Борис Георгиев - Третий берег Стикса (трилогия)

• Название: Третий берег Стикса (трилогия)
• Автор: Борис Георгиев
• Жанр: Космическая фантастика

Чрезвычайные происшествия в поясе астероидов случаются часто. Капитану исследовательского судна «Улисс» Александру Волкову и раньше не раз приходилось отвоёвывать у равнодушной пустоты людские жизни. Но не было ещё никогда во Внешнем Сообществе, чтобы платой за участие в спасательной экспедиции была казнь. Значит ли это, что капитан Волков вмешался в игру, где ставка выше жизни? Что делать, если могучий противник прижал тебя к берегу Стикса? На другом берегу — смерть… Следуй за героем, любезный читатель, быть может, ему под силу отыскать в разделённом мире третий берег Стикса. Но карты Аида врут, ступай с оглядкой…

---

— Звездою севера явись!

«Ага, это же Волков! — поняла Эйрис и открыла глаза. — Откуда только ему известна прабабушкина поговорка? Небось, болтал с Ариной, пока я здесь дрыхла. Шпионил. Усыпил меня, значит, пообещал научить говорить по-русски, а сам — шасть… Ой! Что это за слово такое — шасть?»

— Что это такое — шасть? — громко спросила не совсем пробудившаяся девушка, тараща заспанные глаза на экран монитора, на котором тоже всякие слова непонятные: тангаж, крен, рыскание…

— Это значит, — сказал за спиной Волков, — что кто-то переместился тайком, предательски. Никто не ожидал, а он притаился, и шасть…

«Как-то непривычно звучит, но всё понятно: притаился, переместился. Это и есть русский? Невелика премудрость», — подумала девушка и сказала саркастически, усаживаясь — ага, ремни уже отстегнул! — в кресле:

— Вот именно, предательски. Этот «кто-то» усыпил меня предательски и затем переместился тайком в мою спальню. Шасть туда, и давай болтать с Ариной, косточки мне перемывать!

«Боже, что я говорю? Почему косточки? Почему перемывать? Впрочем, суть ясна, и он всё понял, кажется — вон как потупился, болезный. Ну вот, ещё одно слово — болезный. Это какой? Которого жаль? Но мне вовсе и не жаль этого предателя!»

— Ну что вы, Эйри… — с величайшим смущением отозвался господин Волков. — Зачем бы мне шастать по вашей спальне?

— Где же ещё вы могли болтать с Ариной? — прокурорским тоном поинтересовалась уже растерявшая часть негодования девушка. Потом добавила, выбираясь из кресла:

— О! Меня укутали в одеяло! Тоже скажете — не вы?

— Нет, вот это уж я сделал. Вы сказали, что дует по ногам, и я решил…

«Какой милый! Зачем только смущаться так. Должно быть, притворно. Обманщик».

— …но в спальню к вам я, естественно, не заглядывал, не до того было. А кто такая Арина?

— Моя электронная камеристка, — ответила Эйрис, внимательно следя за выражением лица этого притворщика. — Только ей известна поговорка моей прабабушки, той самой, у которой русские корни. Её тоже звали Ариной.

— Какая поговорка?

— Прекратите изворачиваться! — осадила зарвавшегося вруна возмущённая мисс Уокер. — Вот эта, которой вы меня разбудили: Ещё ты дремлешь, друг прелестный… — и дальше там ещё трата-та-та-проснись. Что… что тут смешного?

И Александр ответил, всё ещё посмеиваясь:

— Но это же стихи моего тёзки, Александра Сергеевича, вы разве не знаете?

— Откуда бы мне знать какого-то вашего тёзку?

— Действительно, откуда бы? Тем более что фамилия его — Пушкин.

— Ну и что? Врёте вы всё, просто признаться не хотите, что шпионили.

— Знаете что, Эйрис!.. — заявил Волков.

«Ага! Похоже, начал терять терпение!» — отметила про себя ехидная девушка.

— Знаете что!.. — Он вдруг развернулся на каблуках и промаршировал на прямых ногах к своему книжному шкафу, прошёлся вдоль него, бурча под нос, сказал кому-то: «Вот ты где!» — и вытащил небольшой пухлый томик.

— Вот, читайте! — буркнул сухо, не глядя на девушку, и протянул ей открытую книгу. Потом, не интересуясь впечатлением от предъявленного аргумента, уселся в своё кресло и стал нарочито громко трещать клавиатурой. Несколько секунд мисс Уокер разглядывала его стриженый затылок и торчащие уши, испытывая что-то вроде раскаяния, затем глянула в книгу, где черные маленькие насекомые, о которых было известно теперь — это обыкновенные буквы, выстроились ровными короткими рядами. Раньше Эйрис казалось, насекомые пляшут, но теперь они заговорили голосом господина Волкова: «Мороз и солнце, день чудесный, ещё ты дремлешь…» Мисс Уокер почувствовала, что краснеет. Сначала румянец залил щёки, потом перебрался на шею, затем, когда прозвучало «друг прелестный», — Эйрис пришлось пройтись, ступая на цыпочках по холодному полу, чтобы справиться с жаром, охватившим грудь. Он говорил это ей, спящей, смотрел на неё и говорил. Девушка коротко передохнула, тряхнула головой, заметив, что прижимает раскрытую книгу к груди, захлопнула её и прочла на обложке: «Пушкин А. С.» — подумала механически: «"А" — это Александр, что же такое "Эс"? Александр — это имя. Александр, он же Саша, он же Сашенька, он же Сашка…» — и вдруг заметила, что бормочет себе под нос:

