Денис Воронин - Кровь как лимонад

• Название: Кровь как лимонад
• Автор: Денис Воронин
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

«Кровь как лимонад» — книга об изнанке современного Петербурга, высокооктановый микс нордического триллера, городской драмы и «лав стори» на психотропных препаратах. Роман о мелком преступнике Жеке Онегине, вынужденном снабжать наркотиками в качестве обезболивающего своего умирающего деда. О главном бухгалтере, чьё хобби — угон велосипедов. О «драконе с татуировкой девушки». О независимом расследовании копа-эпилептика. О сожженных «парфёновских» ста тысячах и висящей в спальне картине с изображением секса втроем. О краеведах-лудоманах, фриковатых киллерах и ребятах с нашего двора. О промзонах, где легко спрятать труп, и о больницах, где можно найти отрубленную голову. Никакой пощады к читателю — аритмичный синтаксис, оторванные ото сна часы в переживаниях за героев и загубленные нервные клетки после финальной точки.

---

— Что нового? — поинтересовался Жека.

— Э… Да Галстук вот, зараза, жрет каждый день. Бабушка ругается, говорит, что денег нет, а он ест и ест… — все это без иронии или усмешки, на полном серьезе. — А ты как?

— Ну, — пожал плечами Жека, — курить вот бросил.

— Это хорошо. Знаешь, тоже хочу. А то ведь вредно… Думаешь, получится?

— Главное — сильно захотеть.

— Ага! — закивал головой Восьмибитный. — Только курить сильнее хочется… Слышал, что… Эти… Американцы отправили корабль на Марс?

— Угу… Ладно, пойду я.

Жека потрепал по голове собаку — та завиляла хвостом — и двинулся к выходу со двора.

Пробка на проспекте понемногу рассасывалась, и пришлось ждать зеленого сигнала светофора, чтобы перейти проезжую часть.

В небольшом супермаркете, который держала семья армян, он на какое-то время замер перед полками с молочкой. После нескольких минут мучительного выбора с литровой коробкой пастеризованного молока в руке подошел к кассе. На кассе сидела девчонка с района, с которой одно время встречался Пряник. Как ее звали, Жека не помнил.

— Приветик, — сказал Жека, ставя на кассовую ленту молоко.

— Приветик, — улыбнулась девушка.

— Давненько тебя не видел.

— А я в Турцию с подружками летала.

— В Турцию? Клево! А куда?

— В Мармарис. Очень понравилось.

— Ага… Еще пачку «Петра», пожалуйста… Загар тебе очень идет… А я так все лето в городе проторчал, — сказал он. — Хорошо хоть кондиционер дома поставил… Да не надо копеек… Ну, пока.

Проклятый светофор, похоже, на неопределенный срок завис на красном. А машины уже летят — так что и не перескочишь. С покупками в руках Жека стоял у пешеходного перехода. Почему-то загорелая кассирша напомнила ему вчерашнюю новую знакомую. Ее злые как пластинка «Prodigy» «The Fat of the Land» глаза и насмешливая улыбка, сраными любовными пулями пробивающая его тело. Угораздило же! Жека шагнул на дорогу и очнулся от резкого визга тормозов. Дымя резиной, перед ним остановилась черная «мазда». Жека запоздало отскочил обратно на тротуар, а водитель — похожий на банковского служащего и примерного семьянина немолодой шпак в пиджаке — опустил стекло и испуганно заорал ему:

— Ты охренел под колеса лезть?

— Извини, мужик, — примирительно помахал Жека свободной рукой. — Задумался. Влюбился тут в одну козу… Молочка хочешь?

— Влюбился он, — проворчал водитель и дал по газам.

Повезло еще, что у кекса хорошие реакция и тормоза — а то бы сейчас укувыркался весь переломанный за сто метров и валялся бы, пока ангелы не ухватили бы за капюшон кенгурухи и не потащили на небо.

Во дворе Восьмибитный с Галстуком общались с Валерием Ивановичем — старичком, всю жизнь проработавшим слесарем на Кировском заводе, но теперь почему-то втиравшим, что он был запасным в Отряде космонавтов. «Звездных войн», что ли, насмотрелся? Во всяком случае, этот уж с удовольствием послушает Восьмибитного про марсианскую экспедицию. Галстук подался было к Жеке, но хозяин дернул поводок назад. Жека поздоровался с Валерием Ивановичем и протянул Восьмибитному (кажется, его Толиком зовут?) пачку «Петра».

— Э… Спасибо, — сказал тот.

— Я говорю, что нужно бросать курить, а ты ему отраву в рот суешь! — крикнул вслед Жеке бывший слесарь-космонавт и уже тише, отвернувшись. — А ну-ка, дай и мне… У-у-у, хороший пес…

— Жека! — окликнул его кто-то у самых дверей подъезда.

Он обернулся. Горец — высокий, выше даже Восьмибитного — бывший Жекин одноклассник, живущий в их доме. Скуластый, патлатый, в камуфляжных штанах, с рюкзаком за спиной. В руках он держал выкованную из какого-то блестящего металла розу.

— Здоров!

— И тебе! Ты куда это такой?

— К Полинке. Хочу ей розу подарить, позвать в кино… Пропустишь, чтобы не звонить по домофону? Сюрприз устрою.

— Давай, — Жека придержал дверь, пропуская Горца. — Где такой цветочек миленький взял? С кладбища упер?

— В кузне выковал. Ароныч немного подмог, а так — сам… Нравится?

— Главное, чтобы Полинке понравился, — заметил Жека.

