Ван Мэн - Избранное

• Название: Избранное
• Автор: Ван Мэн
• Издательство: Радуга
• Жанр: Современная проза
• Год: 1988

Творчество Ван Мэна — наиболее яркий в литературе КНР пример активного поиска новой образности, стиля, композиционных приемов. Его прозу отличает умение показать обыденное в нестандартном ракурсе, акцентируя внимание читателя на наиболее острых проблемах общественной жизни.

В сборник вошел новый роман Ван Мэна «Метаморфозы, или Игра в складные картинки», опубликованный в марте 1987 г., а также рассказы, написанные им в последние годы. В конце сборника помещены фрагменты из первого романа писателя, созданного во второй половине 50-х годов и увидевшего свет лишь в 1979 г.

---

Рядом с Сэюнь села Су Нин. У нее худое личико с очень маленьким носиком, такими же миниатюрными ушками и ротиком, мягкими, но беспокойными глазками. Она больше всех доверяет Сэюнь и во всем слушается ее. Взяв Сэюнь за руку, Су Нин сказала:

— Посмотри-ка на искры, как они высоко взлетают, какие они красивые, какие разные. Жаль вот, недолго они живут…

— Нет, я люблю огонь, — ответила Ян Сэюнь, нагнувшись к подруге. — Искорки — это только дети огня.

Сэюнь выпрямилась и посмотрела по сторонам, словно надеясь увидеть Чжэн Бо. Конечно, Чжэн Бо нигде не было. И все же она искала глазами Чжэн Бо и еще думала о том, как было бы хорошо, если бы Чжэн Бо была вместе с ними…

Допели последние песни, костер догорел. Ребята стали расходиться по своим палаткам, а служащие лагеря принялись затаптывать тлеющие головешки.

— Сидеть у костра весело, а расходиться прямо невыносимо, — с тоской сказала Су Нин.

— А мы и не расходимся, — ответила Сэюнь.

Они сказали друг другу «до завтра» и пошли спать. Уже спустилась ночь, но никто не думал о сне. А Сэюнь, наверное, больше всех не хотелось спать. С детства она не любила ложиться спать, ей казалось, что уснуть — значит провалиться в темную бездну. Накинув одежду, она вышла на свежий воздух.

Луна висела высоко в небе, и в ее бледном сиянии палатки отбрасывали на землю смутные тени. Там, где еще недавно пылал костер, было пустынно и тихо. Из одной палатки доносился приглушенный разговор, в другой — тишина и храп.

Сэюнь направилась к воротам лагеря. Школьник, стоявший в дозоре с деревянной винтовкой, строго спросил ее: «Пароль?» Сэюнь назвала пароль, вышла из лагеря и пожалела о том, что она не ответила: «Не знаю». Интересно, что бы стал делать тот парнишка? Она подошла к пруду и села на лежавший у самой воды камень.

— Ян Сэюнь! — позвал ее кто-то. Она обернулась и увидела Чжан Шицюня. — Ян Сэюнь, ты узнаешь меня?

— Луна такая яркая, я тебя вижу. Что ты здесь делаешь?

— Хочу на небо поглядеть, а ты?

— Хочу на землю поглядеть. — Сэюнь тихонько рассмеялась, и лунный свет, пробивавшийся через листву, озарил ее белозубую улыбку.

— Я давно решил, что когда-нибудь хорошенько рассмотрю лунный свет, — весело сказал Чжан Шицюнь. — Он такой таинственный, такой холодный.

— Ну и что же ты увидел?

— Посмотрел сегодня — и все словно заново увидел. Это небо, это луна, а еще деревья — как будто бы мне их раньше видеть не приходилось. Когда все вокруг видишь словно в первый раз — это так прекрасно!

— Да, все так удивительно. — Сэюнь взволнованно взяла руку Чжан Шицюня. — Чжан Шицюнь, ты понимаешь? Там, в палатках, преспокойно спят люди, а здесь это чистое небо и эти кувшинки в пруду. Я сейчас подумала о наших каникулах, о твоей уже закончившейся учебе в школе, и мне показалось, что все счастье на земле принадлежит мне, даже слезы на глаза навернулись…

2

Читатель уже знает, что он познакомился с ученицами 2 «А» высшей ступени седьмой средней школы, — об этом уже говорилось.

Эти девушки поступили в среднюю школу во второй половине 1947 года и, значит, учиться начали до Освобождения. В те времена школьниц можно было разделить на четыре группы. Большинство учились прилежно, потому что они были родом из бедных семей и все время боялись, что их выгонят из школы или не переведут из младших классов в казенную школу средней ступени, а денег на учебу в частной школе у них могло и не хватить. Другая группа — это «барышни», которые не любили математику, боялись физкультуры, на уроках зоологии не решались взять в руки скальпель, любили петь «прошу тебя, не уходи так скоро» и одеваться по американской или гонконгской моде, а зимой носить брюки европейского покроя и короткую накидку, которую называли «атомной». Больше всего на свете им нравилось болеть, валяться, охая, в постели и поглощать конфеты. Очень немногие относились к тем, кто сбежал из деревни от своего помещика, стал в бандитских притонах «сестричкой» или выполнял секретные поручения гоминьдана. Учителя разговаривали с ними чуть ли не шепотом и старались держаться от них подальше. Ну и, наконец, были наши люди, члены Коммунистической партии и Демократического союза молодежи. В сорок седьмом году они создали нелегальную организацию — Независимый школьный совет — и даже открыли кое-где маленькие библиотеки. Правда, в апреле 1948 года гоминьдановцы закрыли школьный совет и арестовали семнадцать его активистов, самому младшему из них было четырнадцать лет. Некоторым членам Демократического союза молодежи пришлось уехать в освобожденные районы. На какое-то время из всех членов Союза, поддерживавших связи с Компартией, осталась лишь одна Чжэн Бо.

