Дмитрий Морозов - Дваждырожденные

• Название: Дваждырожденные
• Автор: Дмитрий Морозов
• Издательство: Эльф
• Жанр: Самосовершенствование
• Год: 1995
• ISBN: 5-900891-13-5

Д. В. Морозов — историк-востоковед, журналист, создатель общины для детей-сирот «Китеж».

Роман посвящен истории таинственной цивилизации дваждырожденных, отрывочные сведения о которой сохранил священный для всех индусов эпос Махабхарата, на основе свидетельств которого создана эта трилогия. Древнейшая цивилизация оставила потомкам уникальные знания о свойствах человеческой психики, о полетах в космос и контактах с иными цивилизациями. Прозрения древнеиндийских мудрецов, воспоминания о великих битвах и пророчества, позволяющие нам надеяться на возвращение Золотой эры…

---

— По-моему, тебя, Муни, недвусмысленно предостерегают от любви к апсаре, — сказал Митра.

Лицо Крипы оставалось бесстрастным, даже когда он произнес:

— Отец Арджуны Панду расстался с жизнью, не сладив с огнем любви. Для тех, кто наделен брахмой, но не смирил чувства, любовь подобна огню в густом лесу.

— С Латой мне ничто не угрожает! — воскликнул я, чувствуя как кровь приливает к щекам, — она — само воплощение Чанди! И ни чуть не доступнее чем лунная богиня, наделившая ее красотой. Мне нечего опасаться участи Панду. Я даже не знал, что так слаб и ничтожен, пока не увидел как она прекрасна.

— Лата — это кто? — быстро спросил Митра.

Я уделил ему лишь один раздраженный взгляд и обернулся к Крипе, который знал… Да, видя грустную улыбку сурового воина, я понял, что он знает истинное имя богини, которой я поклоняюсь.

— О, Крипа! Если ты в силах хоть на день наделить меня силой истинного дваждырожденного или придать величие кшатрийского владыки…

— То ты бы отдал жизнь за день страсти!

— Ты читаешь мои мысли.

— Увы, они у тебя слишком просты. Остатки твоего разума утонули в океане любви. Иначе бы ты и сам догадался — в жизни любого из нас ждет нечто большее, чем одна ночь в объятиях небесной танцовщицы. Да и что для апсары облик владыки?

— Тогда и надеяться не на что. Луна не видит муравья, затерянного в густой траве.

Крипа молчал. Глаза Митры пылали неуемным любопытством. Я страдал. Мысли вертелись в яростном обиженном ослеплении, захлестывая одна другую, путаясь, разрываясь в клочки, но снова собираясь в мутный водоворот: «Я погашу в себе страсть. Не радуясь жизни и не боясь смерти, буду я избегать праздничных обрядов, отвергая всякие действия, связанные с чувственностью. Если один отрубит мне руку, а другой обмажет руку сандаловой мазью, я не благословлю и не прокляну никого. Удел человека — отчуждение. Разделены все живые — одни по знатности рода, другие по мудрости или по силе».

Меня оправдывает лишь то, что все это я не произнес вслух, хоть допускаю, что наставник и так воплотился в мое состояние.

— В извечном потоке жизни нет непреодолимых преград, — спокойно, словно отвечая моим мыслям, сказал Крипа. — Законы дваждырожденных куда шире, чем рамки традиций. Вспомни как Пандавы обрели Драупади.

— Что доступно патриархам, то невозможно для простого смертного, сказал я, — нить кармы апсара держит в собственных руках. Как я могу расчитывать вплести что-то в ее узор?

— Никому не дается искушение свыше его сил. Ты не властен над судьбой. Но боги, видя твою преданность и жажду, могут судить по своему. Вспомни, что ты воин, и тебе уже известна наука побеждать, то есть достигать желаемой цели. Победи себя и ты обретешь Лату.

Так сказал Крипа и покинул нас, оставив меня еще в большем недоумении.

— По моему, ты получил разрешение на то, за что я был сурово осужден, — легкомысленно заметил Митра. — Я не обладаю проницательностью наставника. Так что объясни мне простыми словами о чем речь…

Пришлось мне все рассказать Митре. Хотя, что там было особенно рассказывать.

— Я так и не встретил ее в Двараке.

— Так ты и не искал… — А почему она путешествовала с Ашваттхаманом?

— Судя по словам Крипы, братство дваждырожденных пока еще не погрязло в предрассудках, запрещающих женщинам путешествовать в обществе друзей, — резонно заметил Митра.

— Я боюсь встречи…

— Вот это честное признание. Ты все еще кажешься самому себе крестьянином в лохмотьях. Но ты же — дваждырожденный! И если ты забыл, что мы — часть единого узора, то этого не может не помнить апсара. Она не на твои одежды, а в душу твою глядеть будет. И вряд ли ее очарует сердце, трепещущее от смущения, как хвостик антилопы. Преисполнись мужества и ступай смело на поиски.

Помнишь, как Крипа учил подходить к сильному противнику? «Представь, что он уже в кольце твоих рук, полностью в твоей власти. Зарази своим настроением!» Будь уверен в своей любви, окрась свое сердце в цвета счастья и восторга.

Апсара воплотится в тебе и попадет в этот волшебный мир, откуда не захочет выходить.

