Симонов Сергей - Цвет сверхдержавы - красный 1 Трамплин для прыжка

• Название: Цвет сверхдержавы - красный 1 Трамплин для прыжка
• Автор: Симонов Сергей
• Жанр: Прочая околокомпьтерная литература

Альтернативная история, но без героических попаданцев :) Попытаемся представить, что будет, если подробная информация о будущем попадёт к самому непредсказуемому лидеру ХХ века? Файл c исправлениями от 29.05.14 Версия в fb2: https://mega.co.nz/#!ioQUHRrA!wFqHSiS5hXVlNruyHuuB-HHIzXkmhGkq_13HwIGeMnE ISBN 978-3-659-99872-0 https://www.ljubljuknigi.ru/store/ru/book/Цвет-сверхдержавы-красный/isbn/978-3-659-99872-0 В тексте добавлена картинка, по содержанию изменений нет

---

8 сентября в Москву прибыла с официальным визитом делегация ФРГ, или как она тогда именовалась — ГФР (Германская Федеративная Республика) Возглавлял делегацию 80-летний канцлер Конрад Аденауэр. Это была инициатива немецкой стороны. Состоялись долгие и сложные переговоры, в ходе которых стороны установили официальные дипломатические отношения, с обменом послами.

Это само по себе было важнейшей дипломатической победой СССР. В политике Западной Германии тех лет доминировала доктрина Хальштайна, согласно которой единственным законным государством немецкого народа являлась Западная Германия. ГДР была объявлена "незаконным политическим образованием". Если страна, имевшая дипломатические отношения с ФРГ, устанавливала дипотношения с ГДР, ФРГ автоматически разрывала отношения с этой страной. Так, к примеру, произошло, когда Югославия установила отношения с ГДР

Дипломатические отношения с ГДР у СССР, разумеется, уже были. Поэтому установление и одновременное существование дипломатических отношений с ФРГ и ГДР было мощным пропагандистским ударом по доктрине Хальштайна и политике ФРГ в целом.

Но Аденауэр был вынужден пойти на такой шаг под давлением западногерманских деловых кругов, ожидавших многого от возобновления экономических связей с СССР. Западной Германии была нужна нефть, сырьё, и рынок для сбыта своих товаров.

Дипломатические отношения были установлены. Также обсуждался вопрос о заключении мирного договора. Но Аденауэр увязывал заключение договора с объединением Германии, под которым он понимал безоговорочное присоединение ГДР к ФРГ с образованием единого капиталистического государства.

Для СССР такой расклад в тот период был неприемлем, так как при этом НАТО автоматически придвигалось к западной границе Польши. Об этом Хрущёв прямо заявил канцлеру.

Аденауэр не сдавался. В соответствии с Потсдамским соглашением, Германия должна была выплатить СССР по репарациям около 500 миллионов марок. Но эти выплаты западные немцы вначале задерживали, а позже и вовсе замотали. Сейчас канцлер предложил Хрущёву безвозвратный кредит в миллиард марок, в обмен на объединение Германии и в счёт выплат по репарациям.

Хрущёв ответил, что население ГДР само создало своё социалистическое государство, и СССР не вправе решать этот вопрос за восточных немцев. Да и ликвидация ГДР, как уже говорилось, была не в интересах СССР. Однако, Хрущёв дал канцлеру одну подсказку.

Помня о позитивном опыте соглашения с Австрией, которая объявила о своём нейтралитете, Никита Сергеевич предложил:

— Мы могли бы согласиться на объединение Германии на следующих условиях:

— ГДР проводит на своей территории свободный референдум по вопросу об объединении.

— В случае положительного исхода референдума объединённая Германия объявляет о своём нейтралитете и неучастии в военных блоках, выходит из состава НАТО и разоружается.

— Обязательство сохранять нейтралитет и не создавать армию должно быть записано в Конституции объединённой Германии, примерно так же, как Япония взяла на себя обязательство не создавать вооружённые силы.

— Иностранные вооружённые силы не могут размещаться на территории объединённой Германии. Те подразделения, которые там уже находятся, должны быть выведены в течение года.

— Немецкий народ должен решить сам, желает ли он жить при социализме или капитализме.

— Каждая из земель объединённой Германии должна иметь право выбирать свой экономический строй самостоятельно. Основой государственности объединённой Германии может стать Конфедерация.

— Независимо от экономической модели, коммунистическая партия должна быть представлена в правительстве объединённой Германии. Процентное соотношение определят свободные выборы.

Аденауэра даже перекосило, когда он услышал предложения Хрущёва. Безусловно, для него самого такой сценарий был неприемлем. Прежде всего, канцлер был патологическим антикоммунистом. Наличие коммунистов в правительстве автоматически исключало Германию из плана Маршалла. Терять американскую кормушку немцы, разумеется, не хотели. Выходить из НАТО Аденауэр тоже не собирался, да и американцы ему этого не позволили бы. Совмещение в границах одного государства двух экономических моделей — социализма и капитализма, показалось канцлеру самой дикой ересью, какую он слышал за свои 80 лет.

