Александр Чичерин - Дневник 1812–1814 годов. Дневник 1812–1813 годов (сборник)

• Название: Дневник 1812–1814 годов. Дневник 1812–1813 годов (сборник)
• Автор: Александр Чичерин
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9950-0324-3

В книгу вошли дневники офицеров лейб-гвардии Семёновского полка – участников Отечественной войны 1812 года и заграничных походов русской армии Павла Сергеевича Пущина (1785–1865) и Александра Васильевича Чичерина (1793–1813).

---

19 августа. Вторник.

Наш корпус стянулся еще накануне, и мы выступили на Теплиц, где и расположились бивуаками. Император и король прусский тоже поместились в Теплице.

20 августа. Среда.

Отслужили благодарственный молебен по случаю победы, одержанной под Кульмом. По этому случаю весь наш корпус был под ружьем и затем прошел церемониальным маршем перед монархами.

Наш полк понес такие большие потери, что вместо трех батальонов мог построиться только в два батальона. Прекрасный вид наших войск поражал всех. Действительно, они были в таком блестящем виде, как в Петербурге. После парада войска снова заняли свои позиции, а я отправился с визитом к графу Аракчееву, который также занимал квартиру в Теплице.

21 августа. Четверг.

Молебствие католическое. Две австрийские дивизии прошли церемониальным маршем перед монархами.

22 августа. Пятница.

Смотр артиллерии.

23 августа. Суббота.

Смотр кавалерии, на котором я тоже присутствовал. Нельзя было не обратить внимания на превосходство войск русских и прусских в сравнении с войсками австрийскими.

24 августа. Воскресенье.

Торжественное богослужение для нашего корпуса. Церковь была устроена в шалаше. Государь и король прусский присутствовали у обедни.

25 августа. Понедельник.

Весь наш корпус выступил в Собохлебен, но наш полк остался на бивуаках в Теплице, откуда императорская квартира еще не двигалась.

27 августа. Среда.

Наш батальон заступил караулы в Теплице. Я туда отправился на 24 часа как начальник караулов.

29 августа. Пятница.

Корпус генерала Витгенштейна подвинулся вперед к Пирне, где на него надвинулись все силы Наполеона, что заставило его отступить по направлению к Кульму, и к 4 часам дня мы услышали пушечные выстрелы и ружейную перестрелку, а к вечеру наш полк выступил к Собохлебену, но, не доходя этого города, получил приказ возвратиться и занял вновь свои позиции у Теплица. Однако нам не разрешили раздеться, так как неприятельская стрелковая цепь продвинулась горным хребтом, расположенным слева от нас.

30 августа. Суббота.

Ночью французы отступили. Все офицеры полка собрались утром в Теплиц для принесения поздравления государю по случаю тезоименитства, а вечером отслужили молебен в лагере. Генерал Милорадович привязал к нашим знаменам Георгиевские ленты, пока прибудут пожалованные нам в награду за Кульм георгиевские знамена.[205]

Я получил письма из Петербурга, которым очень обрадовался, так как давно уже не получал их. Отступление неприятеля дало нам надежду, что разрешат спать на свободе, но около 8 часов вечера, заметив движение в лесу, приказали удвоить караулы и спать, не раздеваясь, с ружьем в руках.

Своими позициями у Теплица полк прикрывал императорскую квартиру и заступал в караулы и нашего государя, и короля прусского, попеременно чередуясь с прусской гвардией. В караулы же у австрийского императора заступали всегда австрийские гренадеры.

31 августа. Воскресенье.

Несмотря на всю тревогу накануне, ночь мы провели спокойно. В 4 часа дня вдруг заиграли все наши батареи в Собохлебене, и батальоны первой линии произвели залпы. Не зная в чем дело, мы были уверены, что сейчас начнется сражение, но скоро пришло донесение, что салютовали победу, одержанную шведским наследным принцем над французами у Виттенберга, о чем только что получен рапорт. 8000 пленных и 60 пушек достались в руки победителей. Не пропустили случая сообщить французам, находившимся против нас, эту весть: к ним послали парламентера предупредить, чтобы они не тревожились, когда услышат пальбу. Эта выходка совсем в духе французов. Вечером мы слышали ружейную перестрелку слева от нас, на лесных возвышенностях, но нас не беспокоили.

Сентябрь

3 сентября. Среда.

Как начальник караулов я отправился в Теплиц на 24 часа, где воспользовался гостеприимством Ламздорфа,[206] флигель-адьютанта его величества и моего старого знакомого.

