Эдуард Асадов - Дума о Севастополе (сборник)

• Название: Дума о Севастополе (сборник)
• Автор: Эдуард Асадов
• Жанр: Поэзия
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-7320

Любое стихотворение Эдуарда Асадова – торжество смелых и благородных чувств, отстаивание высоких идеалов.

…Севастополь! В рассветном сияньи ночиЧто ответил бы я на вопрос такой?Я люблю его яростно, всей душой,Значит, быть беспристрастным мне трудно очень.Но, однако, сквозь мрак, что рассветом вспорот,Говорю я под яростный птичий звон:Для друзей, для сердец бескорыстных онСамый добрый и мирный на свете город!Но попробуй оскаль свои зубы враг —И забьются под ветром знамена славы!И опять будет все непременно так:Это снова и гнев, и стальной кулак,Это снова твердыня родной державы!Книга также выходила под названием «Помните! (сборник)».

---

Не знаю, насколько ты счастлив будешь,

Много ль протянется это лет

И что будет дальше. Но только нет,

Любить ты, пожалуй, ее не любишь…

Ведь если душа от любви хмельна,

То может ли вдруг человек счастливый

Хотя бы помыслить, что вот она

Не слишком-то, кажется, и умна,

И вроде не очень-то и красива.

Ну можно ли жарко мечтать о ней

И думать, что милая, может статься,

Ничем-то от сотен других людей

Не может, в сущности, отличаться?!

Нет, если ты любишь, то вся она,

Бесспорно же, самая романтичная,

Самая-самая необычная,

Ну словно из радости соткана.

И в синей дали, и в ненастной мгле

Горит она радугой горделивою,

Такая умная и красивая,

Что равных и нету ей на земле!

1973

Стихи о несбывшейся встрече

Я решил сегодня написать

О любви и трепетном свиданье.

Парень будет нервничать и ждать,

Только я не дам ему страдать —

Девушка придет без опозданья.

Щедрым быть – так быть им до конца

Я, как Бог, смету над ними тучи

И навек соединю сердца!

Пусть твердят, что это редкий случай.

Я сейчас такой наверняка

Оттого, что, веруя сердечно,

Жду в четыре твоего звонка

И хороших слов твоих, конечно.

Ждет и парень, молча прислонясь

К синему газетному киоску.

Вытащил часы в десятый раз

И зажег вторую папироску.

Ничего, всему наступит срок:

Будут звезды и счастливый вечер.

Вот сейчас раздастся твой звонок,

И она шагнет к нему навстречу.

Но за часом час ползет вослед,

Свет фонарный заиграл на лужах,

А звонка все нет, все нет и нет…

И на сердце хуже все и хуже…

И во мраке, не смыкая глаз,

Парень ждет и только брови хмурит,

На часы глядит в двухсотый раз

И уже вторую пачку курит.

Эх, дружище, ты меня прости

За мою нескладную затею!

Я ж все к счастью думал привести,

Только сам остужен на пути,

А кривить душою не умею.

Если сердце не в ладу с пером —

Я с собою не играю в прятки.

Знаешь, друг, мы лучше подождем,

Вдруг мы зря тревогу эту бьем,

Вдруг да будет все еще в порядке?!

Новый день по крышам семенит…

Нет, неладно что-то получается,

Видно, потеряв последний стыд,

Телефон предательски молчит

Да еще как будто улыбается.

Что ж, неужто вышло не всерьез

То, что было так светло и ясно?

Неужели все оборвалось

И стихи о счастье понапрасну?!

Пятый день… Десятый день идет…

У любви терпение безмерно:

Днем и ночью парень ждет и ждет,

Ждет упрямо, преданно и верно.

Только сколько на планете зла?

Ничего от счастья не осталось.

Так она к нему и не пришла.

Очевидно, дрянью оказалась.

1969

Вторая любовь

Что из того, что ты уже любила,

Кому-то, вспыхнув, отворяла дверь.

Все это до меня когда-то было,

Когда-то было в прошлом, не теперь.

Мы словно жизнью зажили второю,

Вторым дыханьем, песнею второй.

Ты счастлива, тебе светло со мною,

Как мне тепло и радостно с тобой.

Но почему же все-таки бывает,

Что незаметно, изредка, тайком

Вдруг словно тень на сердце набегает

И остро-остро колет холодком…

О нет, я превосходно понимаю,

Что ты со мною встретилась любя.

И все-таки я где-то ощущаю,

Что, может быть, порою открываю

То, что уже открыто для тебя.

То вдруг умело галстук мне завяжешь,

Уверенной ли шуткой рассмешишь,

Намеком ли без слов о чем-то скажешь

Иль кулинарным чудом удивишь.

Да, это мне и дорого и мило,

И все-таки покажется порой,

Что все это уже, наверно, было,

Почти вот так же, только не со мной.

А как душа порой кричать готова,

Когда в минуту ласки, как во сне,

Ты вдруг шепнешь мне трепетное слово,

Которое лишь мне, быть может, ново,

Но прежде было сказано не мне.

Вот так же точно, может быть, порою

Нет-нет и твой вдруг потемнеет взгляд,

Хоть ясно, что и я перед тобою

Ни в чем былом отнюдь не виноват.

Когда любовь врывается вторая

В наш мир, горя, кружа и торопя,

Мы в ней не только радость открываем,

Мы все-таки в ней что-то повторяем,

Порой скрывая это от себя.

