Иван Евсеенко - Заря вечерняя

• Название: Заря вечерняя
• Автор: Иван Евсеенко
• Издательство: Советская Россия
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1989
• ISBN: 5-268-00193-0

Проблемы современной русский деревни: социальные, психологические, бытовые — составляют основное содержание сборника. Для прозы воронежского писателя характерны острота постановки социальных вопросов, тонкое проникновение в психологию героев. В рассказах и повестях нет надуманных сюжетов, следуя за потоком жизни, автор подмечает необыкновенное в обыденном. Герои его произведений — скромные труженики, каждый со своим обликом, но всех их объединяет любовь к земле и работе, без которой они не мыслят человеческого существования.

---

Иванька долго глядел ему вслед, в одну минуту постаревший и осунувшийся. Потом, прощаясь с Александром Петровичем, замахал картузом в надежде, что капитан все-таки оглянется, ответит ему, а может быть, даже остановится и утешит Иваньку, объяснит, что вот он съездит в Одессу, уладит там все свои дела, а потом вернется назад, и они к осени еще успеют отремонтировать дом, еще порыбачат и вдоволь наговорятся. Лизу к тому времени тоже уже ничего не будет связывать, и она переедет на этот берег Снови в только что отремонтированный, пахнущий смолою и краскою дом.

Но Александр Петрович так и не оглянулся…

* * *

Спустя несколько дней после отъезда капитана снова пошли дожди. Иванька до самого вечера, пока не надо было идти на дежурство, сидел у себя в хате, затаив неизвестно на кого обиду. Изредка к нему заглядывал Митя, спрашивал, не приболел ли Иванька.

— Да, есть немного, — отвечал тот, действительно чувствуя во всем теле слабость и пустоту.

Митя сокрушался, советовал поехать в город к врачу. Иванька каждый раз обещал, что, как только закончатся дожди, обязательно съездит. Потом разговор у них заходил о сенокосе, о приближающейся жатве и лишь в самом конце о капитановом доме. Митя интересовался, будут ли они кончать с ремонтом, а то его приглашают в Гвоздиковку стелить полы. Иванька, путаясь в знаках и жестах, объяснял, что Александра Петровича срочно вызвали в Одессу по службе и с ремонтом теперь придется маленько повременить. Так что Митя может спокойно ехать в Гвоздиковку. Тот извиняюще разводил руками, но с отъездом не торопился, может быть не веря до конца Иванькиным словам.

Ночью Иванька, как и раньше, ходил на дежурство, хотя Митя и советовал ему бросить это занятие, а то еще чего доброго и совсем расхворается. Но Иванька не соглашался. Дежурство — какая ни есть, а все-таки работа. С вечера, закутавшись в плащ, он ходил вокруг строений, проверяя для пущей важности замки и окна, а в полночь направлялся к капитанову дому, куда приходить днем ему теперь не хотелось. Мужики часто останавливали Иваньку, точно так же, как Митя, интересуясь, чего это с домом произошла заминка? Объяснить настоящую правду Иванька не мог, а обманывать мужиков с каждым днем становилось все труднее.

Ночью же Иванька оставался с домом один на один. Сидя на уже выправленном крыльце, он подолгу глядел на белевшие в темноте новые бревна, которые дубовыми шипами были навечно соединены со старыми, выдержавшими испытание временем и непогодой. Теперь бы дому стоять да стоять, особенно если покрыть его железом или шифером да вставить новые рамы. Но вот с хозяевами никак не ладится, видно, в их жизни что-то было нарушено в самом основании и теперь этого ничем не поправишь…

Иванька терялся в догадках, стараясь понять, что же все-таки произошло у Александра Петровича с Лизой, почему они так поспешно расстались. Передумал он за эти ночи о многом: и о любви, и о детях, и еще бог знает о чем, но верного объяснения всему случившемуся так и не находилось, а без него Иванька не видел в жизни необходимого единства и гармонии.

Он снова глядел на дом, жалея, что затеяли весь этот ремонт, который доводить теперь до конца некому. Александр Петрович появится в селе, наверное, не скоро, а у Иваньки на ожидание уже не хватит сил… Он поплотнее кутался в плащ, курил и незаметно для самого себя начинал вдруг вспоминать Марьяну, ее последние дни…

Умерла она вечером на Ивана Купала. Молодежь в этот день справляла праздник. Возле клуба играла музыка, слышался гомон и девичий смех. Марьяна несколько раз посылала туда Иваньку посмотреть, так ли там все, как было когда-то в их молодости. Иванька уходил, долго смотрел на гуляние, а вернувшись назад, рассказывал Марьяне, что все точно так же, как и тогда, вот разве что танцуют теперь по-другому да другие поют песни.

— На то и молодежь, — успокаивала его Марьяна и просила пошире открыть окно.

Когда стемнело, на берегу речки вдруг вспыхнули костры. Одни — возле самой воды, а другие — поднятые высоко на столбах. Они осветили Сновь, прибрежные лозы и почти до самого Заречья мокрый некошеный луг.

Чуть погодя из-за поворота реки на плоту выплыл еще один костер, а за ним множество лодок с девчатами в венках и праздничных нарядах. От близкого огня они казались настоящими русалками, веселыми и таинственными. Между лодок плавал парень, изображавший водяного. Он мешал девчатам петь, и те, смеясь и дурачась, брызгали на него водою.

Но вдруг все затихли, девчата сняли венки и бросили их в воду. Быстрое течение подхватило венки, закружило; обгоняя лодки, они поплыли вслед за костром.

— Не тонут? — тихо спросила Марьяна, когда Иванька рассказал ей обо всем этом.

— Нет, — ответил он. — Плывут.

— А мой когда-то сразу потонул…

Иванька долго еще наблюдал за лодками, пока они не скрылись за небольшим островом, потом окликнул Марьяну, чтоб еще раз ей рассказать, как сейчас красиво на речке, как много там народу и как горят костры. Но она уже ничего ему не ответила…

От этого воспоминания на душе у Иваньки становилось неимоверно тяжело. Ему хотелось поговорить о Марьяне с кем-нибудь, кто знал ее еще в молодости, чтоб вспомнились совсем иные дни. Но вокруг была все та же ночь, темная и неласковая. Иванька пробовал несколько раз завести такой разговор с полуразрушенным домом. Но тот упрямо молчал, то ли притворяясь, то ли действительно давно уже ничего не помня…

Иванька обижался и уходил от дома куда-нибудь подальше…

И вдруг в один из таких вечеров на том берегу появилась Лиза:

— Са-ша-а!

Иванька кинулся было к лодкам, едва не закричав: «Сейчас, Лиза! Сейчас!» Но потом остановился, понимая, что все это теперь ни к чему. А Лиза все звала и звала Александра Петровича, но в ее голосе Иваньке слышалось уже одно лишь горькое и безнадежное прощание. Поэтому он и не отозвался, не стал перевозить Лизу, хотя ему этого и безмерно хотелось.

Не отозвался Иванька и через месяц, когда Лиза уже перед самой осенью еще раз приходила на берег Снови, звала плавающего в неизвестных морях капитана, а потом до самого рассвета сидела в оставленной кем-то на том берегу лодке…