Людмила Бояджиева - Житие и страсть Жоржа Сименона

• Название: Житие и страсть Жоржа Сименона
• Автор: Людмила Бояджиева
• Жанр: Биографии и Мемуары

Он считал, что главное в жизни — радость любимого труда. Но его труд не мог существовать без радости плоти, а плоть взывала к наслаждениям. И однажды она предала его. Насыщенную трудами и радостью жизнь Жоржа Сименона взорвала трагедия, зревшая многие годы…Своему любимому герою — комиссару Мегрэ — Сименон посвятил семьдесят шесть романов и около тридцати рассказов. Писатель и комиссар полиции провели в неразлучной дружбе более сорока лет — с 1928 по 1972 год. Приключения Мегрэ стали сюжетом для четырнадцати кинофильмов и сорока четырех телевизионных постановок. И по сей день, всякий раз, когда прогулочные кораблики проходят вдоль набережной Ке-дез-Орфевр, гиды показывают на третий этаж легендарного здания Управления полицией, в котором «расположен кабинет Мегрэ»… «Сименон — это Мегрэ» — считают миллионы людей на земном шаре. И сильно ошибаются. Сходство писателя и созданного им популярного героя весьма приблизительное. А отношение с Эросом превращает их в непримиримых антиподов. Бурный эротизм, весьма удивительный при феноменальной писательской продуктивности, наложил отпечаток на судьбу писателя — стал его допингом и трагедией. Взбунтовавшийся Эрос, надевший маску безумной одержимости, превратил жизнь писателя в сплошной кошмар и, в конце-концов привел к сокрушившей его трагедии.

---

Здоровье Сименона оставляет желать лучшего. Волнения последнего десятилетия не прошли даром. Этот сильный человек, одним ударом кулака разбивавший в щепы деревянную дверь в соревнованиях с нормандскими моряками, чувствует себя беспомощным. Его мучают бронхиты, воспаление простаты. Врачи пичкают его антибиотиками и успокаивающими таблетками. Он не хочет выглядеть перед детьми развалиной и старается держаться бодро. Летом дети отправляются в дальние путешествия: Пьер со своей гувернанткой Йоле совершают путешествие на Канарские острова и в Северную Африку. Марк уехал в Канаду и Венесуэлу. Джонни учится в Калифорнии. Мари — Джо навещает отца несколько раз — она бодра и полна планов на будущее. У Сименона успокаивается душа. Он может подумать о своем здоровье. Летом в сопровождении Терезой он ложится в прекрасную клинику с видом на озеро и Альпы.

В сентябре, вернувшись в Эпаленж, Сименон спускается в свой кабинет, что бы приготовить желтый конверт для нового романа. Пишет имя главного персонажа — Виктор. Делает еще несколько заметок, как делал это уже было двести двадцать раз. Теперь надо подумать о щелчке — отправной точке, которая даст толчок сюжету. Но щелчок, который начинает двигать сюжет, заставляя главного персонажа выявить все свои возможности — не происходит. В голове пусто, словно кончился заряд в батарейке. Не начав главы, Сименон отправляется обедать.

На следующий день он все же старается подумать, как обычно, об отправной точке.

Но во второй половине дня звонят из банка: Дениз требует проверки всех поступлений и расходов их общего семейного счета. В смятении он зовет Терезу:

— Дениз приступает к программе, о которой не раз говорила мне: «Я уничтожу тебя! Я сломаю твое перо»

— Не надо сейчас думать об этом. Просто пора отдохнуть. — Тереза, как всегда спокойна, умело скрывая свое волнение.

— Знаешь, я, наверно, больше не буду писать. — Жорж виновато опустил глаза. — Дениз добилась своего, отныне она — мадам Жорж Сименон — выпустит мемуары, стараясь раздавить меня окончательно. Разве не мечтала она с давних пор стать моей вдовой и занять место в пресловутом обществе «вдов, живущих славой покойного мужа»?

— Жорж, ты писатель, которого знает и любит весь мир. А она — вздорная, больная женщина. Не надо бояться ее угроз и думать о них. Ты выше этого.

— Я не могу не думать. Я чувствую, что моя жизнь становится совсем другой. Мне так больно, Тереза…

За ужином Сименон сообщает Терезе о принятом решении:

— Мы покидаем Эпаленж. На этот раз не на время путешествий. Навсегда. Этот дом, задуманный для большой семьи, велик для нас с тобой и тринадцатилетнего Пьера со своей верной Йоле.

— Ты верно решил — здесь слишком пусто. И много «теней» прошлого. Не печалься, нам будет уютно и в более скромном жилище.

«Когда обрывались нити, связывающие меня с местом, меня охватывало лихорадочное нетерпение обустройства нового гнезда. Довольно быстро нам находят квартиру в Лозанне на восьмом этаже новой башни в конце авеню Кур. Из каждого окна открывается панорама на парк, виден порт и озеро».

В квартиру перевозят часть мебели из Эпаленжа. Остальную мебель, картины безделушки, большую часть библиотеки, Сименон отправляет на склад. Он действует как всегда решительно. С наслаждением ремонтирует и обставляет жилища и с удовольствием покидает их. Тижи уже давно живет в «бабушкином домике» в Нелье, который они с такой любовью и энтузиазмом превращали в «родовое гнездо». Там часто гости Марк с женой, детьми и Буль.