Именно так он Хрущёву и заявил.

— Ну, значит, не судьба Германии объединиться, — пожал плечами Никита Сергеевич. — На других условиях мы не согласимся. Мирный договор мы можем подписать и с одной лишь ГДР, да, собственно, мы с ней и без договора хорошо сотрудничаем.

— Так как мы не можем прийти к соглашению, мы вынуждены прервать наше пребывание в Москве, — сказал Аденауэр. — Завтра мы уезжаем.

— Выражаю сочувствие и сожаление. Таким шагом будет нанесен вред и нашим отношениям, и прежде всего Германской Федеральной Республике. Однако это ваше дело, можете уезжать, хотя и потерпите урон, как политический, так и экономический, потому что экономические связи с Советским Союзом очень выгодны, — ответил Хрущёв.

Аденауэр покинул зал совещания, отправившись консультироваться с ведущими бизнесменами Германии. Именно они и были инициаторами его поездки в Москву.

Что именно сказали упрямому старику немецкие бизнесмены — история умалчивает. Но уже в тот же день Хрущёву доложили, что немцы уезжать не собираются. Демарш Аденауэра был не более чем попыткой припугнуть СССР срывом подписания мирного договора.

— Напугали ежа голой жопой, — прокомментировал Хрущёв.

К тому же в ходе переговоров была уже достигнута договорённость о возвращении в Германию всех немецких военнопленных, содержавшихся в СССР в лагерях. Аденауэру, разумеется, хотелось и освободить соотечественников, и остаться "в памяти народной" политиком, освободившим немцев из "коммунистического плена". Срыв переговоров перечеркнул бы уже состоявшиеся договорённости, чего Аденауэр допустить не мог и не хотел.

В итоге, немцы не уехали. Работа над документом продолжилась. Предложение Хрущёва Аденауэр обсуждать отказался, но и об объединении Германии путём "аншлюса" ГДР больше не заикался.

Тем не менее переговоры шли трудно. И вдруг сами же немцы по секрету сообщили Хрущёву, что на Аденауэра оказывает большое давление американский посол в СССР Чарльз Болен. (Charles Bohlen)

Хрущёв уже знал, что посол Болен — ярый антисоветчик, поэтому не особенно удивился. Так или иначе, итоговый документ в конце концов был составлен и согласован обеими сторонами.

И тут переводчик передал Хрущёву просьбу Аденауэра — подписать согласованный документ как можно скорее, пока посол Болен не увидел его итоговый текст.(Исторический факт)

— Он хочет всё испортить, — сказал канцлер, имея в виду Болена.

Так Хрущёв и Аденауэр неожиданно для себя оказались в какой-то мере союзниками. Они составили и согласовали мирный договор, и оба были согласны его подписать, в то время как противодействовал подписанию договора только посол США в СССР.

Когда Никите Сергеевичу перевели слова Аденауэра, он возмутился:

— Кто хочет испортить? Посол Болен? А он, бл#, вообще кто? Он — представитель третьей стороны, он здесь — никто и звать его никак!

И, обращаясь уже к канцлеру, добавил:

— Господин канцлер, зачем вы этого Болена вообще слушаете? Ведь вы же сами утверждаете, что Германия — суверенная страна, так? Болен к Германии вообще отношения не имеет, он — посол США в Москве! Пошлите его на три буквы, и пусть он вам не мешает.

— Ну... — Аденауэр замялся. — Видите ли, посол Болен всё-таки — представитель нашего союзника...

— Да уж вижу... Хренового вы себе выбрали союзника, господин канцлер — усмехнулся Хрущёв. — Если вы готовы подписать, то я тоже готов.

Так, через 10 лет после Победы, был подписан мирный договор между СССР и Германией.

— А про какие буквы вы говорили, господин Хрущёв? — вдруг поинтересовался Аденауэр, когда церемония подписания договора завершилась.

— Буквы? — переспросил Никита Сергеевич.

— Вы посоветовали канцлеру послать Болена на три буквы, — подсказал переводчик.

— А! — вспомнил Хрущёв. — Ну да! Это такая русская поговорка, господин канцлер. Хорошо действует на навязчивых типов, вроде господина Болена.

Никита Сергеевич взял листик бумаги со стола, что-то написал на нём и сунул переводчику.

— Напиши для господина Аденауэра немецкими буквами.

— Что, прямо так и написать? — обалдел переводчик.

— Так и напиши! Эти наглые американцы всё равно иначе не понимают!

Переводчик выполнил просьбу Хрущёва и передал листок Аденауэру.

После подписания договора делегации вышли к репортёрам, для совместной пресс-конференции. Канцлер с видимым удовольствием заявил, что состояние войны между СССР и Германией отныне не существует, и стороны договорились об установлении дипломатических отношений.