Картер Браун - Пляска смерти

• Название: Пляска смерти
• Автор: Картер Браун
• Жанр: Крутой детектив

---

Таким образом, ночной бродяга оказывался незнакомцем, своего рода Иксом, скорее всего, каким-то маньяком с человеконенавистническими наклонностями. Что еще могло заставить его бродить в темноте вокруг дома, поднимая достаточно шума для того, чтобы обитатели знали о его присутствии?

Я скосился на безмолвный кедр, к сожалению, этот свидетель не мог ничего мне сообщить об обстоятельствах смерти Леквика…

Итак, имелся некий бродяга, превратившийся в убийцу, причем следующей ночью он вновь явился на место преступления и оставался там достаточно долго, так что его стал преследовать коп. Сам собой возникал вопрос: какой безумец с человеконенавистническими тенденциями сначала едва не прикончил меня, а потом, не доведя дело до конца, взял и спокойно удалился? Зачем все это было предпринято?

Вроде бы было самое время прекратить ломать себе без толку голову и лечь спать… Я выбросил окурок из окна, посмотрел, где он упал на землю и погас, потом повернулся к кровати и замер на месте, заметив белый конверт, подсунутый под дверь.

Может быть, это было признание, написанное маньяком?

В конверте находилась карточка с золотыми краями, на которой было написано от руки:

«Я только что отослала девяносто шесть самых красивых звездочек домой, потому что терпеть не могу большого скопления особ, болезненное любопытство которых удовлетворяется созерцанием эротических сцен. Но и я и оргия все еще ждем вас. Я намерена сыграть роль Скарлетт, не забывайте этого!»

Записка не была подписана. Кому надо подписывать подобные записки?

Дверь в ее комнату была уже полуоткрыта на пару дюймов, когда я пришел, так что все, что требовалось от меня, это легонько толкнуть ее и войти внутрь.

Сисси Сент-Джером лениво расчесывала волосы перед туалетом. Я медленно пересек комнату и остановился за ее спиной, следя за выражением лица в зеркале.

— Прошло минимум три минуты после того, как я подсунула это приглашение под дверь, — холодно произнесла она, — что вас задержало?

— Значит, вы отослали девяносто шесть остальных звездочек домой? — Я пожал плечами. — Хорошо, я с этим соглашаюсь. И вы находитесь здесь, ожидая меня, как сказано в приглашении.

Я внимательно осмотрел комнату, потом снова взглянул на отражение Сисси в зеркале:

— А где обещанная оргия? Под кроватью?

— Это оргия особого типа, — пояснила она своим особым царственным голосом. — Все начинается неожиданно, в этом-то и заключается вся прелесть.

Она медленно встала и повернулась ко мне, чтобы я имел возможность оценить ее соблазнительное тело, обтянутое черным шелком.

— Сейчас вы должны прослушать меня в роли Скарлетт, — небрежно бросила она, не поворачивая головы. — Вы предпочитаете, чтобы я читала все по сценарию или импровизировала?

— Импровизируйте, золотко, — сказал я ей, — вы же помните, что мне нужна девушка с воображением.

— Я определенно девушка с воображением, Эл. Если хотите получить доказательство, выключите настенные лампы, пожалуйста…

Глава 6

Может быть, Лоренса со вчерашней ночи мучили угрызения совести, потому что на следующее утро он вежливо разбудил меня около девяти часов, одолжил свою бритву и сообщил, что на кухне готов завтрак. После его ухода я пошире раскрыл глаза и внимательно осмотрел мрачное помещение, которое было предпоследним местом отдыха Антона Леквика. Врывающийся в раскрытые окна солнечный свет бесцеремонно подчеркивал совершенно голые стены, показавшиеся мне особенно убогими по сравнению со сказочным убранством помещения Сисси… Это, несомненно, была фантазия, только реальная или нет?

Я поднялся с постели и тут же почувствовал острую боль в правой ноге. Значит, воспоминания об этой ночи абсолютно реальны. Кстати, ногу я повредил, пытаясь продемонстрировать Сисси свои познания в танцевальной технике…

Когда я спустился в кухню, тотчас услышал бренчание в гостиной и догадался, что уже начались репетиции. На кухне мне составил компанию импресарио Чарвосье, облаченный в тот же самый халат клоунской расцветки, в котором он был ночью. На голодный желудок это было тошнотворное зрелище.

— Вы хорошо спали, лейтенант? — осведомился он.

— Отлично.

— Ха! — Глазки-бусинки часто-часто заморгали от возмущения. — Замечательно! В то время как нас всех могли перебить в постелях, лейтенант спит, как бревно?

Апельсиновый сок был превосходен, оладьи вполне съедобны, а кофе в меру горячим. К тому моменту, когда я дошел до второй чашки и сигареты, я решил, что мои шансы прожить еще один день, невзирая ни на какие неожиданности, перевалили за пятьдесят процентов.

