Наталья Костюк - Детдомовские рассказы

• Название: Детдомовские рассказы
• Автор: Наталья Костюк
• Жанр: Короткие истории

В сборник современного белорусского автора Натальи Костюк вошли цикл "Детдомовские рассказы" и рассказ "Про любовь". Объединяет их общая идея — во что бы то ни стало исполнение каждым человеком одной из главных Божиих заповедей: "Возлюби ближнего своего, как самого себя". Делать это бывает очень трудно, так как не по силам подчас любить того, кто причиняет боль, не по силам прощать обиды. Но только такая любовь способна очистить и спасти душу, привести ее к Богу.

---

Светлана Анатольевна, не приступив ещё к работе, устало опустилась в воспитательское кресло.

— А с Вовкой Доброволовым я и вовсе не знаю, что делать, — продолжала жаловаться ей Марина, — этот беспредельщик уже всех детей переколотил. Он их не просто бьёт, он их с наслаждением истязает!

Семилетний Вовка Доброволов оказался в детдоме, когда его родители в угаре очередной пьяной драки за. резали друг друга кухонными ножами на глазах у собственного ребёнка. Ребёнок никогда не вспоминал о них, и в детдоме ему нравилось. Нравилось наблюдать, как в крике ширится от боли рот у низкорослого и слабосильного Стёпы. Весело было прищемить ему пальцы дверцей шкафчика! Весело было следить и за струйкой крови, стекающей по расцарапанной щеке безмолвной Насти. Безжалостная Вовкина рука предпочитала именно девичьи щёки.

— Всё, всё, больше не могу! — в отчаянии причитала Марина. — Он вчера затолкал вороне в горло три здоровенные пуговицы! Он котёнку осколком стекла глаз ковырял! Я скоро сама напрочь с ума сойду с этими ангелочками!

Светлана Анатольевна уже вполне освоилась с мыслью, что наступившему дню суждено быть вписанным чёрным цветом в общую канву её жизни, многие годы которой она отдала нелёгкой работе в детдоме. Но это был не прежний детдом, куда собирали осиротевших в военное лихолетье детей. Светлана Анатольевна работала в детдоме, куда стекались дети, оказавшиеся сиротами при живых родителях.

— Ну что это за дети! — не унималась Марина. — С каждым годом всё хуже и хуже. Матки и батьки пьют, по тюрьмам сидят, рожают чёрт — те ведает кого Сколько денег, как в прорву, на их детушек! Толку–то Теми же тюрьмами всё и кончится. Кого растим? На чью беду?

Светлана Анатольевна не поощряла подобные разговоры в детдоме. Нелегко было смириться с очевидной, казалось бы, мыслью о невостребованности здесь каких бы то ни было педагогических талантов и необходимости совсем иных навыков в обращении с детдомовскими детьми.

— У нас сегодня очередное происшествие! — продолжала горько жаловаться Марина. — Опять Настя! Для школы она, видите ли, еще не созрелая, зато для других дел очень даже созрелая!

Неговорящая Настя, с полуприкрытыми тусклыми глазами на бледном лице и истекающим слюной ртом, была обнаружена год назад сельскими жителями в лесу, где ее бросила пьяная бродяжка мать. В минувшую ночь девчонка столь ловко исхитрилась раскрутить новенький телевизор, что многих его деталей и золотой Марининой цепочки, в том числе, обнаружить так и не удалось. Свой трудовой день Светлана Анатольевна начала с нервного перетряхивания ковров, штор и самой Насти.

— Так, признавайся, куда что попрятала! — пыталась разговорить она молчунью.

— Ворунка, ворунка! Уворула телелизор и цупочку! — кричали дети.

— Ну, дождись только у меня ночи! Как пить дать рот откроешь! — устрашала её Марина и истерично хлопала дверями.

Тщетно Настя истекала слюной и безмолвствовала. Пропажу обнаружить не помогло ничто.

Среди скатанных ковров и опрокинутых детских стульчиков утомлённая Светлана Анатольевна, сидя в кресле, безучастно смотрела в окно. Она уже не слушала жалоб Марины и лишь изредка присматривала за порядком среди детей. Обступившие кресло девочки ластились к ней и всё пытались рассказать о чём–то, по–детски взахлёб и непонятно. Уставший Игорёк в уголке изодеятельности рассеянно ломал цветные карандаши, не причиняя, впрочем, вреда никому конкретно. В неожиданно наступившей непривычной тишине даже Вовка Доброволов чувствовал себя умиротворённо и рассматривал аквариумных рыбок пока без специфической заинтересованности.

В проёме распахнутых дверей показалась медсестра тётя Катя, любимая всеми поколениями детдомовских детей. Кряхтя под тяжестью двух вазонов с комнатными цветами, она с трудом пронесла их через всю группу и со стуком утвердила там на подоконнике.

— Вот, пусть мои цветочки у вас пока постоят, детским духом напитаются, — сказала она и обняла мигом обступивших её детей, — а то они у меня в изоляторе совсем зачахли.