— Но оригинально ведь, да? Намекает на мои к ней железные чувства, все такое…

— Это точно. Только в вазу не ставьте — разобьете еще или хрусталь поцарапает. И роза заржавеет… Как чувства…

— Если выгонит, я к тебе зайду, можно? — сказал Горец в спину поднимающемуся на этаж выше Жеке.

— Попробуй.

Стоя в душе под сильными струями воды, окончательно прочищающими голову, Жека размышлял — как скоротать время до вечера. Можно засесть за «Red Dead Redemption», а можно стянуть с торрента и посмотреть парочку серий «Deadwood». Типа холодный день в аду, «Поезд на Юму» догоняет «Железную хватку» и все такое. Ну, или футурамный Бендер посмотрел «Два мула для сестры Сары» с Иствудом и сказал: «Я сниму свой вестерн, с блэкджеком и шлюхами!» У обеих идей свои минусы. За «PlayStation» есть вариант накрепко залипнуть, позабыв о времени — а вечером у него дельце. Наблюдать же за подвигами хитрого Эла Сверенжера Жека предпочитал с соткой вискаря, в сухую ему как-то не нравилось, не цепляло. Все равно, что пойти на войну без автомата. Да и аутентичней получается. Но алкоголь отпадал все по той же причине предстоящей через несколько часов работы… Хреново, что несколько дней назад его забанили на Pornolab, пираты как раз должны были выложить там свежак от «Digital Playground» — «Fly Girls». Про стюардесс. И все, проблема свободного времени была бы решена. А так… Вытираясь большим махровым полотенцем, Жека решил все-таки порубиться в, как он ее называл, «игру в лошадь и револьвер». Скача по виртуальным каньонам и отстреливая из цифрового винчестера хороших челов и покусившихся на его добро негодяев, он время от времени поглядывал на часы. Не прозевать бы время.

В себя он пришел, когда серые пальцы осенних сумерек коснулись занавесок. Взгляд на часы — он уже опаздывал. Быстро собравшись, Жека натянул худи, сунул в рюкзак с вещами ключи и вышел. В магазине, куда заходил утром (знакомой кассирши не было видно), взял бутылку питьевого йогурта (бутылка большая, но йогурта в ней едва ли на две трети) и в несколько голодных глотков опустошил ее на остановке, поджидая автобус.

Поездка на общественном транспорте в час пик — кошмар наяву. Уставшие некрасивые люди едут с работы, чтобы съесть какой-нибудь еды, помочь сделать детям уроки, повтыкать перед теликом или компьютером — вроде, как отдохнуть — и лечь спать в полпервого ночи, чтобы завтра в шесть утра быть разбуженным будильником.

Автобус тряхнуло на ухабе, и инерция впечатала Жеку в какого-то работягу, одной рукой висевшего на поручне, а другой сжимающего бутылку недорогого и невкусного пива. Пиво выплеснулось на сидящую у окна тетку. Та громко заругалась. Мужик стал оправдываться и переводить стрелки на Жеку. Козел. «Завали-ка хлебало», — хотел сказать ему Жека, но передумал. Мужик был вдвое крупнее. Еще найдет коса на камень. Пивной продолжал что-то гундеть, как пчела, накрытая жестяным ведром. В этот момент Жека нашел выход. Повернувшись к мужику, сказал с жутким акцентом:

— Ю вуд хэв брот э плейт оф гаспачо энд эйт ит, скамбэг![4]

И стал протискиваться к дверям — автобус подъезжал к его остановке. Краем глаза увидел, как улыбнулась стоявшая рядом с ними пожилая женщина, похожая на работника библиотеки или учительницу. Услышал за спиной голос пивного:

— Понаехали, бля!

* * *

Любовь к скорости и, особенно, к быстрым механизмам появилась у него в детстве.

Сразу, когда он в первый раз сел на новенький «Орленок» и, с трудом удерживая равновесие, неуверенно закрутил педали. Потом двоюродный брат, живший в деревне, сажал его на мотоцикл «Восход» у себя за спиной, и они мчались по сельским и лесным дорогам. Ему нравилось чувство скорости и запах бензина, нравилось, обхватив спину брата, выставлять голову навстречу ветру и пролетавшим мимо деревьям. Ощущение опасности, приправленное детским восторгом.

В городе мотоцикла не было. Мопеды, на которых ездили старшие пацаны, его не привлекали. Медлительные, часто глохнущие «Риги», почему-то казались Жеке транспортом, предназначенным для учителей в очках и в беретах и бородатых рыбаков с рюкзаками за плечами. Сейчас бы он сказал, что это не его стайл. Но с их помощью можно было накопить на мотоцикл. Жека с одним товарищем стал угонять мопеды. Это было не сложно. Едешь в чужой спальный район вечером и гуляешь по дворам, где на скамеечках сидят старушки, дети гоняют мяч, а ребята постарше, по виду и по повадкам — пэтэушники, возятся со своими железными… Не сказать «конями», скорее — железными «ослами». Это сравнение придумал его приятель, и Жеке оно нравилось. Мопеды были железными «ослами», а их хозяева, которых они беззастенчиво лишали собственности — просто ослами. Бродя между многоэтажками на Ветерках или на Уделке, они выслеживали, куда загоняли «ослов» на ночь. Лишь некоторые мопеды их хозяева ставили в гараж, остальные хранились в подвалах за навесными замками или даже на лестничных площадках. Даже смешно. Чтобы угнать «осла», нужна была только смелость. Главное, чтобы никто не увидел, как ты выкатываешь мопед из подъезда. Они воровали «осла» в Озерках, по сходной цене продавали его где-нибудь на Дыбенко, а через месяц-полтора, если все складывалось, крали его у нового хозяина. Такой вот нехитрый метод.