Александр Чичерин - Дневник 1812–1814 годов. Дневник 1812–1813 годов (сборник)

• Название: Дневник 1812–1814 годов. Дневник 1812–1813 годов (сборник)
• Автор: Александр Чичерин
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9950-0324-3

В книгу вошли дневники офицеров лейб-гвардии Семёновского полка – участников Отечественной войны 1812 года и заграничных походов русской армии Павла Сергеевича Пущина (1785–1865) и Александра Васильевича Чичерина (1793–1813).

---

15 сентября. Понедельник.

День начался торжественным богослужением. Государь и король прусский были в церкви, по выходе оттуда я пошел за Николаем, чтобы отправиться вместе на обед, который давала русская гвардейская пехота прусской гвардейской пехоте. Это пиршество происходило в огромном бараке, сооруженном специально для этого. Оба императора, король прусский, молодые принцы и вся их свита почтили этот праздник своим присутствием. Наша дружба с пруссаками крепла. Несчастный случай едва не омрачил веселья званых гостей. Вспыхнул пожар в доме, соседнем с бараком, в котором наши августейшие гости были уже за столом. Первой заботой было отвратить опасность от священных голов, и, как только эта опасность миновала, поспешили спасти обед, так как кухня помещалась именно в загоревшемся доме. Все кончилось, как мы желали. Барак был нетронут, и большая часть кушаний была спасена, но когда наши гости уехали и мы сели за стол, то мы заметили, что если нашими заботами спасли обед высочайших особ, зато наш пострадал, и мы очень плохо пообедали. Я возвратился домой в 7 часов вечера.

16 сентября. Вторник.

Говорили о выступлении, но так как еще не было определенного решения, я воспользовался случаем съездить в Штейнбад выкупаться.

17 сентября. Среда.

С утра отдан приказ к выступлению, но затем позже он отменен, и мы оставались на местах.

18 сентября. Четверг.

Наконец после месячного отдыха мы выступили. Государь произвел смотр нашего корпуса в Собохлебене, а нашего полка позже, в Теплице, перед своим отъездом. Наш полк присоединился к корпусу в полдень, когда он проходил через Теплиц и пошел с ним через Дукс в Брике, где расположился на бивуаках.

С 19 сентября, пятница, по 22-е, понедельник.

На местах, проводя все время в Бриксе, избегая оставаться в палатке по очень сырой погоде.

23 сентября. Вторник.

Наш корпус выступил в 9 часов утра, направляясь от Брикса на Комотау. Грязная дорога и дождь сделали для нас этот день невыносимым. Приказ быть постоянно готовыми к выступлению заставил нас быть в напряженном состоянии, что окончательно довершило все неприятности сегодняшнего бивуака.

24–26 сентября. Среда – пятница.

На местах в лагере под Комотау сначала господствовала большая неопределенность. Несколько раз мы собирались выступить, но наконец, после здравого рассуждения, решили не трогаться с места. Прославили торжественным молебном победу, одержанную генералом Блюхером[211] между Торгау и Виттенбергом,[212] где он со своей армией, называемой Силезской, откинул неприятеля на левый берег Эльбы.

27 сентября. Суббота.

Наш корпус тронулся в 5 часов утра. Он направился через Себастьянберг в Мариенберг, где расположился бивуаком. Погода была отвратительная. Это мы в третий раз в Саксонии.

28 сентября. Воскресенье.

Мы пошли через Чопау в Хемниц, куда мы прибыли очень поздно, так как выступили только в 12 часов. Дождь не прекращался. Во время привала в Чопау я имел возможность любоваться чудным местоположением этого маленького города. Он расположен в прелестной долине, орошаемой маленькой речкой Чопау.

29 сентября. Понедельник.

Выступили в 9 часов утра. Мы прошли Хемниц, чтобы идти на Пенич, где наш корпус стал лагерем. Хемниц – большой красивый город. Я в нем остановился на очень короткое время, только чтобы позавтракать.

30 сентября. Вторник.

Наш корпус тронулся между 8 и 9 часами утра, переправился через Мульду у Пенича и проселочной дорогой направился в Альтенбург, где расположился бивуаком. Уже смеркло, когда мы остановились. Я тотчас отправился в Альтенбург с несколькими офицерами. Мы устроились в трактире «Олень» и в ожидании ужина предприняли прогулку по городу.

Альтенбург – главный город княжества того же названия, составляющего часть герцогства Саксен-Готского. Это самый большой город Саксонии после Дрездена. Он очень хорошо распланирован и имеет две площадки.

После ужина было поздно возвращаться в лагерь, мы решили переночевать в городе.

Октябрь

1 октября. Среда.

На местах в лагере под Альтенбургом. Нас разбудили в 6 часов утра, и, не теряя времени, мы немедленно возвратились в лагерь. Убедившись, что мы сегодня не выступим, мы отправились в Альтенбург, где оставались до ночи.