Митра пристально смотрел мне в глаза и говорил напористо, подражая речи Крипы:

— Она сильная? Значит не рви напролом. Проникни в ее замыслы, определи слабые места. Ну, не может она все знать и все уметь. Атакуй фланги. Решительно вторгайся там, где тебя не ждут, говори о том, чего она не знает. Ошеломи, удиви, зарази настроением и возьми в плен…

Не скрою, Митра меня подбодрил. Он был прав — я изменился. И главным доказательством этого были мои мечты о Лате. Если при первой нашей встрече я только смиренно восторгался красотой апсары, то теперь я мечтал о ее любви, то есть, где-то в глубине сознания уже допускал, что она не богиня, на миг показавшаяся мне, как луна в разрыве туч, а живая женщина, которой можно коснуться. Но даже сделав это открытие, я никак не мог решиться отправиться на поиски.

Митра в показном отчаянии заявил, что не желает дальше подвергать свою внутреннюю гармонию пагубному влиянию моих страстей. Он побеседовал о Лате с дворцовой челядью и с кем-то из придворных дам, которые ему благоволили и сообщил мне радостное известие:

— Лата не замужем, живет в уютном домике с садом в северной части Двараки, где располагаются дома многих сановников. При ней только служанка и возница, который присматривает за ее колесницей. А теперь убирайся с моих глаз и не возвращайся, пока не познакомишься, — со смехом добавил Митра.

Я прошатался по Двараке весь день, втайне надеясь, что моя карма сама устроит нашу встречу где-нибудь в заповедной роще. Конечно, лучше, если б на Лату напали разбойники, а я бы оказался поблизости и пришел на помощь. Но цари ядавов навели такой порядок в городе и его окрестностях, что на разбойников всерьез рассчитывать не приходилось.

Короче, я вернулся к Митре под вечер с таким виноватым видом, что он только рассмеялся и пообещал на следующий день снова выгнать меня из дома и найти какое-нибудь приемлемое объяснение для Крипы, очень недовольного моим отсутствием на тренировке. Объясняться с нашим наставником Митре пришлось не один раз, пока я, словно в полузабытьи, бродил по Двараке, шепча имя Латы и строя самые фантастические планы нашего знакомства. Эти дни были как сны наяву, а ночи пролетали в томлении мечтаний, не задевая сознания. И наконец, мы встретились.

Наверное, это мое чуткое сердце уловило волны неслышной музыки, исходящие от Латы, направило меня в один из садов Двараки. Сгущались сумерки. Запах жасмина густо стоял в неподвижном теплом воздухе. Первые звезды раскрывали на небе свои белые соцветия. Лату я узнал сразу, несмотря на полумрак. Она стояла, закинув голову к небу, неподвижно, как луч лунного света. Я застыл за ее спиной, не решаясь нарушить ее одиночество. Но повернуться и уйти было выше моих сил. Не поворачивая головы, Лата тихо спросила:

— Что это за созвездие из пяти звезд, напоминающее тележку?

Я понял, что вопрос относится ко мне и, глубоко вдохнув теплый ароматный воздух сказал:

— Рохини — четвертое лунное созвездие. (Как тут не воздать хвалу Учителю в ашраме, посвятившему меня в тайны звездного неба?) Не отрывая глаз от Латы, словно боясь, что она может растаять в вечерних тенях, я протянул руку и наощупь сорвал тонкую ветку жасмина, усеянную гроздьями белых цветов.

Лата медленно повернулась ко мне. Я ощутил ее взгляд всей кожей, как тепло костра. Померкли звезды, пропали цветы, вечернее небо, раскинувшийся вокруг нас город с оранжевыми огнями в окнах. Ничего не осталось в мире, только свет ее глаз из бесконечной дали. Как и во время первых наших встреч, у меня захватило дух от молочно-теплой белизны ее кожи и ювелирной тонкости черт лица. Ее зубы были белее жасмина, и цветочным ароматом было ее дыхание. Серебряная диадема ровным строгим светом горела над чистым лбом. На груди покоилось ожерелье из серебряных пластинок, и в сиянии луны на нем были заметны священные знаки, выполненные чернью. Тонкая серебристая ткань окутывала ее грудь и бедра, как мерцающий лунный свет. Вся она казалась совершенным творением ювелиров — серебряной статуей богини луны Чандры.

В этот миг я почти проиграл. Внутренний голос приказывал смиренно сложить подношение цветов к ногам богини и удалиться. Но воин ринулся в битву.

Радуга сияла в моем сердце. «Мысль стала влечением». Я набрался решимости и протянул ей ветку жасмина. Она молча взяла цветы и ответила мне спокойным, всепонимающим взглядом, в котором не было ни превосходства, ни снисхождения. Уголки ее губ дрогнули в улыбке. Я ощутил волну благой воли. Сердце мое, птицей метавшееся в груди, успокоилось, словно наполнившись светом луны и тихой музыкой флейты.

Белый диск луны в обрамлении черных туч плыл перед ликом земли, словно зеркало в серебряной оправе. Восторженно трещали цикады. Мир качался на волнах брахмы, пронизавшей вселенную и соединившей на миг луну, ночь и два зрячих человеческих сердца. Мы вместе смотрели на звезды, и я показал Лате созвездие Мригаширша.