И даже говорим себе нередко,

Что первая была не так сильна,

И зелена, как тоненькая ветка,

И чуть наивна, и чуть-чуть смешна…

И целый век себе не признаемся,

Что, повстречавшись с новою, другой,

Какой-то частью все же остаемся

С ней, самой первой, чистой и смешной.

Двух равных песен в мире не бывает,

И сколько б звезд ни поманило вновь,

Но лишь одна волшебством обладает,

И, как ни хороша порой вторая,

Все ж берегите первую любовь!

1965

Позднее счастье

Хотя чудес немало у земли,

Но для меня такое просто внове,

Чтоб в октябре однажды в Подмосковье

Вдруг яблони вторично зацвели!

Горя пунцово-дымчатым нарядом,

Любая роща – как заморский сад:

Весна и осень будто встали рядом,

Цветут цветы, и яблоки висят.

Весна и осень, солнце и дожди,

Точь-в-точь посланцы Севера и Юга.

Как будто ждут, столкнувшись, друг от друга

Уступчивого слова – проходи!

Склонив к воде душистые цветы,

В рассветных брызгах яблоня купается.

Она стоит и словно бы смущается

Нагрянувшей нежданно красоты:

– Ну что это такое в самом деле!

Ведь не девчонка вроде бы давно,

А тут перед приходами метели

Вдруг расцвела. И глупо и смешно!

Но ветер крикнул: – Что за ерунда!

Неужто мало сделано тобою?!

При чем тут молода – немолода?

Сейчас ты хороша как никогда,

Так поживи красивою судьбою!

Взгляни, как жизнь порою отличает:

В пушисто-белом празднике цветов

Багряный жар пылающих плодов…

Такого даже молодость не знает!

Тебя терзали зной и холода,

Кому ж, скажи, еще и погордиться?!

Вглядись смелее в зеркало пруда,

Ну разве ты и вправду не царица?!

Так прочь сомненья! Это ни к чему.

Цвети и смейся звонко и беспечно!

Да, это – счастье! Радуйся ему.

Оно ведь, к сожаленью, быстротечно.

1975

Сердечная история

Сто раз решал он о любви своей

Сказать ей твердо. Все как на духу!

Но всякий раз, едва встречался с ней,

Краснел и нес сплошную чепуху.

Хотел сказать решительное слово,

Но, как на грех, мучительно мычал.

Невесть зачем цитировал Толстого

Или вдруг просто каменно молчал.

Вконец растратив мужество свое,

Шагал домой, подавлен и потерян,

И только с фотографией ее

Он был красноречив и откровенен.

Перед простым любительским портретом

Он смелым был, он был самим собой.

Он поверял ей думы и секреты,

Те, что не смел открыть перед живой.

В спортивной белой блузке возле сетки,

Прядь придержав рукой от ветерка,

Она стояла с теннисной ракеткой

И, улыбаясь, щурилась слегка.

А он смотрел, не в силах оторваться,

Шепча ей кучу самых нежных слов.

Потом вздыхал: – Тебе бы все смеяться,

А я тут пропадай через любовь!

Она была повсюду, как на грех:

Глаза… И смех – надменный и пьянящий.

Он и во сне все слышал этот смех

И клял себя за трусость даже спящий.

Но час настал. Высокий, гордый час!

Когда решил он, что скорей умрет,

Чем будет тряпкой. И на этот раз

Без ясного ответа не уйдет!

Средь городского шумного движенья

Он шел вперед походкою бойца,

Чтоб победить иль проиграть сраженье,

Но ни за что не дрогнуть до конца!

Однако то ли в чем-то просчитался,

То ли споткнулся где-то на ходу,

Но вновь краснел, и снова заикался,

И снова нес сплошную ерунду.

– Ну, вот и все! – Он вышел на бульвар,

Достал портрет любимой машинально,

Сел на скамейку и сказал печально:

– Вот и погиб «решительный удар»!

Тебе небось смешно, что я робею.

Скажи, моя красивая звезда:

Меня ты любишь? Будешь ли моею?

Да или нет? – И вдруг услышал: – Да!

Что это? Бред? Иль сердце виновато?

Иль просто клен прошелестел листвой?

Он обернулся: в пламени заката

Она стояла за его спиной.

Он мог поклясться, что такой прекрасной

Еще ее не видел никогда.

– Да, мой мучитель! Да, молчун несчастный!

Да, жалкий трус! Да, мой любимый! Да!

Дорожная встреча

Было нас трое в купе одном:

Моряк, богатырски храпевший над нами,

И мы – это я и волгарь-агроном,

Плечистый, с застенчивыми глазами.

Мы с ним толковали о ржи и о гречке.

И я, немного в том смысля порой,

Нет-нет, да и важно вставлял словечко, —

Знай наших, хоть я, мол, и городской!

До книг, до стихов добрались мы потом.

Но он не смотрел мне восторженно в рот,

А стал вдруг цитировать стих за стихом, —

Знай тоже, мол, наших, хоть я – полевод!

Ложились мы в первом часу, вероятно.

И тут, отвернувшись на миг, из блокнота

Он вынул потертое женское фото,

Взглянул, улыбнулся и спрятал обратно.

– Так, так! – прогудел вдруг раскатистый бас.

Проснулся моряк, усмехнулся, зевая. —

Красавицу прячете? Молодая?