Елена Пучкова - Приключения графини

• Название: Приключения графини
• Автор: Елена Пучкова
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Преследование магов осталось в прошлом. Молодой император вернул магически одаренным дворянам титул, землю, лесные угодья и крепостных. Но потомственная графиня Верелеена Ячминская не спешит в столицу за полагающимися привилегиями.

На жизнь она зарабатывает целительством, колесит по Смолянской губернии, и живет в лесу в графской сторожке, перестроенной под крестьянскую избу. Она свободна и независима, о чем только может мечтать женщина в Вирганской империи.

Дома её ждет заботливый дух леса. В нижнем мире обитает учитель-архимаг, который всегда поможет и подскажет.

Жизнь идет своим чередом, пока в её родной мир не вторгаются хищники нижних миров. Преодолевая трудности, помогая спасенному другу, Верелеена пытается разобраться в произошедшем вторжении. Погружаясь в дворцовую жизнь, она находит друзей, любовь и ответ на вопрос: «Есть ли черта, за которую она побоится переступить, спасая себя, друзей и любимого мужчину?»

---

Очнулась я от того, что занемели ноги. Еще не совсем понимая, где нахожусь, я поймала себя на ленивой мысли не просыпаться — может, само пройдет?

Лени не дали взять верх злобные протяжные крики, настойчиво пробивающиеся к моему сознанию. Они были поистине невыносимы и могли вывести из себя кого угодно.

Жуткая вонь, заменившая собой воздух, ударила в нос. Как я могла спать при таком отвратительном запахе?

Очередной вопль «птицы» разом собрал воспоминания. Низкие мыслишки об отдыхе растаяли в мгновение ока.

Стемнело. Это ж сколько я была в отключке? Часов семь, не меньше. Птеродактили кругами летали вокруг леса. Приземлялись на истоптанный луг, кричали, кусались — вели себя, как стая безмозглых канареек.

Троих птерозавров я насчитала на дальней стороне поля. Где же остальные?.. Вариант, при котором я не узнаю где, меня вполне устраивает.

Меня подташнивало, изображение перед глазами раздваивалось, голова кружилась и болела одновременно. Энергетическое истощение налицо. Степень четвертая, не меньше. Организм успел вовремя отключиться. Если бы схлопотала пятую, и последнюю, то подняться уже не смогла бы. Отец рассказывал, что мага, истратившего весь свой энергетический запас — по неопытности или по глупости — ждет тяжелая смерть. Неопытной я бы себя не назвала, а вот глупой… Нет, тоже не назвала бы. Потому как самопожертвование и глупость все же разные вещи, как ни крути.

Воин все еще был без сознания, но дышал более ровно. Лоб горячий — но в пределах норм — естественная реакция организма. Ангела Смерти я не ощущала. Хотя точно утверждать не могу, что он ушел, все-таки не в том положении я сейчас.

Вокруг ничего не изменилось, кроме запаха — он стал гуще, насыщенней. Разве на такую смерть рассчитывали эти герои, отдавая свою жизнь? Сомневаюсь. А что взамен? Даже похоронить по-человечески некому. С этими мыслями я небольшими натужными рывками продолжала тащить воина по земле. Тяжелый попался. Боевые рукавицы, ножи, огромный меч и шлем — все солдатское добро я оставила на поле боя. Но существенной убавки веса не было.

И вот сейчас бы я наплевала на конспирацию и полетела бы, подхватив воина под мышки! Причем с большим удовольствием. Только для полета требуется полный резерв энергии. Не говоря уже о полете с грузом!

Постоянно приходилось останавливаться передохнуть. Пару раз меня подмывало упасть в обморок, но каждый раз я сжимала силу воли в кулак, таща себя и солдата дальше. Сделав приличный крюк, чтобы обойти становище птерозавров, я обессиленная, но живая, часто дыша и слыша стук сердца в ушах, лежала под тенистым ольшаником Чарующего леса. Наконец, дома!

Глава 5. Чарующий лес

Мне снился растерзанный воин. Он лежал один в центре поля, и истекал кровью. Я бежала к нему, гонимая острым желанием спасти и, как назло, путалась в траве. Когда до мужчины осталась пара шагов, трава превратилась в непроходимые джунгли, как в Моне. На меня навалилось чувство отчаяния и страха. Проснувшись рывком, я села. Захотелось побыстрее избавиться от скверного чувства немощи.

Солдат, разбросав светлые волосы по подушке, крепко спал. Лоб был теплый, но не горячий. Отсутствие жара и крепкий здоровый сон, в отличие от бессознательного забытья, свидетельствовали о наметившемся исцелении.

Наволочка была измазана бордовыми штрихами, простынь и одеяло в засохших бурых пятнах. Осмотрев его раны, я убедилась, что следы на белье старые от затянувшихся ран.

Отворив ставни, я обнаружила, что далеко за полдень. В лесу царила умиротворенная атмосфера: пели соловьи, кружили слепни; огромные деревья, в два-три обхвата и высотой в тридцать косых саженей, чинно перешептывались друг с другом, одурманенные Эндимионом и Акидоном. У подножия могучего векового дуба вспух свежим бугром муравейник.