Сименон испытывает чувство облегчения, отказавшись от жизни в огромном и почти пустом доме. Это дом несбывшихся надежд, дом тревог и нагрянувших бед. Ему нынешнему, утратившему былые силы и энергию, хочется покоя, уюта рядом с милой, верной Терезой. Есть в этой резкой перемене настроения и толика раздражения на неудавшиеся попытки ублажить жену буржуазной роскошью — дворцами, автомобилями, дорогими вещами, роскошными апартаментами. В один день он продает пять своих автомобилей, увольняет садовника, повара, горничных, секретариат. Игры в хозяина поместья закончены.

«У меня спасительное ощущение того, что я возвращаюсь к самому себе, в рамки соответствующие теперешним моим меркам. Я до того убежден в том, что не являюсь больше профессионалом литературы, что поручаю Эткен заменить на моих официальных документах, в том числе и на бельгийском паспорте, устаревшую пометку «романист» на более близкую к действительности «без определенных занятий»»

Впервые в жизни Сименон признается себе, что устал от письменного стола. Его фантастическая писательская активность, сопровождавшая метра детектива при любых обстоятельствах, внезапно иссякла. Ему уже нечего доказывать миру, нечего ждать от него и…не о чем рассказать? Так он думает и, к счастью, ошибается.

2

Решения Сименона всегда скоры и безоговорочны — он не раз круто менял «маршрут» своей жизни.

Жорж принимает лозаннского журналиста, числящегося среди его друзей, и сообщает об отказе от активной литературной деятельности. Вышедшая с интервью Сименона статья, вызывает сенсацию, ее подхватывают все информационные агентствами мира:

«Сименон больше не пишет!», «Прощание с Мегрэ», «Смерть вдохновения»!

Сименона никогда не волновали отзывы прессы, не смущают и на этот раз: он чувствует, что поступил правильно.

Семидесятилетний юбилей Сименон с Терезой отмечают в новой, светлой и удобной шестикомнатной квартире. Он приобретает простенький магнитофон и в тот же вечер начинает диктовать, не думая о том, будет ли когда–нибудь публиковаться эти заметки. Потребность регулярно выражать свои мысли изменила форму. Теперь он не сочиняет сюжеты, а высказывает лишь то, что касается его самого. И не пишет — а просто говорит, сидя за столом, перед включенным Терезой магнитофоном. Она тихо меняет пленки, чтобы не прерывать долгий монолог Жоржа. Она — единственная слушательница его исповеди.

Через пару дней приезжает на сутки Мари — Джо и они отмечают сразу два дня рождения — ведь она родилась лишь на два дня раньше отца. Это большая радость, видеть дочь, которая, ох, как хочется Жоржу верить в это, обрела себя. Летом Мари — Джо впервые сыграла маленькую роль в фильме и собирается снова сниматься у Марка. Ей 20 лет, она красива и талантлива. В поведении девушки все же ощущается нервное напряжение, которое она старается скрыть от отца. А он изо всех сил скрывает от дочери недомогания: головокружения и невроз, заставляющие его просыпаться ночью и ходить по кабинету.

С одного из балконов сквозь листву виден маленький домик ХУ 1 века, дворик которого так похож на деревенский. Сименон загорается идеей пожить на земле, но в бюро по недвижимости ему сообщают, что дом занят. Зато показывают другой — розовый, двухэтажный, с садом и могучим ливанским кедром двухсот пятидесяти летнего возраста. Осмотрев домик, они тотчас покупают его. Далее следует ремонт и закупка белой шведской мебели — Сименон хочет, что бы все здесь было предельно просто и удобно: ни картин, ни безделушек.

Восьмого февраля 1974 года они переезжают в новый дом, и в тот же день приезжает Мари — Джо. Большая, уютная комната, в которой Жорж с Терезой проводят дни и ночи, за исключением трапез, проходящих в столовой, вызывает у Мари — Джо что–то вроде шока: Видимо, она еще на что–то надеялась, что–то ждала.

— Почему она, а не я? — Спрашивает она Жоржа, когда Тереза выходит. В голубых глазах сверкают гневные слезы.

— Ты не понимаешь, моя девочка? Тереза разделяет все в моей жизни.

— Ну и что?

Она показывает отцу золотое кольцо, которое много раз расширяли:

— Разве оно для тебя ничего не значит? Для меня — это единственная правда. Я буду носить его даже после того, как…

— Детка, ты должна, наконец, понять…

— Я все понимаю… Но разве я не могу делать для тебя то, что делает она?

…На следующий день после отъезда дочери Сименон падает по дороге в туалет — сломано бедро. Пять недель неподвижности в клинике. Рядом неизменно Тереза, ухаживающая за ним нежно и внимательно. Палата залита солнцем и клубы дыма от трубки в его лучах кажутся голубыми. Сименон курит, приподнимаясь на подушках.

— Вы наверно, скучаете тут без своего дела, без общества? — спросил профессор, присаживаясь в кресло напротив кровати больного. — Заперты здесь, как в клетке.

— О чем вы говорите, доктор? — Сименон усмехнулся. — Я живу, а пока живу буду ненавидеть слово «скука». По–моему, его надо вычеркнуть из словарей. Я не скучаю, даже если из–за болезни оказываюсь заточенным в комнате или палате, которую знаю уже наизусть: и тогда каждая минута мне в радость. Скуки не существует, поверьте мне!

— Чувствую, у вас есть некий собственный рецепт. От моих взрослых детей я все чаще слышу это слово, притом, что в их распоряжении все, что душе угодно: музеи, концерты, клубы, путешествия… — Вздохнул профессор.