Юлия Андреева - Тюремная песнь королевы

• Название: Тюремная песнь королевы
• Автор: Юлия Андреева
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4444-0976-3, 978-5-4444-7471-6

Датская принцесса Энгебурга, ставшая королевой Франции, провела двадцать лет в монастырях и тюрьмах. За что молодой король так поступил с ней? Возможно, своей красотой она напомнила ему о кощунстве, совершенном в ночь перед посвящением в рыцари. Тогда, в храме, юный Филипп, вместо того чтобы молиться, расточал слова любви статуе Мадонны, умоляя ее снизойти в его объятия. Через несколько лет ему представили невесту, лицо и фигура которой были точно скопированы с той самой статуи. Единственной ее виной было сходство с Божьей Матерью – и за это двадцать лет она провела в заточении! Что это, если не проклятие?..

---

– Нет, только не это! – Берта поправила выбившейся локон. – Прошу тебя, не продолжай. А то, что среди молодых монашек много греховодниц, это все и так знают и понимают – не обязательно лишний раз поминать.

– Но, если настоятельница следит за монашками, с чего ты взяла, что она не станет следить за нами? Быть может, именно в этот момент… – попыталась вставить словечко нагруженная тюками Марта, как вдруг голос ее прервался, и девушка со стрелой в груди рухнула на пол.

В следующую секунду Берта бросила королеву и попыталась бежать, но и ее догнала бесшумная стрела.

Понимая, что сбежать уже невозможно, Грета прижала к земле спящую Энгебургу, приготовившись к неминуемому…

Какое-то время ничего не происходило. Потом Грета услышала шаги, вскоре появился и сам лучник.

– Доброй ночи! – вежливо поздоровался он с уставившейся на него девушкой. В одной руке незнакомца был лук, в другой он изящно держал подсвечник со свечой. – Вижу, крысы бегут с корабля. К чему бы это? – Он положил на пол лук, точно боялся испугать им и без того оцепеневшую от страха девушку. – Что же это вы такое надумали, милые дамы? Смотрю я и глазам своим не верю. То три недели все сидели тихие, словно мышки, а то вдруг сначала те шестеро, теперь вы… Разрешите представиться, начальник стражи Густав Денье. – С неожиданной скоростью стражник вытащил из ножен короткий меч и, приставив его к горлу Греты, опустился на колени перед Энгебургой, заглядывая той в лицо. – Если не ошибаюсь, это же королева Франции! – Потянув за прикрепленный локон, он оторвал его. – Матерь Божья, что же вы с ней сделали, с сердечной? Никак прикончили?

– Это снотворное. Мессен Денье. Обычное снотворное! Мы… – Грета запнулась и потом кивнула в сторону мертвой Марты. – Вот, она опоила королеву и нас подговорила вытащить ее из монастыря, чтобы отвезти в Данию. Меня заставили, благородный рыцарь. Клянусь богом, меня заставили! – В этот момент фрейлина могла поклясться в чем угодно, лишь бы только ей сохранили жизнь.

Начальник стражи, по всей видимости, был не расположен вести долгие ночные беседы:

– Как долго она еще будет спать?

– До утра хоть песни ори, не проснется. – Грета облизала пересохшие губы, не сводя взгляда с острия меча.

– До утра это удачно. – Рыцарь потянул за волосы Грету, так что та была вынуждена переползти к нему через спящую Энгебургу, едва не касаясь руками мертвой Марты. – До утра времени много. Нам с тобой, красавица, вполне достаточно.

Точно завороженная, Грета позволила военному уложить ее лицом вниз, так что пробитая стрелой грудь Марты стала для нее подушкой. После чего, задрав подол ее платья, ночной убийца раздвинул Грете ноги, придавив девушку сверху своей тяжестью. Баронесса почувствовала боль, страх и отвращение. Какое-то время перед глазами Греты покачивалось белое оперение стрелы, торчащее из груди мертвой Марты. Тело Марты постепенно холодело, голубые полупрозрачные глаза слепо стекленели.

Закончив свое дело, рыцарь оправился, затем поднял одной рукой королеву и уложил ее себе на плечо, а Грете велел показывать дорогу в келью. В другой руке он нес лук, меч его снова вернулся в ножны. Тихо насвистывая песенку, он пронес так Энгебургу в ее покои, где, чуть не споткнувшись о спящую Гертруду, велел Грете раздеть королеву и привести ее в порядок.

Уже светало, когда рыцарь и Грета покинули келью. Молча они добрались до того места, где все еще лежали трупы датчанок. Забрав узлы девушек, очень довольный проведенной операцией рыцарь предложил Грете совершить молитву. После чего вытащил из ножен меч и отсек несчастной голову. Обтерев меч о платье одной из убитых, рыцарь поспешил покинуть монастырь.

Глава 15 О том, как Энгебурга получила от короля второй шанс

Наутро трупы из коридора были убраны, а пол тщательно вымыт воинами стражи. Платой за уборку в монастыре послужили платья убитых девушек и их украшения, которые не удосужился прихватить с собой их командир. Так что никто в монастыре и не узнал о трагической гибели трех особ, приближенных к королеве Франции, и единственным мрачным событием утра было известие о том, что ночью кто-то остриг прекрасные белые локоны любимой фрейлины Энгебурги Гертруды.