Чарвосье не спускал с меня ненавидящего взгляда, пока я ел, как будто именно я был виновен в смерти его второго основного исполнителя и, что было куда важнее, отвечал за нарушение распорядка репетиций.

— Каких успехов в раскрытии преступления вы уже достигли, лейтенант?

Он возобновил свои атаки каким-то неприятным ворчливым голосом, причем в нем возобладал бедуино-арабский акцент.

— Очень рад, что вы спросили меня, — холодно отметил я, — как раз пришло время допросить вас, Чарвосье, в качестве одного из основных подозреваемых.

— Меня? Основной подозреваемый? — Его по-детски наивный взгляд сменился трезвым и наглым. — Что вы такое говорите? Это какая-то идиотская шутка? С какой бы стати я, Чарвосье, вздумал убивать этого никудышного танцора? Этого бездарного статиста, которому следовало бы все еще осваивать азы танцевального искусства? Ответьте мне на это, пустоголовый лейтенант!

— Как получилось, что вы наняли этого бездарного статиста, которому следовало бы все еще осваивать азы танцевального искусства? — рявкнул я.

Вопрос подействовал как укол адреналина на его и без того сверхактивные слюнные железы, поэтому он какое-то время издавал звуки, словно полоскал горло, лишь потом сумел выдавить из себя ответ:

— Мне срочно требовался мужчина-танцор. Мы уже собрались выехать сюда и приступить к репетиции основных партий. Мне нужно было за очень короткий срок подыскать что-то получше, и это был Антон Леквик!

— Неужели остальные еще бездарнее? — удивился я.

В ответ раздалось невнятное бормотание.

— Вы рассчитываете на финансовую поддержку Сисси Сент-Джером на протяжении всего сезона в Нью-Йорке?

— Конечно.

— И вы будете показывать этот новый балет Бомона, который сейчас репетируете?

— Совершенно верно.

— Бомон — крупная величина в мире балета?

— Лоренс Бомон? — На мгновение он закрыл глаза, затем восторженно поцеловал кончики пальцев. — Возможно, он крупнейший хореограф нашего столетия. Сейчас он выпускает книгу о собственных принципах балетного искусства, чтобы доказать всему миру…

— Гембл, — прервал я его излияния, — хороший танцор?

— Найдется два, — он вытянул губы, — может быть, три-четыре лучше его.

— Наташа Тамаер?

— Превосходная балерина! — Он слегка пожал плечами: — Возможно, чуточку излишне темпераментная. Это доставляет ей неприятности, ни одна компания не любит слишком капризных балерин, пока они не заработают себе право капризничать, вы меня понимаете? В прошлом году в Милане Наташа была слишком юной, чтобы справиться с остальными. Но это редкостная танцовщица.

— Таким образом, вы встречаете приближающийся сезон в Нью-Йорке без всяких финансовых затруднений, потому что Сисси позаботилась обо всем, — буркнул я. — Вы получили новый балет от Бомона, который наверняка завоюет международное признание, и двух великолепных исполнителей на главные роли. И когда вам потребовался второй основной мужчина-танцор, вы пытаетесь убедить меня, что не смогли раздобыть кого-то получше, чем «бездарный статист», как вы охарактеризовали Леквика?

Он ухватил себя двумя пальцами за кончик носа и сжал его с такой силой, что на глаза навернулись слезы.

— Это случилось прошлым летом в Гайдерберге, — заговорил он трагическим голосом, — там было страшно жарко. Жара иссушила мои мозги. Мой так называемый друг, обладатель черного сердца Отто — пусть черти станут варить его в кипящем масле на том свете! — заверил меня, что летний сезон в оперном театре, который, кстати сказать, принадлежал ему, принесет нам целое состояние. — Чарвосье трагически вздохнул. — В день открытия я занял место в первом ряду и почувствовал себя почти что в полном одиночестве. Конечно, в зале находилось несколько приглашенных, но в целом он был пуст. В течение шести недель я ежедневно наблюдал, как мои денежки, потом и кровью заработанный капитал, вылетали в трубу под завывания безголосого тенора. Так что, когда Лоренс Бомон заговорил о своем новом балете, о блестящем сезоне в Нью-Йорке, у меня не было денег. Затем, уподобляясь златовласому ангелу с бирюзового неба, появляется Сисси Сент-Джером с деньгами! — Его массивные плечи выразительно поднялись. — Она обеспечит мне финансовую поддержку, у меня будет мой нью-йоркский сезон! Но… — он развел руками, как это делают с незапамятных времен все неудачники, — существовали кое-какие условия. Ее подруга по высшей школе Наташа Тамаер будет моей балериной. Против этого я не возражал. Я говорю Сисси, что это прекрасно, но только ей придется сдерживать бурный темперамент приятельницы. Она и это обещает. Бомону требуется какое-то помещение для репетиций с основными исполнителями, к тому же нам надо что-то есть. Больших денег я тоже должен подождать, потому что это капитал ее отца, а существует так называемое «официальное утверждение завещания», оно состоится лишь через пару месяцев.