— Сашка, букашка, черепашка, неваляшка, простоквашка, деревяшка и гречневая кашка…

Пришлось зажать рукой рот, чтобы остановить это безумие. О доброй половине вынырнувших из глубин памяти слов не было известно — что они такое и к чему. Эйрис поспешно сунула книгу на полку и отдёрнула руку. Опасное это занятие — читать книги, они только прикидываются тихонями, пока стоят на полке, — возьми, мол, мы смирные! — возьмёшь, раскроешь, а они ка-ак… «Нет-нет. Дудки, драгоценные, не на такую напали, — думала Эйрис, ступая на цыпочках, мимо выстроившихся как на парад разноцветных корешков. — Вот что вы затеяли, господин Волков, то-то вчера вид у вас был, как у хитрющего лиса. У лиса — Улисса… Тьфу, опять всякая чушь лезет в голову. Но Саша правду сказал, действительно, это не прабабушки моей поговорка, оказывается, а какого-то Пушкина. Зачем же Арина врала мне? Может быть, и сказки её…»

— Саша, ты не знаешь… — начала Эйрис, потом осеклась: «Почему я назвала его Сашей, почему на "ты"»?

— Что? — переспросил Волков, отвлёкшись от созерцания каких-то разноцветных пятен, исчерченных округлыми кривыми неправильной формы.

— Господин Волков, — поправила себя Эйрис, — вы не знаете…

— Зачем же так официально? — усмехнулся Волков, усаживаясь в кресле вполоборота. — Вы же только что перешли со мной на «ты», да ещё и назвали Сашей.

— Извините, — сконфузилась мисс Уокер, — это как-то случайно вырвалось.

— Ничего. Наоборот, я было обрадовался, что мы с вами уже на «ты», но вы просто ошиблись, оказывается. Действительно, это немыслимо — принцесса Грави на «ты» с каким-то бродягой, да ещё и жителем отсталой периферии. Подумать только, каков нахал, припёрся откуда-то из-за орбиты Марса…

— Саша, прекрати! — выкрикнула пылавшая гневом принцесса Грави и добавила неожиданно для себя самой:

— Сашка-деревяшка.

— Ого! — удивился Волков, оказавшись вдруг рядом. — Делаешь успехи! Такая свежая рифма: Сашка-деревяшка… Ты спросить что-то хотела?

Эйрис заметила — её похолодевшие пальцы каким-то чудом оказались в горячей широкой его ладони, отняла руку и сказала, усаживаясь в кресло, где всё ещё лежал развороченный спальный мешок:

— Саша, я хотела спросить: что же это получается, капитана Грифа тоже не Арина придумала? Он тоже из сказок этого… Пушкина? И рыцарь Айвенго тоже? И Тристан…

— Погоди, погоди… — ошеломлённо остановил её Волков. — Какой у Пушкина может быть капитан? Разве что капитанская дочка. Айвенго? Нет, не помню, чтоб Пушкин… Это же Вальтер Скотт! Хотя Пушкин читал его, пожалуй. А о Тристане вообще кто только ни писал. И вообще, при чём здесь твоя прабабушка?

— Она мне рассказывала сказки, — ответила девушка, устраивая из спального мешка некое подобие гнезда. — Не прабабушка, конечно, а моя камеристка, но её голосом. Мне мама их подарила, сказала тогда, что на карточке — сказки моей прабабушки. Очень много сказок. Некоторые я помню хорошо, некоторые…

Волков принялся помогать подтыкать одеяло. Откуда-то из подсознания Эйрис выплыло: «Под лаской плюшевого пледа вчерашний вспоминаю сон…» — Она помотала головой, чтобы избавиться от наваждения, и закончила:

— …некоторые — очень смутно. Вот о капитане Грифе, например.

— Капитан Гриф? — переспросил Волков, возвращаясь в капитанское кресло. — Капитан Гриф…

— Который попал в тайфун у атолла Парлея, — добавила Эйрис.

— Жемчуг Парлея, тайфуны, Полинезийские острова, — просиял капитан Волков. — Джек Лондон, вот это кто.

— Кто?

— Писатель, который придумал твоего капитана. У меня есть там, в собрании сочинений. Потом дам почитать, не до того сейчас. У нас проблема, Эйри, причём как раз с этой самой Полинезией.

— Проблема? Какая проблема? — деловито осведомилась мисс Уокер, считавшая себя экспертом по полинезийским вопросам. Волков некоторое время молчал, разглядывая всё ту же картинку на экране монитора, на лице его лежали зеленоватые и синие отсветы. Затем вздохнул, вытянулся в кресле, заложив руки за голову, и заговорил сам с собою, глядя в потолок:

— Маленькая такая проблемка, но довольно зловредная. Вернее, даже вопрос. Через каких-нибудь десять часов с минутами «Улисс» подойдёт к Земле. Подойдёт-подойдёт, паршивец, я его знаю. Тогда я что? Погашу я, значит, инерцию, потрачу полвитка, загну спираль в эллипс и подвешу свою лоханку на круговую орбиту в экваториальной плоскости на высоте… м-м… не помню уже сколько, тридцать пять тысяч от поверхности примерно. Чтоб, значит, была она геостационарной, орбита моя. Это ещё как минимум двенадцать незабываемых часов. И зависнем мы над нужной нам точкой земной поверхности, и будем крутиться, как две учёные цирковые белки в колесе, один оборот за двадцать четыре часа.