Эдвард Беллами - Остров ясновидцев

• Название: Остров ясновидцев
• Автор: Эдвард Беллами
• Жанр: Научная Фантастика

---

Поскольку же именно английские суда чаще всего разбивались о прибрежные рифы и скалы, неудивительно, что островитяне лучше всего познакомились с английским языком. Он и был принят в качестве письменного языка этих людей. Как правило, мои знакомые писали медленно и с трудом, однако же они настолько точно знали все мои мысли и состояние души, что при ответе всегда попадали в точку. Поэтому при моих разговорах даже с самыми тихоходными писаками обмен мыслями был столь же быстрым и несравненно более точным и удовлетворительным, как если бы я вел с кем-нибудь торопливую беседу.

Очень скоро после того, как я стал расширять круг знакомых среди ясновидцев, я действительно смог убедиться в правоте слов своего переводчика. В самом деле, я встретил островитян, к которым в силу большей природной конгениальности привязался еще сильнее, чем к нему. Мне хотелось бы подробнее описать кое-кого из тех, кого я полюбил, товарищей моего сердца, от которых я впервые узнал о не снившихся и во сне богатствах человеческой дружбы и о том приводящем в восторг удовлетворении, которое может дать взаимная симпатия.

Разве кто-нибудь среди тех, кто читает мой рассказ, не изведывал этого обманного чувства непреодолимой бездны между душой и душой, которое отравляет любовь! Кто не ощущал щемящего сердце одиночества, когда стремишься слиться с другим сердцем, которое любишь превыше всего! Не думайте больше, что эта бездна непреодолима вовеки или каким-либо образом свойственна человеческой природе. Она не существует для моих друзей-островитян, которых я описываю, и благодаря этому факту мы тоже можем надеяться, что в конце концов бездна между душой и душой станет преодолима и для нас. Подобно прикосновению плеча к плечу, подобно рукопожатию - контакт их разумов и выражение их симпатии.

Мне хотелось бы подробнее рассказать о некоторых из моих друзей, но оскудевающие силы не позволяют мне сделать это, а кроме того, когда я было уже приступил к рассказу, другое соображение препятствует мне провести какое-либо сравнение их характеров. Соображение это, с точки зрения читателя, скорее курьезного, чем поучительного свойства. Оно заключается в том, что мои друзья-островитяне, как и другие ясновидцы, имен не имеют. Впрочем, каждый из них обозначается в хрониках произвольным знаком, но знак этот не обладает никаким звуковым эквивалентом. Существует перечень этих имен, так что по имени можно в любой момент найти человека, и наоборот.

Однако довольно часто можно встретить лиц, не помнящих своих имен. Имена эти употребляются исключительно для биографических и официальных целей. В повседневной жизни они, конечно, излишни. Ведь островитяне общаются друг с другом только посредством направленных мыслительных актов, а с третьими лицами - посредством переадресации своих мыслительных образов. Аналогично могли бы общаться глухонемые с помощью фотографий. Я бы сказал, что аналогия очень близка к истине, ибо мыслительные образы третьих лиц, передаваемые ясновидцами друг другу, почти не отягощены каким-либо материальным элементом и тем самым почти не подвержены искажениям. В сущности, так и должно быть между людьми, сердца и души которых открыты нараспашку друг другу.

Я уже рассказывал, как развеялись первые страхи моего болезненно-впечатлительного самосознания, с трудом привыкшего к мысли, что вся моя подноготная стала открытой книгой для всех окружающих. Когда я выяснил, что исчерпывающее знание моих мыслей и мотивов служит гарантией, что обо мне будут судить по справедливости и с такой симпатией, на которую я сам бы не смел претендовать, это произвело на меня глубокое впечатление и подействовало на тонкие движения моей души.

Для каждого из нас, привыкших к миру, в котором даже любовь не является каким-либо залогом взаимопонимания, показалось бы неоценимой привилегией быть уверенным в справедливой оценке себя со стороны других. И все же я вскоре обнаружил, что открытость душ несет с собой даже еще более весомые плюсы. Как смогу я описать восхитительную прелесть морального здоровья и чистоты и живительную нравственную атмосферу, которая возникает из осознания, что мне абсолютно нечего скрывать! Я чувствовал себя как в раю.

