Адам Вишневский-Снерг - От разбойника

• Название: От разбойника
• Автор: Адам Вишневский-Снерг
• Жанр: Научная Фантастика

---

Причины волноваться у меня имелись, так как все сотрудники Линды в ее псевдо-офисе были искусственными. На основании увиденного у меня могли родиться опасения, что сейчас я увижу и пластиковую Линду. Я ожидал ее под бумажной стеной, между двумя картонными ящиками, изображавшими рабочие столы. Возле ящика справа был установлен манекен смазливой девицы. На ее столе стояла самая настоящая пишущая машинка. Кукла с пулеметной скоростью стучала по клавишам всеми своими пальцами. Я заглянул ей через плечо. На бумаге я не увидал ни единого осмысленного слова: одни лишь ряды беспорядочно сгруппированных букв. В отдельных строках пробелы группировали буквы в некие псевдо-выражения, благодаря чему кто-то живой, который заглянул бы сюда на секунду, мог бы спутать этот реквизит с настоящим документом. Пластмассовая секретарша молотила по клавишам вслепую, лишь бы изобразить из себя опытную машинистку.

Две остальные референтки этой же секции, в которой Линда занимала пост руководителя, имитировались манекенами из резины и пластмасс. Выглядели они как сестры-близняшки. Декоратор прикрепил их за столами в совершенно одинаковых позах: обе подпирали головы левыми руками без пальцев. Двигать они могли только правыми руками. Одна брала со стола розовые карточки и вычерчивала на них ручкой изящные спиральки. Другая же размещала эти фишки в перегородках картотеки.

Про бухгалтера, единственного мужчину, работающего здесь среди симпатичных женщин, Линда вспоминала без охоты: о старичке сложилось мнение как о рассеянном ворчуне, вечно разыскивающем в бумагах какую-то потерявшуюся ассигнацию. Теперь его копия стояла возле книжного шкафа в позе, выдающей продолжение этих анекдотических поисков. На нем даже настоящего костюма не было. Его недвижное тело было покрыто рубашкой и брюками из бумаги. Двигались только шея и резиновые пальцы. Сейчас он пытался вытащить с полки какой-то реестр. Присутствие документов имитировали одни лишь корешки папок, которые декоратор приклеил рядами на рамы, что должны были играть роль полок. Уже через несколько минут бухгалтер мог взбесить любого: повидимому, в его пустотелом корпусе имелся какой-то часовой механизм, потому что он, через равные промежутки времени повторял одно только предложение: "Ну куда же ты подевалась, миленькая моя?"

На макетах столов стояли отлитые из гипса телефонные аппараты. Все офисные приборы были расставлены перед манекенами в образцовом порядке. У всех них был упрощенный вид детских игрушек и были прикреплены к поверхности ржавой проволокой. Ящик, имитирующий рабочее место Линды выглядел все же получше остальных. На нем стоял настоящий телефон. Я поднялся со стула (единственного настоящего предмета мебели в этой комнате), чтобы присмотреться поближе, чем же Линда занималась до полудня, прежде чем ее вызвали к начальству.

На столе валялись различные цветные папки и отдельные листки бумаги, покрытые нормальным почерком.

- А что, кабинет начальника находится на этом же этаже? - спросил я у машинистки, которая на минутку перестала стучать по клавишам.

- Последний кабинет налево, - отвечала она самым обыкновенным голосом. - Только я бы не советовала туда входить. Некоторые вещи лучше не замечать.

В этом предупреждении имелась какая-то подозрительная подначка. После пятнадцати минут ожидания я выразил сомнение, вернется ли Линда до конца рабочего дня. Мне никто не ответил. Референтки хихикали голосками заводных кукол. Машинистка полировала ногти. Когда же бухгалтер в очередной раз запустил свою пластинку со словами: "Ну куда же ты подевалась, миленькая моя?". я вышел из комнаты и направился в самый конец коридора, к дверям с табличкой, на которой понятным было лишь слово "начальник".

В первой комнате я обнаружил механическую секретаршу начальника.

- Чем могу быть вам полезной? - спросила она шарманочным голосом.

Она сидела на вращающемся стуле рядом с выстроганным из листа фанеры горизонтально размещенным щитом, цветом и формой имитирующим элегантную офисную мебель. На ней была мини-юбка из бумаги и выкрашенный фиолетовой краской парик. При этом она все время трепетала слепившимися от черной туши длинными ресницами, попеременно демонстрируя то перламутровые веки, то громадные стекляшки глаз. Ее элегантно отлитые из пластмассы ноги были навечно закреплены одна на другой. Но при этом она могла двигать руками.

- Я не совсем уверен, попал ли я в нужный кабинет. Здесь ли, - указал я на дверь, покрытую толстым слоем звукопоглощающего материала, - находится кабинет начальника отдела, в котором работает Линда Тиназана?

- Да.

- Не могли бы вы попросить ее выйти ненадолго?

- Тиназаны здесь нет.

- А мне сказали, что она сейчас у начальника.

- Шеф сегодня не принимает.

- Но он у себя?

