ЕС Индрадьюмна Свами - Дневник странствующего проповедника 1-14

• Название: Дневник странствующего проповедника 1-14
• Автор: ЕС Индрадьюмна Свами
• Жанр: Книги

---

Я вышел из машины, и ведущий начал петь: "Джая Гурудева! Джая Гурудева! Джая Гурудева! Джая Гурудева!"

Закрыв глаза, я молил о милости собственного Гурудева.

"[Каждый] должен стараться помогать Господу в Его внешней деятельности по исправлению падших душ. Лишь по Его приказу следует становиться духовным учителем и сотрудничать с Господом. Никто не должен становиться духовным учителем ради личной выгоды, с материальными целями, использовать это как средство для заработка или улучшения условий жизни. Истинный духовный учитель, который смотрит на Верховного Господа, чтобы помогать Ему, в действительности, качественно равен Господу". [Шримад Бхагаватам 1.13.48]

Глава 10

26 мая - 1 июня 2005

Делясь удачей с другими

Мой трёхдневный визит в Татарстан пролетел незаметно. Говорится, что если то, чем вы заняты, доставляет наслаждение, время пролетает быстро, а если обязанности скучны или раздражают - время тянется. А я делал то, что нравится мне больше всего: делился своей удачей с другими.

Нескольким месяцами раньше я разговаривал со своим сыном Гаура Шакти дасом о том, что преданные моего поколения начинают покидать этот мир. "Ты жил такой насыщенной жизнью, - сказал он, - даже если бы тебе пришлось умереть сегодня - тебе не о чем сокрушаться".

Это правда. С момента прихода в сознание Кришны мне не приходилось бороться за средства к существованию. В действительности, Господь был более чем щедр, предоставляя всё необходимое для меня лично и для распространения Его движения.

И, с духовной точки зрения, я не могу даже приблизительно оценить милость, пролитую на меня Господом - мой духовный учитель, святые имена, общение с Вайшнавами, и любимые Божества - мои постоянные спутники. Но преданный никогда не должен думать, что эти дары предназначены для него одного. Ими следует делиться с другими.

"Преданный, получив посвящение от Господа или Его истинного представителя, очень серьёзно принимает воспевание славы Господа и путешествует по всему миру, чтобы другие также могли услышать о славе Бога, (Его) единственное занятие - воспевать и помнить святое имя, славу и игры Господа, и, в соответствии с личными способностями, распространять послание для блага других, не желая материальной выгоды для себя". [Шримад-Бхагаватам, 1.6.26, комментарий]

Испытывая благодарность, я изо всех сил пытался выполнять это наставление Шрилы Прабхупады, неся его милость по всему миру.

Во время таможенного досмотра в аэропорту перед следующим рейсом, служащий заглянул в мой паспорт. Там стояло 314 штампов прибытия-убытия плюс визы в 18 стран. Он рассмеялся: "Это Библия путешественника?"

Никто не спорит, путешествовать по всему миру очень интересно, но трепет приключений иногда сводится на нет сопутствующими неудобствами. Моё последовавшее путешествие стало тому подтверждением.

Аэропорт Казани в некотором смысле уникален: перед предъявлением сумок пассажиры должны сначала пройти полный личный досмотр. Когда мы с Уттама-шлокой дасом подошли к стойке регистрации, агент взяла наши билеты и быстро вручила нам посадочные талоны. И пригласила подойти следующих пассажиров.

Когда к стойке бросились стоявшие за нами, я обернулся к Уттама-шлоке. "Эй, - сказал я, - скажи ей, что она не проверила наш багаж".

Уттама-шлока вновь пробрался к стойке, задал вопрос, и тут же был оттеснён обратно.

"Она сказала, мы должны взять сумки с собой в самолёт", - сообщил он.

"Что? - переспросил я. - Тащить в самолёт весь багаж? Как это возможно?"

Проблема была в том, что у меня было с собой много вещей. Когда я езжу по России, я всегда привожу некоторые вещи, которые обычно не вожу с собой постоянно: хороший спальный мешок, матрас-пенку, подушку, личную посуду, лекарства и одежду для тёплой и холодной погоды. Это большая страна, охватывающая много временных зон.

Мы с Уттама-шлокой имели, наверное, тот ещё вид, подтаскивая вещи к воротам, ведущим на посадку. Мы прибыли туда как раз перед объявлением посадки на рейс. Поскольку мест для сидения предусмотрено не было, все пассажиры столпились перед дверью, с нетерпением надеясь первыми занять места в автобусе до самолёта. Везде громоздились горы багажа.

"Что дальше? - подумал я. - Как все мы умудримся поместиться в самолёт со всеми этими вещами?"

Через минуту без всякого объявления открылись двери, и обезумевшая толпа обрушилась на автобус. Мы с Уттама-шлокой были последними. Когда автобус подкатил к самолёту, произошла ещё одна сумасшедшая гонка. Мы снова оказались в конце.