Я совершенно уверен, что нет никакой необходимости кому-либо пережить мое чудесное приключение, чтобы убедиться в справедливости сказанного. Разве все мы не готовы согласиться, что, скрытые от взоров наших близких, тревожимые только смутным опасением, как бы рок действительно не покарал нас свыше, мы живем словно в занавешенном помещении, в котором мы можем опуститься до низостей и пресмыкательств. И разве среди всех условий человеческого существования эта постыдная скрытность не является самым деморализующим моментом? Именно существование в глубине души этого потайного убежища лжи всегда было предметом отчаяния для святых и утешением для негодяев. Убежище это напоминает смрадный погреб с воздвигнутым над ним зданием, которое внешне может выглядеть вполне благообразным.

По-видимому, для непредубежденного сознания нет более убедительного свидетельства, что скрытность развратна, а открытость - наше единственное спасение, чем старое как мир убеждение в целительности исповеди для души. Разве рассказать кому-то о самом плохом и гнусном в своей душе не первый шаг к моральному здоровью? Самого испорченного человека, если он хотя бы иногда в состоянии мучиться от стыда за содеянные злодеяния и терзать свою душу так, что можно вполне верить в его полное раскаяние, в принципе можно было бы считать готовым для новой жизни.

Тем не менее, принимая во внимание удручающее бессилие слов при выражении состояния души в ее цельности, а также неизбежные искажения, которые вносят слова при передаче мыслей от одного человека к другому, мы должны признать, что исповедь является не чем иным, как издевательством над стремлением к самооткровению, ради которого она и произносится. Но подумайте, каким невысоким нравственным здоровьем и чистотой характеризуются души людей, которые видят, что все, с кем они общаются, стараются быть себе на уме, которые исповедуют друг друга мимоходом, а отпускают грехи с улыбкой!

Ах, друзья, позвольте мне сделать один прогноз, хотя могут пройти века, прежде чем неторопливое течение событий подтвердит мои слова. Прогноз этот гласит - никоим образом нельзя будет научиться читать мысли друг у друга и тем самым установить среди человечества состояние истинного блаженства до тех пор, пока люди не усовершенствуются настолько, что сорвут с себя пелену своего "я" и не оставят в своей душе ни одного потайного уголка, в котором могла бы скрываться ложь. Тогда душа перестанет быть угольком, дымящимся среди пепла, но станет звездой, сверкающей на хрустальном небосводе.

Я уже говорил, что непосредственный обмен мыслями породил непередаваемую прелесть дружеского общения среди ясновидцев. Легко представить, какими упоительными радостями награждало такое общение, когда другом была женщина, а интимное влечение и взаимный интерес полов сплетались с вдохновением интеллектуальной симпатии. При первых же своих выходах в люди я, к своему чрезвычайному изумлению, начал влюбляться в женщин направо и налево. С полной откровенностью, которая свойственна всякому общению среди островитян, эти очаровательнейшие женщины говорили мне, что мои чувства - всего лишь проявление дружбы, которая, конечно, очень хорошая вещь, но все же совершенно далека от любви, в чем я сам могу убедиться, если полюблю по-настоящему.

Трудно было поверить, что нежные эмоции, которые я испытывал в их компании, порождались только дружеским и участливым расположением их душ ко мне. Однако, когда я обнаружил, что каждая прелестная женщина, встречающаяся на моем пути, вызывает у меня приблизительно одни и те же чувства, мне пришлось признать правоту их слов. Я понял, что должен приспособиться к миру, в котором дружба граничила со страстью, а любовь переходила в экстаз.

Известную поговорку "Каждому свое" можно, как я думаю, истолковать в том смысле, что для каждого мужчины предназначена определенная женщина, которая наилучшим образом подходит ему по умственным и моральным, а также физическим качествам. Больно подумать, что двое предназначенных друг для друга людей по воле случая могут так и не встретиться. И нет ничего веселого в том, что случай может помешать этим избранным двум признать друг друга, даже если они встретятся. Ведь несовершенная и вводящая в заблуждение речь не всегда способна раскрыть душу.

Но среди ясновидцев поиск идеального партнера всегда проводится с уверенностью в конечном успехе, и никто не мечтает о супружестве до тех пор, пока для него не подходит время. Поступая таким образом, островитяне полагают, что было бы неразумным тратить попусту драгоценнейшее благо жизни, и никто не обманывает себя и своих партнеров, но каждый ищет подходящую себе пару для того, чтобы сочетаться с ней браком. И вот пылкие пилигримы странствуют от острова к острову, пока они не найдут свою пару, и, поскольку население острова довольно малочисленно, поиск редко бывает долгим.