Вадим Тарасенко - Спасите наши души

• Название: Спасите наши души
• Автор: Вадим Тарасенко
• Жанр: Современная проза

---

Вадим Тарасенко СПАСИТЕ НАШИ ДУШИ

повесть, 2006 год (сетевая публикация)

«Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте».

В. Шекспир «Ромео и Джульетта»

«SOS» — аббревиатура с английского — «Save ours souls» — «Спасите наши души». Сигнал «SOS» подается терпящим бедствие. По международной договоренности, в определенное время все радиостанции на специально оговоренной волне молчат и слушают эфир — не терпит ли кто бедствие, не нужна ли кому помощь. Очень важно подать зов о помощи, но еще более важно услышать его и помочь.

«Между нами и Богом бесконечность Хаоса. Где–то на краю этой бесконечности идет игра — что выпадет орел или решка… Не играть нельзя, хотите вы того или не хотите, вас уже втянули в эту историю».

Блез Паскаль

Глава 1 «И сотворил Бог человека…»

«В начале сотворил Бог небо и землю».

НЕЧТО рвануло, выбрасывая из себя раскаленные газы. Миллиарды, миллиарды и миллиарды тонн вещества рванулось во все стороны, мгновенно захватывая сотни тысяч километров вокруг этого НЕЧТО. Так появилось пространство, так появилась Вселенная, так НЕЧТО стало МИРОМ и так НЕЧТО стало БОГОМ. Мировые часы стали отсчитывать первые мгновения. Первые мгновения мира, первые мгновения самого времени, первые мгновения всего.

«И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы».(1)

Там, внутри, в этом стремительно расширяющемся НЕЧТО пульсировала плазма. Как изголодавшиеся друг по другу любовники, торопливо срывающие с себя одежды и путаясь в них, бросающиеся в объятия друг друга, так и в этом вареве разогретых до миллионов градусов частиц, атомы, сбросившие с себя все, до последнего электрона, и, путаясь в них, сливались друг с другом. Мириады и мириады атомов, мириады и мириады соитий. И как любовные вскрики при акте любви в этой атомной любви рождались кванты, мириады квантов. Кванты, несущие свет и тепло. Вот оно море света, море тепла, заполнившее собой весь мир, всю Вселенную. Свет и тепло рождает жизнь. Но Бог рождает жизнь. Значит, этот свет и тепло и есть Бог. И это есть везде — в каждой месте, в каждой частичке этого мира.

Но рядом с этим светом, рядом с этим теплом царствовала тьма и холод, море тьмы и море холода. И они тоже заполнили собой весь мир, всю Вселенную. И это была Смерть. И это был Дьявол.

Везде свет, везде тепло. Это есть Бог. Но везде тьма, везде холод. И это есть Дьявол. Свет и тьма, тепло и холод, Бог и Дьявол. Это не разделимо. Нет Бога без Дьявола. Нет Дьявола без Бога.

И бушевали исполинские огненные смерчи — такие больше никогда не будут бушевать, и грохотали громы — такие никогда не будут грохотать, там все было впервые, там все было самое — самое огромное, самое яркое, самое грандиозное. Такого никогда и нигде больше не будет. МИР должен родиться один раз. Родиться и не погибнуть, не сжаться опять назад в НЕЧТО. Мир не должен опять стать НЕЧТО, Бог не должен стать НЕЧТО. Но для этого должен был появиться ЧЕЛОВЕК. И Мир создал человека, и Бог создал человека. Не по прихоти, не для забавы, а чтобы спастись. ЧЕЛОВЕК ни шут, ни придворный льстец, ни слуга Бога, он его спаситель. Человек должен спасти Бога, спасти Вселенную. СПАСИТЕЛЬ — вот главная роль ЧЕЛОВЕКА, вот главная цель и главный смысл человечества.

«И сотворил Бог человека…».(1)

Из самого центра мироздания, из того места, где взорвалось НЕЧТО, вырвался тонкий мощный луч излучения и понесся к окраине Вселенной. Цель — маленькая желтая искорка, песчинка по сравнению с грандиозностью мироздания. Потом люди эту крохотную песчинку назовут Солнцем. Пройдут сотни миллионов лет, одни звезды будут взрываться и в их огне как угольные песчинки будут сгорать планеты и миллиарды живых существ, не успев ничего почувствовать просто испаряться. Другие звезды будут стареть, темнеть и их планеты покроет многокилометровая корка аммиачного льда, который равнодушно будет блестеть под тусклым небесным светилом. А луч все будет лететь и лететь, неумолимый как рок, как карающая божья десница… а может как рука сеятеля? Сеятеля разума. И он попадет в эту искорку, поразит в точно, сотни миллионов лет назад назначенное время. Ну а миллионы лет… что они по сравнению с грандиозностью ЗАДУМАННОЙ ЦЕЛИ, по сравнению с бессмертием Вселенной. Великие дела решаются не спеша.