Приблизившись к самолёту, я был шокирован его состоянием. Это был старый пропеллерный транспорт, что-то сродни тем экспонатам, которые можно увидеть в музее авиации. На ветхой деревянной лесенке, упёртой прямо в самолёт, стояла женщина с ведром мыльной воды и мыла стёкла ветошью.

Мы вошли в самолёт, и нас приветствовала бортпроводница. "Куда вы летите?" - спросила она.

"Ну, - сказал Уттама-шлока, - в Екатеринбург, вообще-то". Он посмотрел на меня с изумлённым выражением.

"В чём смысл этого вопроса? - спросил я. - Это она у нас спрашивает, куда летит самолёт?"

"Я думаю, здесь всё не очень-то организованно, - ответил он, - и, возможно, пассажиры иногда садятся не на тот рейс".

Нам повезло, и мы смогли найти два места рядом, примерно в центре самолёта. Но для нашего багажа места не было. Багажный отсек уже был переполнен, поэтому мы расположили некоторые вещи на полу рядом с собой, а большую часть взяли на колени.

Стюардесс не интересовало, пристегнулись ли пассажиры ремнями; никаких объявлений о безопасности тоже не делали. Наоборот: через пятнадцать минут полёта в проходе появилась стюардесса и прокричала объявление: "Во время полёта будет сильно трясти!" Она не сказала ничего больше и не дала никаких подходящих инструкций.

Я повернулся к Уттама-шлоке: "В Америке этому самолёту не разрешили бы даже подняться в воздух", - сказал я.

Через некоторое время Второй пилот, мужчина лет сорока, прошёл по проходу в туалет. Я попросил Уттама-шлоку спросить у него, насколько стар этот самолёт.

Я видел, как мужчина улыбнулся вопросу.

"Он ответил, что этот самолёт был сделан до его рождения" - сказал Уттама-шлока.

Трёхчасовой перелёт, и правда, был тряским, как пообещала стюардесса. Поэтому, а также, учитывая возраст самолёта, я немного нервничал. А также, страдал от жажды, возможно, из-за того, что нам пришлось перетаскивать багаж. Но в полёте на предлагали ни сока, ни воды. И ещё больше моё терпение испытывали сумки, расположенные на коленях и вокруг, что не позволяло мне шевельнуться на протяжении всего полёта. Я понял, что мы приземлились, когда колёса самолёта с визгом коснулись земли, и самолёт, проскользив, остановился.

"На этот рейс я больше в жизни не сяду", - сказал я Уттама-шлоке.

Но, вспоминая об этом сейчас, могу сказать, что с радостью полетел бы этим самолётом, знай я о поезде, которым придётся ехать через два дня, после недолгого визита к преданным Екатеринбурга.

Было холодное моросящее утро, когда мы разместились в поезде до Уфы. "Сколько нам ехать?" - спросил я Уттама-шлоку, когда мы загрузили багаж в купе.

"Двадцать три часа", - ответил он.

"Двадцать три часа"!" - воскликнул я.

Я полагал, это будет максимум трёхчасовая поездка. Будучи так занят в проповеди, я не спросил Уттама-шлоку о деталях путешествия.

"Да, это долго, - сказал он, - но не по российским меркам. Многим из Ваших учеников пришлось ехать по два, три, а иногда и четыре дня поездом, чтобы добраться на празднование Вйаса-пуджи на Украине месяц назад".

Мы вошли в купе, и он включил свет. "Но я не уверен, что они ехали на таких поездах, как этот" - продолжил он, широко открыв глаза.

Я посмотрел вокруг на то, что станет мои домом на ближайшие сутки. "Похоже, этот поезд по древности перещеголял самолёт, на котором мы сюда прилетели", - сказал я.

Коврик был засаленным. Окно было настолько грязным, что едва можно было разглядеть что-либо снаружи. Виниловые сиденья были порваны, а небольшой столик, вделанный в стену, похоже, вообще ни разу не мыли за последние пятьдесят лет. В трещинках застряли кусочки старого высохшего соуса.

Я скатал матрас и открыл рундук, чтобы освободить место для сумок. Там всё было покрыто крысиным помётом. Отскочив, я сел на место, не испытывая ни малейшего желания двигаться влево или вправо.

"Да, - подумал я, - что только не приходится вытерпеть ради жителей России!" Но быстро осознал свою глупость и смирился.

"А мой духовный учитель? - подумал я. - Сколь более суровые испытания пришлось ему претерпеть, чтобы освободить меня и людей Запада!"

Я вспомнил, как один ученик спросил Шрилу Прабхупаду о его первом годе проповеди в одиночку в Нью-Йорке. "Ты не представляешь, через что мне пришлось пройти", - ответил Шрила Прабхупада.