятых долей процента в1914г. до 10% в 1917 г. На милитаризованных же предприятиях они составляли до 16%{630}.

Согласно правилам, изданным 17 марта 1916 г. и касающимся военнопленных, занятых на частных предприятиях горной и фабрично-заводской промышленности, пленные подчинялись общим правилам о найме рабочих в отношении выдачи расчетных книжек, продолжительности рабочего времени, воскресного отдыха и др. Однако принцип оплаты труда лишал их стимула к интенсивной работе. Размер заработной платы устанавливался применительно к существующим местным ценам. Но заработок не выдавался военнопленным. Треть его отчислялась в особый фонд. Из остальной части покрывались расходы предприятий по доставке, содержанию, обмундированию, продовольствию и охране пленных. Лишь особенно усердным в работе военнопленным выдавалось не свыше 20 коп. в день на человека «на улучшение пищи». Законы о страховании от несчастных случаев и вознаграждении увечных рабочих на военнопленных не распространялись, как на иностранных подданных{631}.

Больше всего военнопленных использовалось в частновладельческих сельских хозяйствах. По данным на 1915 г., относящимся к 10 губерниям Европейской России, в этих хозяйствах пленные составляли до 23% необходимого количества работников, в то время как в крестьянских хозяйствах покрывали только 1/20—1/30 часть потребности в рабочей силе. Многочисленные заявки на военнопленных поступали в Совет министров и военное ведомство от сахарозаводчиков юго-западных губерний, которые использовали их и на свекловичных плантациях, и на сахаро-рафинадных заводах{632}.

«Правила об отпуске военнопленных на полевые работы» получили высочайшее утверждение 28 февраля 1915 г. Они предоставляли сельским хозяевам право пользоваться трудом военнопленных (за исключением пленных немецкого и мадьярского происхождения). На каждую губернию отпускалось не более 10 тыс. пленных — партиями до 100 человек на срок не менее 3 месяцев. Распоряжаться военнопленными, а также вырабатывать условия и нормы их труда предоставлялось земским управам. Заработная плата распределялась так, чтобы не менее половины ее выдавалось на руки военнопленному, а другая шла на его содержание{633}.

В дальнейшем эти правила подвергались обсуждению и изменению. Крупные землевладельцы, используя земства, выступали за увеличение числа предоставляемых им военнопленных и за «упрощение» указанных правил. Мнение центральных властей выразил министр внутренних дел Н.А. Маклаков в своем представлении в Совет министров. В распределении военнопленных по частным хозяйствам он видел прежде всего способ освободить казну от громадных растрат по их содержанию. Далее министр предлагал установить пленным не местную, а единую оплату труда «из Петрограда» в таком размере, чтобы они «только окупали свое содержание». «Никаких обязательных отчислений из их заработка в их собственную пользу, казалось бы, делать не следовало. Пусть работают за хлеб и одежду. Тогда нашлись бы и работа, и предложения, и казна выиграла бы, и крупное сельское хозяйство не оказалось бы в таком безвыходном положении, в каком оно при данном положении вещей может очутиться»{634}, — утверждал Маклаков.

Местные земства с радостью подхватили эти идеи, не стесняясь применять их на практике. Уездные земские управы предоставляли пленных частным владельцам при условии выделения им помещения и продовольствия, как при казарменном режиме, и ежемесячной уплаты уездной управе за одежду и обувь для военнопленных по 3 руб. на каждого и за их труд — по 6 руб. Норма оплаты труда в частновладельческих и крестьянских хозяйствах должна была быть одинаковой. Из 6-рублевой месячной оплаты за труд уездные управы должны выдавать половину на руки каждому военнопленному под расписку в личной расчетной книжке, и 3 руб. оставлять себе на покрытие расходов, связанных с приемом, передвижением и надзором за ними.

Оплата труда военнопленных была значительно ниже цен на рабочие руки. Так, в Курской, Херсонской, Нижегородской губерниях им полагалось в среднем 8 руб. в месяц, в то время как плата сроковым рабочим на хозяйских харчах составляла 12–13 руб. В использовании дешевого труда военнопленных земства видели также средство борьбы за понижение местных цен на рабочие руки. Одновременно отсутствовали нормы, устанавливающие рабочее время, и контроль за их соблюдением{635}.