Огромный желтый шар Солнца со скоростью несколько сот километров в секунду несся в пространстве. Мощный луч излучения, посланный из самого центра Вселенной, пронзил его влет. Как нож в масло он вошел в тело звезды. Вздрогнуло светило, содрогнулось и испустило из себя поток частиц. Через полчаса, пролетев сто пятьдесят миллионов километров, они окатили маленькую голубую планету…

Стая обезьян под раскаленным африканским солнцем уныло брела к речке, на водопой. За их спинами зеленел лес. Вот и река — маленький, грязно–желтый от взвешенного в нем песка ручеек, который сам был не прочь спрятаться в землю от этого немилосердного солнца. Радостно визжа, обезьяны кинулись в воду. Речушка потемнела от грязной, в пыли, шерсти обезьян. Неожиданно, резко прокричала обезьяна–дозорный — к речке приближался лев. Стая мгновенно выскочила из воды и бросилась бежать к спасительному лесу. Хриплое дыхание вырывалось из волосатых звериных грудей, в глаза забивалась горячая пыль, поднимаемая передними лапами, и хотелось пить, очень хотелось. Ведь вода, эта прекрасная жидкость была уже вот, рядом, тело уже успело ее почувствовать. Но лев… Страх смерти, страх быть растерзанным этим безжалостным хищником, страх валяться на пыльной горячей земле с разодранным животом, с вылезшими из него внутренностями был сильнее чувства жажды. Ничего не попишешь — лев сильней. Что ему какие–то обезьяны — не соперники в борьбе за лучшую долю под солнцем. Возле самой опушки вожак стаи обернулся и посмотрел на льва. Тот не спеша, спокойно пил воду. Обезьяна злобно закричала. Злобно, но бессильно. Неумолимо действовал закон жизни — слабый должен уступить сильному. Уступить во всем — в еде, в воде, в логове. Уступить, если захочет сильный, свою самку, и даже жизнь.

Стая обезьян сидела на деревьях и терпеливо ждала, пока властелин их мира утолит жажду и уйдет от речки. И вдруг небо над их головами полыхнуло. Так в первый и в последний раз над Африкой засветилось северное сияние. Мириады частиц, вылетевших из Солнца, пробив защитный магнитный барьер земли, обрушились на все живое и неживое. Полчаса длилось это зрелище — ровно столько, сколько утолял жажду лев. Затем небо погасло и приняло прежний равнодушный блекло–голубой вид. Стая продолжала сидеть на деревьях. Они даже и не заметили, что случилось. Они не почувствовали как частицы пронзили их мозг, разрушили одни клетки в нем, создали другие, оборвали одни связи и образовали новые…

Лев, утолив жажду, вальяжно удалился. И с деревьев опасливо, не спеша, спустилась стая. Стая волосатых, сутулых, покрытых грязной шерстью, с желтыми зубами существ. Существ, но уже не обезьян. С деревьев спустились предки человека. Пройдут тысячи лет и эти, спустившиеся с деревьев, эти овладевшие огнем, эти построившие города, эти вышедшие в Космос уже никому на свете не будут уступать свое место под солнцем, уже ничего и никого не будут бояться, разве что самих себя… А пока… А пока предки будущих спасителей Вселенной, спасителей Бога опасливо, не спеша, приближались к грязному маленькому ручейку. Но с этого дня у их рода впереди лежала бурная, драматическая, кровавая, блистательная миллионолетняя история — история человечества.

* * *

Свет и тьма, тепло и холод, Бог и Дьявол были, есть и будут везде и всюду. И ежесекундно люди делали и делают выбор между добром и злом, между истиной и ложью. Ежесекундно скрещиваются шпаги сил тьмы и сил света. И ареной их дуэли есть души — души людей. Неумолимо, безостановочно, под вопли убиваемых, под гогот победителей, под грохот пушек, под ласковый шепот листвы движется конвейер — конвейер человеческих душ: в ад, в ад, в ад, в рай, в ад, в ад… — мелькают души, пропадают, кто в кромешной тьме, кто в ослепительном свете…

Очередная душа на кону.