Во время дежурства мы обедаем всегда у дворцового коменданта, но никогда нам не отводят помещения, и так как в этих случаях единственное убежище, на которое мы имеем право, – гауптвахта, то всегда стараемся пристроиться у кого-нибудь из знакомых при императорской квартире. Впрочем, обеды у коменданта всегда доставляют удовольствие, во-первых, потому что хорошо кормят, а во-вторых, всегда можно узнать новости через видных людей, с которыми приходится обедать. Государь обыкновенно обедал с графами Аракчеевым и Толстым, а вся остальная его свита обедала у коменданта. Здесь-то мне и довелось слышать знаменитого перебежчика генерал-лейтенанта Жомини.[207] Государь назначил его своим генерал-адьютантом, но не дал ему никакого командования. Жомини утверждал, что в армии Наполеона много грабителей и нельзя себе представить, какой в ней царит беспорядок.

4 сентября. Четверг.

Я спал как убитый до 7 часов утра. Комната у Ламздорфа несравненно удобнее, нежели палатка, в которую, однако, я возвратился по смене караула.

5 сентября. Пятница.

После обеда я отправился в наш корпус, чтобы повидаться с Николаем. Эти господа стояли между Теплицем и Собохлебеном. Они получили приказ быть наготове вступить в бой, а мы в Теплице ничего об этом не знали. Канонада снова приближалась, очевидно, наш авангард отступал. Однако по возвращении в лагерь я узнал, что наши отняли 12 пушек и взяли 2000 французов в плен. Генерал, взятый в плен, утверждал, что завтра нас атакуют два корпуса.[208]

6 сентября. Суббота.

В ночь с пятницы на субботу войска австрийские и прусские безостановочно подвигались вперед, и на утро они образовали первую линию. К 9 часам утра неприятель атаковал Гелендорф, а к полудню наши заняли эту деревню и оставались в ней спокойно.

7 сентября. Воскресенье.

Как дежурный я провел весь день в Теплице.

Французы отступили за Петерсвальде. Наш авангард получил приказ не слишком выдвигаться вперед, чтобы не попасть в западню. На ночь я отправился к Пушкину и Зыбину.[209]

8 сентября. Понедельник.

Я согласился исполнить просьбу моих хозяев провести у них еще одну ночь.

9 сентября. Вторник.

Мои сожители Бринкен и Храповицкий отыскали большой помещичий дом, никем не занятый и расположенный сейчас за нашим бивуаком, устроились в нем, и я к ним присоединился, возвратившись из города.

Генерал Моро, лишившийся обеих ног в сражении под Дрезденом, умер в Праге.

Мне довелось прочитать несколько писем из французской армии, перехваченных этими днями. Они убеждали, что в армии Наполеона царят беспорядок и уныние.

10 сентября. Среда.

До обеда я отправился в Штейбад, расположенный близко от Теплица. Воды те же, что и в городе, и мне доставило большое наслаждение там выкупаться.

11 сентября. Четверг.

Я обедал в Теплице у Зыбина. Граф Аракчеев, увидя меня на улице и полагая доставить мне удовольствие, объявил, что 15-го числа я получу золотое оружие за дело под Кульмом.[210] Золотое оружие при 2000 пенсии было мне обещано генералом Потемкиным, следовательно, получить одно только оружие без пенсии было для меня обидно, так как к такой награде были представлены некоторые молодые офицеры, подпоручики, которые почти не нюхали пороха, между тем полковник Набоков, старше меня всего на год, принимавший самое незначительное участие в деле, представлен в генерал-майоры. Такая несправедливость меня очень обидела.

12 сентября. Пятница.

Моя досада не помешала мне отлично выспаться, и даже сегодня утром я был веселее. Все мои товарищи могли решить, как я выполнил свой долг, и все того мнения, что со мной поступили несправедливо. Это для меня бо́льшая награда, чем всевозможные ордена. Все это меня совершенно успокоило, и я пришел в хорошее расположение духа.

14 сентября. Воскресенье.

Я был в Теплице. Граф Аракчеев оставил меня обедать; это была особая благосклонность. За обедом были только граф, его доктор и я. Это признак дружбы.

15 сентября. Понедельник.

День начался торжественным богослужением. Государь и король прусский были в церкви, по выходе оттуда я пошел за Николаем, чтобы отправиться вместе на обед, который давала русская гвардейская пехота прусской гвардейской пехоте. Это пиршество происходило в огромном бараке, сооруженном специально для этого. Оба императора, король прусский, молодые принцы и вся их свита почтили этот праздник своим присутствием. Наша дружба с пруссаками крепла. Несчастный случай едва не омрачил веселья званых гостей. Вспыхнул пожар в доме, соседнем с бараком, в котором наши августейшие гости были уже за столом. Первой заботой было отвратить опасность от священных голов, и, как только эта опасность миновала, поспешили спасти обед, так как кухня помещалась именно в загоревшемся доме. Все кончилось, как мы желали. Барак был нетронут, и большая часть кушаний была спасена, но когда наши гости уехали и мы сели за стол, то мы заметили, что если нашими заботами спасли обед высочайших особ, зато наш пострадал, и мы очень плохо пообедали. Я возвратился домой в 7 часов вечера.