За мир и благодать в Чарующем лесу мне следовало благодарить духов леса. Не будь их, мой лес постигла бы плачевная участь. За красоту и величие прекрасного магического леса — прадеда, деда и отца. Именно они подпитывали молодые деревья маной, выдирали слабые побеги и подсаживали сильные селекционные саженцы. Мой прадед лично завез пару оленей и кабанов. Дед привез волчицу с волчатами. Медведи и прочие жители леса прижились сами. Площадь Чарующего леса в двести гектар вместила всех желающих жить мирно рядом с магами и духами.

Мана добавила деревьям силы и выносливости. Подпитываемые маной с саженца они приобрели оранжевые, брусничные, алые и сиреневые цвета. В сочетании с привычными цветами листвы: селадоновым, циановым и темно-зеленым, — лес поражал и завораживал.

На такую красоту следовало смотреть и не дышать, а перед величием преклоняться. И как только людям хватило низости вырубать деревья? Вытравить подчистую стадо кабанов? Ставить ловушки на медведей где попало, так что молодняк косулей и оленей ломали себе ноги?

До убийства императора Павла мало бы кто отважился покуситься на графские угодья. На то требовалось разрешение. Когда отца объявили вне закона, и ему пришлось оставить усадьбу без присмотра, браконьеры и лесорубы протоптали себе тропу в Чарующий лес. За ручьем вырубили около двух десятков деревьев, оставив поляну пней. Я уже не говорю, про выбитое стадо кабанов, расставленные ловушки на зайцев и капканы на медведей.

Я вышла на улицу и, держась за больную спину, прошлась до пруда. Страж леса был где-то поблизости. Я чувствовала его по ознобу, касающемуся рук и спины, и шевелящимся волоскам на затылке. Опять затаился. Каждый раз как я покидаю лес, Моркл думает, что навсегда. И каждый раз прячется, желая напугать и заставить пожалеть, что бросила их.

Не знаю, что происходило с духами леса после лишения Ячминских титула, земель и крепостных. Ничего хорошего, думаю. Отцу было не до присмотра за усадьбой. Стоял вопрос выживания, моей и маминой безопасности. Духи, привыкшие следовать приказам, и получать ману, остались сами по себе. Когда я вернулась в родовое гнездо, то обнаружила одичавшего Моркла и отвыкшего от общения с людьми духа леса.

Отныне нарушать границы леса могли только грибники и ягодники, либо заблудившиеся. Остальным вход был заказан. Морклу было приказано встречать и «радушно» провожать всех любителей халявы.

Желудок вновь напомнил о себе урчанием. При мысли о банальном куске хлеба с маслом текли слюни и живот наполнялся кислотой.

Я растопила печь, начистила картошки, из погреба достала вяленое мясо. Замесила тесто — испекла хлеб и ватрушки. От истощения очень хорошо помогает много вкусной и полезной еды. Свежие овощи с грядки, как по мановению волшебной палочки, оказались на столе. Но за столом никого не было. Что за шутки?

Я заговорила спокойным голосом.

— Я знаю, что обещала приехать к началу Зеленых святок. Но, как видишь, у меня есть уважительная причина, так что извиняться не буду.

Со скамьи послышался треск. Только спустя некоторое время, когда я уже хотела уйти на крыльцо, материализовался Путята — дух леса. Он оберегал лес и зверей, и отваживал путников. Возраст его приравнивался к семи векам.

Дух должен быть привязан к чему-то материальному, чтобы существовать в мире живых. У Путяты привязка — лес.

Он выглядел, как старик. Блестящая лысина в обрамлении седых волос, колючая седая борода, выбеленная рубаха, обшитая красными петухами у горловины. На ногах, уверена, лапти из лыка с онучами.

Я говорила, что духи любят менять облик? Так вот, мой Леший любил это делать особенно. Более всего увлекался одеждой и схожестью с человеческой внешностью.

Путята, когда хотел, на ощупь был материальным. Но главное, что он был очень силен, как и Моркл, и когда нужно они могли защитить мой лес и его обитателей от нападений. В этот раз на них легла большая нагрузка.

Слишком большая, даже для моих древних духов. Поэтому сразу же, как пообедаю, нужно заняться созданием защитного купола.

— Кто там лежит? — он продолжал сердиться.

— Посмотри.

— Кто он тебе?

— Никто. Он умирал — я его вылечила.

В звуках, срывавшихся с губ Путяты, слышался холодящий душу присвист.

— Неважно он выглядит.

Я старалась смотреть на лесовика как обычно, но на душе кошки скребли. Он прав. Выглядит мужчина неважно.

— Будь осторожней, деточка. Придушит, пока спать будешь.

— Я сама разберусь.

Лесовик с упреком посмотрел на меня. Черты его лица немного размазались по краям. Рубашка засветилась неживым таинственным светом.

— Не волнуйся. Все будет хорошо, — сказала я.

Я вышла на крыльцо, неся в одной руке тарелку, доверху наполненную горячей картошкой и мясом, а в другой — три крупных огурца. Двери пришлось открывать и закрывать ногой. Лесовик, не мудрствуя лукаво, прошел сквозь двери. Со стороны зрелище было то еще. Не зря же впечатлительные сельские жители обходят Чарующий лес стороной.