Девушка горько оплакивала утрату волос, в чем видела свой позор. Впрочем, как это часто случается, подозрение пало на одну из уехавших ночью фрейлин, которая якобы всегда восторгалась волосами несчастной госпожи Миллер. За глаза дамы, недолюбливающие Гертруду – фаворитку королевы, шептались о том, что теперь госпоже Миллер самое время сменить светское платье на наряд монахини, так как ее уже все равно остригли. На этом дознание и закончилось. Впрочем, это происшествие действительно было из разряда тех, о которых можно говорить дни напролет. Тем не менее и оно было вытеснено другим событием, на чьем фоне все позабыли об остриженной фрейлине.

После обеда в монастырь прискакал гонец с геральдическими лилиями на плаще. Вскоре Энгебурга узнала, что к ней едет король! Вне себя от счастья, королева тут же велела натереть ее тело изысканными духами и выбрала самое лучшее из своих платьев и драгоценностей.

На этот раз она красовалась в золотом сюрко и конусообразной шляпе с легкой серебряной вуалью. В ожидании супруга Энгебурга то и дело подходила к металлическому зеркалу, поправляя волосы или меняя одно ожерелье на другое. Королева буквально извела девушек вопросами о своей внешности и о том, понравится ли она королю.

После вечерни двери монастыря не закрылись, как это требовалось по уставу, а мать-настоятельница велела хору петь до первых петухов, лишь бы это понравилось Его Величеству. Она рассчитывала на то, что после примирения королевская чета захочет посетить церковь. Желая хоть как-то загладить дурное впечатление, которое, без сомнения, приобрела королева за месяц нахождения в монастыре, мать-настоятельница велела принести затворницам свежих фруктов и вина. Она также заверила Энгебургу в том, что для Его Величества и его свиты будут приготовлены уютные кельи в монастырской гостинице и устроена достойная трапеза. После чего мать-настоятельница церемонно благословила Энгебургу и ее придворных дам и удалилась молиться о скорейшем воссоединении королевской семьи. (Все это перевела для королевы жутко довольная своими познаниями во французском Мария Кулер, статус которой благодаря знанию языка заметно возрос с момента пересечения границы Франции.)

Солнце еще не скрылось за лесом, когда к воротам монастыря подъехал небольшой отряд, на знамени которого красовались лилии.

Входя в священную обитель, Филипп Август снял с головы шляпу и, шумно поздоровавшись с матерью-настоятельницей, прямиком направился во флигель, занимаемый королевой и ее фрейлинами. Настроение его при этом было, мягко говоря, ни к черту. Еще бы! Ведь идею помириться с королевой подсказал ему, а затем настаивал на ней, день за днем приходя во дворец и раздражая своими нравоучениями, папский легат. От всей этой истории Филиппа Августа уже тошнило, так что он, наконец, решился еще раз встретиться с Энгебургой. Будь что будет!

Впрочем, едва ли король мог надеяться на благоприятный исход, потому что с самого венчания сам вид темноволосой дамы вызывал в нем приступ ужаса. Кроме того, он еще не забыл о своем позоре, что не способствовало его хорошему настроению.

– Молитесь! – грозно приказал король своим придворным, которые хотели было последовать за ним, и, убедившись, что все они до последнего упали на колени, удалился.

Услышав стук копыт, голоса и конское ржание, Энгебурга вдруг лишилась последних сил и не смогла даже подойти к окну. Так что пришлось просить девушек рассказывать ей все, что происходит внизу. Побледневшая, с затравленным взглядом королева могла только сидеть на своей постели, поддерживаемая дамами.

Тем не менее когда король Франции отворил дверь кельи и предстал во всем блеске перед королевой и ее малочисленной свитой, все фрейлины были вынуждены скромно удалиться, оставив королевскую чету решать свои проблемы самолично. Ушла даже Мария Кулер, хотя Энгебурга рассчитывала использовать ее в качестве переводчицы.

Золотое платье королевы прекрасно гармонировало с ее черными прямыми волосами, которые от этого сочетания сделались еще темнее, так что глаз было не оторвать. Но о горе! Король приехал в монастырь именно в дни празднования недели Амьенской Божьей Матери, которая по случаю торжеств была переодета в золотую тунику. Проезжающий через Амьен король не мог не посетить главного храма и не узреть новый наряд Девы Марии, который теперь точно в насмешку был на королеве.

Увидев свою жену вновь одетую, как проклятая статуя, король издал скорбный стон, но тотчас взял себя в руки. Стараясь уже не смотреть на Энгебургу, Филипп опустился на ложе рядом с ней и без излишних церемоний страстно поцеловал ее в губы. При этом он так сжал хрупкое тело королевы, что она услышала, как затрещали кости. Король целовал ее глаза, губы, шею, стараясь при этом быть к ней настолько близко, чтобы не видеть лица. Налегая на супругу всем телом, Филипп проник руками под юбки, нащупав то, что искал.