— У вас в изоляторе и теплее и светлее, — напомнила ей Марина.

— Э–э–э, дочка, — остановила её тётя Катя, — ни свет, ни тепло не заменят детского духа. Где детки, там и жизнь, там радость и Бог.

Закашлявшись, Светлана Анатольевна нашла в себе силы, чтобы из глубины своего кресла воззвать к тёте Кате.

— Уж какая жизнь, а тем более — радость среди этих руин! — горестно обвела она рукою отодвинутые от стен шкафы, за которыми канули в вечность полтелевизора и золотая цепочка безвинно пострадавшей Марины. — Ваши цветы не успеют и вырасти, как наши деточки их обдерут!

— Не скажи, Светочка, не скажи, — всплеснула руками тётя Катя, — цветы и на камнях растут, а травка и на руинах рано или поздно зеленеть начинает. Так–то, детки мои!

Тётя Катя обвела добрыми, всё понимающими глазами и больших своих «детей», и маленьких и, старчески раскачиваясь из стороны в сторону на больных ногах, покинула группу. Светлана Анатольевна растерянно посмотрела на застывшую у окна Марину, на цветы тёти Кати, перевела затем взгляд на улыбающиеся детские лица, устремлённые к ней, и улыбнулась сама при мысли о том, что далеко не всегда дурно начавшееся утро сулит одни только скорби и горести впереди. «Жизнь устроит всё по–своему, — думалось ей, — и не нам решать, что имеет в ней право на существование, а что — нет, и насколько вообще плох или хорош замысел её мироздания».

Марина расставляла по местам столы и стульчики. Дети деловито собирали разбросанные по полу игрушки. Повар Василий принёс ко второму завтраку только что испечённые булочки, посыпанные сверху маком и сахарной пудрой. День продолжался. Обычный день в обычном детском доме.

Станция енотов

Праздничный День защиты детей в начале июня в детдоме решили отметить скромно. Воспитательница группы «Зайчики» Светлана Анатольевна предположила, что лучшим подарком для её шестилеток будет посещение станции юннатов. Живой уголок там пополнился недавно диковинным зверем — енотом.

— Ватоливна, а какого он цвета? А он с пятнышками, или он с полосочками? — поинтересовалась маленькая Соня.

Всезнающая Светлана Анатольевна в замешательстве задумалась на миг, однако ничего определённого ответить не сумела. Запланированная встреча с енотом, таким образом, становилась желанной для всех заинтересованных сторон. Но праздничное утро Дня защиты детей непредвиденно омрачилось событием совершенно иного толка. Дверь в группу «Зайчики» с грохотом распахнулась, и детдомовская медсестра Лина, взволнованная и чуть перепуганная, пропустила вперёд себя инспектора городской санстанции. Низенькая Сильва Ашотовна, черноволосая и черноглазая, с жёсткими редкими волосками над верхней губой, по–хозяйски прошлась по группе и брезгливо сморщила крупный нос:

— Пил, пил! Везде у вас тут пил несусветный!

— Да нет здесь пыли, — робко возразила Светлана Анатольевна, — у фиалки листья ведь нельзя смачивать водой, иначе она погибнет.

— Да! — авторитетно подтвердила Соня.

— Пил на щёк! — ткнула коротким пальцем на полку с сидящими на ней куклами дотошная Сильва Ашотовна. — Лицо кукла давно мили?

Нечего греха таить, лица куклам не мыли давно. Испуганно смолкли дети. В группе зависла зловещая тишина с явственным предощущением грядущего штрафа для всего детского дома и больших неприятностей для Светланы Анатольевны лично.

— Анатольевна, просите прощения! — срывающимся от волнения голосом прошептала ей из–под ладони Лина. — Кайтесь, кайтесь!

Трудно сказать, почему Светлана Анатольевна не торопилась с покаянием. Но Лина из–за этой её медлительности сильно нервничала и в смятении ожесточённо комкала в руках марлевую повязку. К счастью, Сильва Ашотовна вспомнила вдруг о празднике. И Лина, просветлев лицом, радушно пригласила её к праздничному столу, давно уже накрытому на всякий случай в кулинарном кружке «Домовёнок». Конфликт был почти исчерпан. Оставалось лишь продумать форму и величину угощения для чистоплотной Сильвы Ашотовны.

— Так, дети! — с облегчением хлопнула в ладоши Светлана Анатольевна после ухода нежданых гостей. — Переобуваемся и идём к еноту!

— Ура! Мы идём на станцию енотов! — обрадовались дети.

Дверь в группу со скрипом отворилась и через порог несмело переступили детдомовские ветераны — бывшие воспитательницы и няни. Их пригласили в детдом к началу нового учебного года, но они перепутали сроки и вместо 1 сентября явились 1 июня.

— Светлана Анатольевна, пусть ветераны пока вспомнят былое в вашей группе, — сдала старушек с рук на руки «Зайчикам» директор детдома Людмила Павловна и, чтобы скрыть чувство неловкости, спешно покинула группу.