В Альтенбурге есть чудный замок готической архитектуры, расположенный на возвышенности на краю города. Там видна церковь, она довольно просторна и славится своими органами. Органист, большой музыкант, доставил нам огромное наслаждение, показав свое искусство.

2 октября. Четверг.

Корпус, оставив лагерь под Альтенбургом в 8 часов утра, направился в Мозельвиц, где расположился бивуаком на ночлег.

3 октября. Пятница.

Выступили в 1 час дня. Наш корпус направился через Лукау в Аулийгаст, деревню, расположенную к северо-западу от Пегау и очень близко от этого города. Государь нас обогнал в Лукау, где население встретило его восторженно.

4 и 7 октября. Суббота – вторник.

Генеральное сражение под Лейпцигом. Мы оставили наш лагерь у Аулийгаста в субботу в 7 часов вечера. Наш корпус направился на Роту и, пройдя этот город, построился в боевом порядке, направился дальше к Лейпцигу, следуя дорогой от Борна, имея Плейзу слева.

В 10 часов он стал на позиции между Рота и Лейпцигом. Все союзные армии еще не прибыли, а у Наполеона все силы были уже стянуты. Наша кавалерия была отброшена к 4 часам дня, понеся большие потери, между прочим, лишились генерала Шевича,[213] командовавшего гвардейскими гусарами. Чтобы предотвратить опасность, выдвинули наши колонны, и три сотни гвардейских казаков, составлявших конвой государя, напали на неприятельскую кавалерию и остановили ее преследование нашей кавалерии. Гвардейская пехота находилась под ружьем, осыпаемая неприятельскими ядрами, до ночи. Полки Егерский и Финляндский приняли большое участие в деле. Все оставались ночевать на поле битвы в ожидании, что неприятельская пушка, огонь которой прекратился только вследствие ночной темноты, разбудит рано утром.

Я не могу обойти молчанием одно маленькое обстоятельство, касающееся графа Аракчеева, произошедшее в 5 часов пополудни сегодня. Когда наша кавалерия была отброшена и наши колонны выступили в боевом порядке, чтобы остановить успехи неприятеля, государь со всей свитой поместился за нашими линиями, и, пока казаки конвоя строились для своей лихой атаки, граф Аракчеев, отделившись от группы, проехал к батальону, с которым я стоял, подозвал меня и завел приятельскую беседу. Как раз в этот момент французские батареи приблизились к нам, и одна из их гранат разорвалась шагах в 50-ти от места, где мы беседовали с графом. Он, удивленный звуком, который ему пришлось услышать впервые в жизни, остановился на полуслове и спросил меня, что это означает? «Граната», – ответил я ему, приготовившись слушать прерванную так неожиданно фразу, но граф при слове «граната» переменился в лице, поворотил свою лошадь и большим галопом удалился с такого опасного места, оставив меня в печальном положении. Сопровождал графа в этой знаменательной поездке его адъютант Клейнмихель,[214] который только пожал плечами, когда генерал поворотил свою лошадь и дал ей шпоры. По возвращении в Петербург я имел неосторожность сообщить об этом случае любовнице графа г-же Пукаловой,[215] и с этого времени я впал в немилость. В этот же самый день мой прежний сожитель князь Сергей Трубецкой был ранен в бедро.

Проснувшись довольно поздно на том же месте, я очень удивился. Действительно, наш корпус не двигался целый день, и французы не делали никаких попыток. Они готовились дать сражение, и все наши армии соединились в долинах Лейпцига. Армия наследного шведского принца и армия генерала Беннигсена вошли в первую линию и заняли позиции на правом фланге. В понедельник в 10 часов утра атаковали французов превосходящими силами. Они были совершенно уничтожены, ни одно их ядро не долетало до нас, находившихся в резерве. Мы наступали без выстрелов. О других нельзя того же сказать, им досталось-таки хорошо. Французы особенно ожесточенно сражались в деревне Конневиц, которую они обороняли для прикрытия своего отступления, так как они сражались уже не в целях одержать победу, а защищаясь. Огонь прекратился лишь с наступлением ночи. Наш корпус ночевал в недалеком расстоянии от Конневица.

В ночь с понедельника на вторник неприятель выдвинул все свои посты, занимаемые им между г. Лейпцигом и нашими линиями, а на рассвете его арьергард был атакован у ворот и в предместьях города. Наш корпус, помощь которого уже не была нужна, получил приказ двинуться на Пегау, но я, не имея батальона для командования, так как из трех батальонов мы сформировали только два, лично отправился в Лейпциг и вступил в него с первыми нашими колоннами, разбившими арьергард Наполеона, армия которого совершенно отступала. Жители Лейпцига встретили нас восторженно с выражением неподдельной радости, и я долго бродил по улицам города в свое удовольствие, наслаждаясь ласковым приемом, нам оказанным.