— Моя, — сгустилась Тьма.

— Попробуй возьми, — вспыхнул Свет.

… Развернулась очередная схватка. За кем останется победа, за кем останется душа? Посмотрим…

Глава 2 «Он обещал мне помочь»

1

«Фу, как омерзительно торчат у него волосы из ушей. Такие черные, короткие, скрученные», — девушка отвернула голову и закрыла глаза. Мужские губы впились ей в шею, потом еще, еще… Насытившись, они медленно стали передвигаться в сторону уха, оставляя за собой на женской коже слюнявый след. «Черт, опять синяки на шеи оставит. Снова придется одежду с высоким воротом носить». Наконец губы добрались до уха, и зубы впились в него. «Сейчас укусит за ухо, а потом кончит. Он всегда так делает — кусает за ухо, а потом кончает». По телу мужчины пробежала легкая дрожь. Он дернулся, вытянулся и обмяк на женщине. «Кончил. Наконец–то. Отработала. А вообще то этому козлу надо сказать, что существуют презервативы. А то взял за моду трахаться без них. Я ему кто — жена? Мало того, что из–за этого всякую химию приходиться глотать, он еще и заразить же может. Спит же со всеми подряд». Мужчина тяжело сполз с девушки. «Сейчас чмокнет в щеку, повернется на бок и заснет. Боров, и несет как от борова. Господи, ну зачем я так с ним сегодня набралась. Так и спиться недолго… А–а–а, ну и что. Все по фигу». Мужчина повернулся на бок. Вскоре его дыхание стало ровным и спокойным. «Кажется, заснул. Сегодня даже не поцеловал. Скотина. И то хорошо — лишний раз не глотать его слюню. И все равно — скотина», — девушка встала с кровати и пошла в ванную комнату. Там она встала в ванну, задернула занавеску взяла в руку душ и открыла воду. «Жила — была девочка. У нее были папа и мама. Потом папы не стало — ушел к другой тете. Девочка росла, хорошела, читала книжки о красивой любви и мечтала, чтобы к ней, как к Гриновской Ассоль приплыл на бригантине с алыми парусами прекрасный капитан Грэй. Девочка, вернее уже девушка, окончила школу и поступила в институт. И тут заболела мама. Тяжело заболела. И нужна была операция, и нужны были деньги. Девушка очень любила маму и чтобы заработать деньги, пошла на панель. Но мама все равно умерла. И уже никто и ничто не сможет вернуть ей жизнь, как никто и ничто не сможет вернуть девушки девственность, проданную за деньги», — девичья рука сердито крутанула кран горячей воды. «Вот так, моя дорогая Инна, вместо бригантины с алыми парусами — серебристый «Опель», вместо прекрасного, стройного капитана Грэя, сто двадцатикилограммовый рэкетир Гриша. И все, и никуда не деться. Прогнать этого борова? Ага. Черта с два. Убьет или по кругу среди своих дружков пустит. Он мне уже раз показал, что он может со мной сделать», — девушка положила душ на дно ванны и стала энергично намыливать себя. Затем вновь взяла душ в руку и направила воду на себя. «Скотина, приревновал тогда меня неизвестно к кому. Позвал сюда своих дружков, ну те и начали. Один за руки держал, другой ноги раздвигал, ну а третий уже начал примериваться. А этот ублюдок смотрел и улыбался. В самый последний момент остановил. И сам трахнул. Подонок». Горячие струи воды сильно и, в тоже время, нежно теребили девушке кожу. Журчала вода, текли мысли. Постепенно вода смыла всю грязь с тела, а ее тепло все нерадостные мысли из головы. На их место деликатно, ненавязчиво впорхнули другие — сладкие, горячие. «Хорошо то так, ох как хорошо», — девушка стала одной рукой гладить себя. «Как тепло, как приятно», — женские пальчики исподволь, томительно–сладко добрались до соска груди. «А теперь немножко пощипаем. Тихонько, тихонько, осторожненько, осторожненько. Ох… — девушка оперлась спиной на стенку, — и твоего братика не забуду, он тоже хочет, что бы его погладили по головке, — рука не спеша подмяла под себя другую розово–коричневую плоть. — Все, завтра заскочу к Наташке, не могу больше. Хочу любить, ласкать и что бы меня ласкали не противные, а любимые руки… Ох, Инка, Инка. Спишь за деньги с этим боровом Гришкой, а за кайфом прыгаешь к Наташке в постель».