Франсин Риверс - Рассвет наступит неизбежно [As Sure as the Dawn]

• Название: Рассвет наступит неизбежно [As Sure as the Dawn]
• Автор: Франсин Риверс
• Издательство: Библия для всех
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-7454-1196-0

Знаменитый гладиатор Атрет, более десяти лет сражавшийся на арене и заслуживший свободу благодаря неукротимой воле к победе, желает только одного — вместе с сыном вернуться на родину, в Германию. Он вынужден взять с собой приемную мать младенца, христианку Рицпу. Во время нелегкого путешествия бывший гладиатор обретает истинную веру. Но ни Атрет, ни Рицпа не подозревают, какие испытания ждут их на родине Атрета, чьи соплеменники поклоняются мрачному языческому божеству — Тивазу.

---

Феофил не переставал молиться.

Халев с трудом поднялся и приковылял к своей мертвой матери. Шлепнувшись на землю с ней рядом, он положил голову ей на колени и стал сосать свой большой палец.

Когда Халев перестал плакать, Атрет поднял голову и посмотрел на него. Увидев ребенка рядом с неподвижным телом Рицпы, Атрет закрыл глаза. Как он теперь будет растить Халева в одиночестве? Феофил продолжал стоять перед Рицпой на коленях, плотно закрывая руками ее рану. Что мог сделать этот бывший сотник? Что теперь толку от его молитв?

— Оставь ее. Она мертва. — Феофил не пошевелился. — Она мертва, говорю тебе, — повторил Атрет, становясь на ноги. — Думаешь, я не знаю, когда человек действительно мертв?

Его гневные слова повисли в холодном воздухе, и над лесом снова воцарилась тишина. Сквозь сильное сердцебиение Атрет почувствовал, что все окружающее его творение, которое только что было безмолвным, внезапно окуталось легким шепотом ветра. Германец встревоженно посмотрел вокруг себя, вздрогнул, ощутив дуновение ветра… И его охватила дрожь, потому что он почувствовал страх от присутствия какой–то неведомой силы, которая теперь окружила их.

Его дыхание вновь сбилось, а глаза округлились, когда он увидел, что Рицпа зашевелилась, глубоко вздохнула, а ее глаза вдруг широко открылись и посмотрели на Феофила. «Иисус», — тихим и удивленным голосом произнесла она, а Атрет снова упал, как подкошенный. Вцепившись руками в землю, он лежал ничком, лицом вниз, и его сильно трясло.

Феофил убрал руки от Рицпы и, тоже весь дрожа, нежно провел рукой по ее щеке. «Слава Богу», — сказал он севшим голосом, испытывая неимоверное облегчение. Не веря собственным глазам, он снова прикоснулся к ней.

— Он был со мной, — сказала Рицпа, ее глаза сияли. — Я чувствовала, как Он прикоснулся ко мне.

Та сила, которая заставила Атрета пасть ниц, так же быстро подняла его на ноги. С бешено колотящимся сердцем он подошел к Рицпе поближе, с ужасом глядя на нее.

— Она была мертва! — прошептал он.

Издав победоносный крик, Феофил встал и отошел в сторону, им владело теперь только бесконечное чувство радости. Смеясь и плача одновременно, он схватил Атрета за руки.

— Скажи мне теперь, что у Христа нет никакой силы! Скажи мне теперь, что Он мертв! Он был с самого начала, Он есть и всегда будет. Наш Бог всесилен! — Феофил отпустил германца и воздел руки в знак ликования и благодарности. — Господь Всемогущий! — Его голос пронесся эхом по темному лесу. — Эль — Элион, Бог Всемогущий!

Продолжая дрожать, Атрет опустился перед Рицпой на колени, по–прежнему не в силах поверить в то, что произошло у него на глазах. Едва переведя дыхание, он протянул к ней руки, прикоснулся и тут же отдернул руки. По спине пробежали мурашки, потому что ее лицо пылало, а глаза сияли так, как никогда раньше. От нее исходило какое–то сияние.

Их взгляды встретились.

— Он был здесь, с нами.

— Я верю тебе.

— Не бойся, — сказала Рицпа и протянула к нему руки. — Не нужно ничего бояться. — Она нежно прикоснулась рукой к его щеке. — Бог любит тебя.

У Атрета застрял ком в горле от переполнявших его чувств, и он не мог ничего сказать. Взяв Рицпу за руку, он поцеловал ее ладонь, по его щекам текли слезы. Он прикоснулся к ее лицу. Только после этого он увидел, что ее туника обагрена кровью. Он решил осмотреть ее рану и остановить кровотечение. Дрожащими руками вынув свой нож, он аккуратно разрезал шерсть ее туники на груди. Но когда он откинул кусок материи, то обнаружил, что кожа Рицпы в этом месте совершенно гладкая. Нахмурившись, он стал искать рану.

Пораженный, он дотронулся до ее кожи и снова вздрогнул. О том, что здесь была рана, теперь говорил только небольшой шрам над левой грудью Рицпы, совсем рядом с сердцем. Получив такую рану, никто не мог бы остаться в живых.