Семья Чжэн Бо была самой обыкновенной. Ее отец всю жизнь работал мелким служащим, всегда все делал как положено, ни разу ни на кого не поднял голоса. В декабре сорок пятого, когда Чжэн Бо было одиннадцать лет, его сбил на улице джип «союзников». Пьяный шофер-американец на минуту остановился, оглядел лежавшее в луже крови тело отца, крикнул «о’кэй!» и удрал. После смерти отца мать переехала жить к брату, вдоволь хлебнула горя, закладывала вещи, стирала одежду, жила с дочерью впроголодь.

В то время Чжэн Бо познакомилась с одной девушкой, жившей по соседству. Ее звали Хуан Личэн, и она училась в седьмой женской школе. Потом она узнала, что Хуан Личэн была революционеркой, и в один прекрасный день поняла, что сама она ничего для революции не делает. Другие томятся в застенках или, рискуя жизнью, борются с чанкайшистами, а она живет в свое удовольствие и знать ничего не знает. Позор! Она пришла к Хуан Личэн и сказала: «Я должна действовать, я должна работать». Хуан Личэн изумленно посмотрела на нее, спросила: «А не мала ли ты?» — и обняла ее. В феврале сорок восьмого года она вступила в Демократический союз молодежи, ей шел тогда пятнадцатый год.

В Пекин пришло Освобождение, началась новая, бурная жизнь. Чжэн Бо с головой ушла в пропагандистскую работу, а кроме того, руководила школьным хором, была старостой группы теоретической учебы и председателем отряда «Юных передовиков». Заваленная по горло общественными делами, она втайне мечтала, что ее пошлют работать в подполье на Тайване. Но этого, конечно, не случилось.

В 1950 году жизнь в школах только-только начала налаживаться, люди жили надеждой на мир и счастье. Пламя корейской войны зажгло огонь и в душе Чжэн Бо. Она организовывала собрания и митинги, спорила и убеждала. Потом началось движение против «трех зол». В школе выявляли «грязных элементов», многие ее одноклассницы тоже включились в революционную борьбу. В те месяцы Чжэн Бо вступила в Коммунистическую партию.

3

Первое сентября. По улицам идут школьники с ранцами за плечами. По радио передают приветственное послание министра просвещения, у ворот школ висят лозунги. По всей стране начался учебный год.

В этот день, наверное, все школьники радуются тому, что они стали старше на один класс. Но не такое настроение у Чжэн Бо. Ей не дает покоя вывешенное у дверей ее школы объявление. В нем написано:

В целях повышения успеваемости школьный совет постановил: наградить наиболее отличившихся учениц.

В субботу в шесть часов вечера в актовом зале школы состоится общее собрание учителей и учащихся. Повестка дня: вручение наград за отличную учебу.

Чжэн Бо пробежала глазами условия конкурса. Нельзя сказать, чтобы от учениц требовалось слишком многое, но ей самой награды не видать. Хотя и то правда, что в последние годы один-два предмета ей каждый семестр удавалось сдать очень хорошо. Все новые школьницы подходили к объявлению, и многие тут же высказывали свое мнение о конкурсе:

— И к чему? Все равно к нам это не относится.

— Скажи, а в нашем классе кого можно наградить?

— А как будут награды присуждать? Голосованием?

— На сей раз этим «передовым школьницам», которые успехами в учебе не блещут, придется несладко.

Последняя фраза больно кольнула Чжэн Бо. Она невольно обернулась. Эти слова произнесла Ли Чунь. Увидев Чжэн Бо, Ли Чунь удивленно уставилась на нее и громко спросила:

— Ты пришла? Ну как каникулы?

Чжэн Бо немного поговорила с ней, потом сказала: «Ох, я должна зайти в библиотеку» — и убежала.

Слова Ли Чунь и впрямь задели Чжэн Бо за живое. Ну, не получит она награду, это, в конце концов, и неважно. Но ведь после Освобождения Чжэн Бо всегда шла впереди других, всегда призывала других работать лучше. А вот в таком обыкновенном, но серьезном деле, как учеба, она свой долг выполнить не сумела. Так неужели товарищи подумают, что этот «передовой элемент» только болтает попусту?

Лучших учениц награждали сердечно и без излишней торжественности. Директриса школы произнесла короткую речь, и началась церемония награждения. Под звуки туша и аплодисменты директриса с улыбкой пожимала руку и вручала памятную медаль каждой ученице, представленной к награде. Те выходили на сцену, показывали медаль собравшимся и спускались обратно в зал. Медаль была круглая, серебристо-белая, на ней были выгравированы раскрытая книга и кисточка для письма. Вытянув шеи, школьницы разглядывали эти медали.