Секретарша ответила после нескольких секунд раздумья:

- Он вышел час назад.

- Не верю. Могу я войти?

- Нельзя!

- Вы что-то скрываете!

- Вы не войдете в кабинет просто потому, что шеф закрыл двери на ключ и забрал его с собой.

Она склонилась над краем макета столика, на котором торчали цветные рисунки стакана с чаем и вазона с цветами. Картинки эти были вырезаны из картона. Вместе с другими декорациями, расставленными в кабинетах торгового центра, они могли бы обмануть лишь зрителя, глядящего на них из окна соседнего небоскреба. Ненастоящая секретарша передвинула резиновый палец по краю щита и положила его на кнопку сигнализации.

Тут я рванул к двери кабинета. Но у куклы была прекрасная реакция: со своего поворотного стула она могла достать до дверной ручки, и схватилась за нее на мгновение раньше меня. Тогда я напер на дверь всем телом.

- Начальник запретил!.. - взвизгнула секретарша нечеловеческим голосом.

Крик ее слился в одно с хрустом раздираемого пластика. Через щель в дверной коробке я увидал юбку Линды, брошенную на спинке стула. Но что-то продолжало блокировать двери: прежде чем они уступили окончательно, я услыхал резкий скрежет, исходящий с места, занимаемого секретаршей. Через мгновение дверь хлопнула о стенку, и я ввалился вовнутрь.

Линда была настоящая. На ней была только блузка и чулки. При этом она сидела возле вырезанного из фанеры силуэта рабочего стола на коленях у пластмассового мужчины. Она с испугом глядела то на меня, то на что-то рядом, что все сильнее притягивало ее внимание и парализовало ее саму до такой степени, что до нее никак не доходило, в какой ситуации я ее вижу. Манекен тоже глядел туда же. Я повернулся.

На дверной ручке висел протез целой руки. Она была вырвана из искусственного сустава вместе с каучуковой лопаткой и теперь болталась на ручке, судорожно зажав ее каучуковыми пальцами.

Секретарша на своем поворотном стуле сейчас была обращена к нам. Она так крепко была скреплена с ним, что в момент сотрясения не упала на пол. В ее правом боку зияла бесформенная яма. Но вместо живого лица у нее была все та же неподвижная маска восковой фигуры с застывшими в полуулыбке чертами.

- А ведь ты говорил, что любишь только меня, - сказала она потухшим тоном. - Сегодня ты должен был ей это наконец-то сказать. Разве ты не обещал? Ведь именно затем ты вызвал ее сюда и приказал мне следить, чтобы вам никто не помешал.

Уцелевшей рукой она поправила парик. Ее пальцы украшали колечки из провода с разноцветными стекляшками. Неожиданно она отвела руку от парика и поднесла к правому боку. Затем застыла. Самым же несносным было сочетание раз и навсегда зафиксированной на маске ее лица улыбки с неподдельным изумлением, прозвучавшим в окрике, который она издала, обнаружив неестественную рану.

- Где она у меня?

Про руку она и не спросила, как будто возможность ее потери вообще не входила в расчет.

Солнце светило через высокое окно прямо мне в глаза. Пол возле самого входа был залит красной краской. От нее исходил интенсивный запах нитро-растворителя. Секретарша все еще искала что-то взглядом. Чтобы заслонить ей чудовищный вид у двери, я вступил в лужу краски. В суматохе странных событий я никак не мог представить реакцию поломанной куклы, которая может увидать собственную руку, отрванную и повисшую на дверной ручке. Линда спешно одевалась в уголке комнаты.

Мысль о коварной измене с манекеном, которую совершила моя девушка в обстоятельствах, переполнявших меня тревогой, смешанной с одновременным чувством вины и непонятной угрозы со стороны искалеченной куклы, обезоружила меня до такой степени, что я совершенно не был способен что-либо решить. Это состояние духа сопровождалось уже ранее установленная невозможность провести границу между истинностью и программируемой симуляцией в поведении искусственных людей.

Спиной я чувствовал взгляд стеклянных глаз. Под его влиянием я представил, что мне следует немедленно куда-нибудь спрятать этот оторванный протез или же как-то пришпандорить его к плечу механической секретарши. Я попытался разогнуть резиновые пальцы. Но оторвать от дверной ручки мне их так и не удалось. В ходе этой сумасшедшей деятельности внезапно я почувствовал на своей шее другие холоднющие пальцы, стиснувшиеся на ней с той же силой, что и те, другие, на дверной ручке. Я уже не мог дышать, как вдруг манекен, атаковавший меня сзади, поскользнулся в луже краски и несколько ослабил захват. Ему не хватило реакции. Я тут же оттолкнул его на расстояние удара и заехал изо всей силы в самый центр его пластиковой маски. Он зашатался. Прежде чем он рухнул на пол, в кабинете раздался пронзительный крик Линды. В нем не было никакого определенного содержания, кроме панического ужаса. Поскольку это было похоже на приступ истерии, я подбежал к девушке и зажал ей рот рукой. Мне не хотелось, чтобы сюда сбежались остальные.