Рицпа была мертва. Атрет знал это так же хорошо, как и то обстоятельство, что он сам сейчас жив. И так же хорошо он понимал, что Феофил не сотворил здесь никакого чуда. Не сделал его и Тиваз. Это мог сделать только Бог. Бог Хадассы. Бог Рицпы. Бог, Которого Атрет с такой надменностью и самоуверенностью отвергал как слабого, ничтожного, ни на что не годного.

Атрет снова отдернул от нее руки и отступил. Он не понимал, как именно Бог все сделал, но теперь уже не мог отрицать той силы и власти, которую он только что увидел и почувствовал. В его голосе была слышна твердость и уверенность, когда он сказал:

— Твой Бог есть Бог всех богов и Господь всех царей!

Атрет повернулся к Феофилу. В одно мгновение вся его враждебность к римлянину исчезла.

— Я отдаю Ему свой меч!

Феофил знал, что означает такая германская клятва: произнесший ее воин полностью доверяет Богу свою честь и всю свою жизнь.

— Точно так же как я отдал Ему свой, когда пришел в Его Царство, — с этими словами Феофил протянул Атрету руку.

Атрет сжал его руку в своей.

— Крести меня, — сказал он Феофилу. Это была не просьба, это было требование. — Крести меня, чтобы и я принадлежал Ему.

Феофил обнял Атрета за плечи.

— Начнем.

РОСТ

…и дало плод, который взошел и вырос…

30

— Крещу тебя во имя Отца, Сына и Святого Духа, — сказал Феофил, крестя Атрета в первом же ручье, который им встретился. Атрет опустился на колени. Поддерживая германца, Феофил наклонил его назад. — Погребенного во Христе, — сказал он, погружая его в воду, — и воскресшего для новой жизни. — С этими словами он снова поднял его из воды.

Атрет встал, с него стекала вода. Повернувшись, он увидел Рицпу, стоявшую по щиколотки в воде и державшую на руках его сына, и принял еще одно решение, которое должно было определить всю его последующую жизнь.

— Я объявляю Рицпу своей женой.

С лица Рицпы сразу спало мечтательное выражение.

— Что?

— Но ты же сказала, что любишь меня!

Его взгляд заставил ее сердце биться с удвоенной скоростью, ей захотелось убежать. Она вышла из воды на берег.

— Но я люблю и Феофила, так же как Тимона, Поркию, Вартимея, Камеллу, Тибулла, Мнасона…

— Ты говорила, что никогда не будешь лгать мне, — сказал Атрет; его глаза смотрели на нее остро и пронзительно.

— Я и не лгу!

Он вышел из воды, встал перед Рицпой и протянул к ней руки.

— Дай мне мальчика.

— Зачем?

— Дай мне сына.

Рицпа подчинилась, испытывая при этом необъяснимую тревогу. Атрет взял ребенка, поцеловал его в щеку и опустил на ножки. Выпрямившись, германец едва заметно улыбнулся. У Рицпы закружилась голова, и она отступила на шаг. Конечно, это не помогло, и Атрет тут же обнял ее. Оказавшись в его объятиях, Рицпа успела только вздохнуть, прежде чем он ее поцеловал. Прошло довольно много времени, когда, наконец, он выпустил ее из своих объятий, и к этому моменту она уже не могла ясно соображать.

— Ты любишь тех людей, — согласился он, — но не так, как меня.

— Я не знаю, разумно ли мы поступим, если станем мужем и женой, — сказала Рицпа с дрожью в голосе, встревоженная силой чувства, которое пробудилось в ней. — И ты, и я.

Феофил стоял в ручье и смеялся.

— Это будет Божьим благословением! — Он повернулся к ним, широко улыбаясь. — Или ты забыла, что Сам Бог свел вас вместе еще в Ефесе?

— Но не как мужа и жену! — сказала Рицпа, стараясь, чтобы между ней и Атретом сохранялась хоть какая–то дистанция. Ей нужно было время, чтобы все обдумать, а рядом с ним она никак этого сделать не могла. Хорошо ли испытывать к мужчине такое сильное влечение? По–христиански ли это? Она посмотрела на Феофила, как бы ища у него помощи, но он, судя по всему, был доволен.

Атрет не намеревался отпускать ее до тех пор, пока она не сдастся.

— Мы с тобой отец и мать одного ребенка. Поэтому мы просто должны стать мужем и женой. Скажи «да». — Она медлила, и Атрет обнял ладонями ее голову. — Скажи «да». Одно только слово. Да. — Он поцеловал ее снова, так же страстно, как и в прошлый раз.

— Феофил! — воскликнула Рицпа, когда Атрет наконец–то дал ей возможность перевести дух.

— Соглашайся, Рицпа, — улыбаясь, сказал Феофил. — В этом человеке есть одно качество, которое тебе следовало бы усвоить давным–давно. Если он что–то задумывает, передумать его может заставить только Бог!

Атрет держал ее в своих объятиях, и, по мере того как он вглядывался в ее лицо, его взгляд становился мрачнее.

— Почему ты медлишь?

— Что тебя заставило это сделать?

— Что заставило? Твоя смерть открыла мне глаза. Ты мне нужна, и не только ради Халева, ты нужна мне самому.